Артем Тихомиров - Приход ночи

— Как ты себя чувствовал, когда занимался любовью со слепой? Только честно.

— Не знаю. Как в любой другой раз… Мне все равно, слепая ты, или нет.

Артур налил мне вина и протянул бокал. Я села, морщась от боли, и сделала пару глотков, несмотря на изжогу.

— Но разве это не добавляет ощущения власти?

— Нет.

Я смотрела на него из той зоны в моем мозгу, которая заменила мне настоящее зрение, и не верила ему.

Многое из того, что Артур напускал на себя, пытаясь казаться джентльменом, исчезло. Теперь в его лице было больше правды. За прежней, порядком потрескавшейся маской прятался другой человек. Тот, который мог причинить боль и которому нравилось это делать. Он не станет вести себя жестоко, если его не попросят или не намекнут, но всегда исполнит желание партнера.

Лена просила. Я просила. Сколько женщин, поддаваясь необъяснимому порыву, отдавались во власть его рук? Как далеко Артур мог зайти в своих играх?

Но главное не это, а то, как я себя собираюсь вести дальше. Если Артур попросит меня быть с ним, встречаться, сумею ли я выдержать этот груз? Я не знала. Мысль о том, что он будет всегда отводить мне роль жертвы, смущала и настораживала. Наверное, так считал и мой похититель. Я — жертва, вещь, склонная к самообману. Мне нравится подчиняться…

Это открытие заставило меня по-другому посмотреть на наш секс. Реально.

С Лешей и другими мужчинами я постоянно что-нибудь фантазировала. И только с Артуром я смогла посмотреть в глаза правде. Он показал мне, что бывает по-другому. Я обязана сделать вывод и принять верное решение, однако в эти минуты не представляла себе наши дальнейшие отношения. Необходимо время все обдумать.

Артур забрал у меня бокалд, отставил в сторону.

— Мы теряем слишком много времени.

Я кивнула, дрожа, точно мне было холодно. Его руки гладили те места, где темнели синяки, губы искали мои самые чувствительные места. Артур положил меня на пол, как в прошлый раз, на ковер, колющий спину, и начал новый акт своего спектакля. Что бы он сделал, узнав, что я вижу? У него было лицо человека, обожающего мясо с кровью, который не видел своего любимого лакомства целый год и вот наконец получил большую порцию. Похоже, он воспринимал меня исключительно как плоть. Его покусывания вот-вот, казалось мне, перерастут в нечто большее. Артур сожрет меня всю целиком.

Мне было жутко, но страх только добавлял возбуждения. Я «закрыла глаза», оказавшись в темноте. Пусть делает все, что хочет. Решение я приму позже.

Я закричала. Потому что не могла не кричать.

Совершенно обессиленная, я делала уборку. Заставить себя двигаться было адской пыткой, и я перемещалась по квартире исключительно благодаря чувству долга. «Внутреннее зрение» до сих пор не отключилось. Я вообще почти перестала обращать на него внимание, словно это в порядке вещей. В голове плавал серый туман, сквозь который не прорывалась ни одна здравая мысль.

Нужно было пропылесосить, привести в порядок большую комнату, проветрить. Мне не хотелось, чтобы Таня узнала о том, чем мы с Артуром занимались. Вряд ли мне удастся скрыть все следы, но я постараюсь.

Артур ушел полчаса назад, оставив меня в состоянии, близком к шоку. Я не чувствовала своего тела. Подумав, что завтра, наверное, не смогу встать с кровати, чуть не разревелась. Нервы у меня были не в порядке. Я чувствовала себя вымотанной. И брошенной.

Одежду я убрала, стала обследовать ковер и нашла улики. Влажные пятна от спермы. Причем на самом видном месте. Если Таня и не заметит их, то может учуять, невзирая на табачную вонь. Я принесла из ванны моющее средство и щетку. В случае чего, объясню, что мы пролили красное вино. Главное, убрать запах. По сути, я сегодня предала свою лучшую подругу, человека, который, жертвуя собой, вернул меня к жизни. Я ей изменила. Таня не брала с меня слова, что я не буду заниматься любовью с мужчиной, но по крайне мере, лучше не делать этого здесь. Но так сложилось — ничего не вернуть. Я надеялась, что удача будет на моей стороне.

Я стояла на коленях и терла ковер, думая, что много бы отдала, чтобы уйти с Артуром. Я ревновала его к Лене. Готова была убить ее.

В какой-то момент я остановилась. Что это за мысли? Не сошла ли ты с ума, подруга? По-моему, ты слишком многому от него научилась. Твой новый любовник — садист. Надо помнить об этом и хорошенько подумать, стоит ли продолжать эти оргии. Поразмыслить стоит о многом. О власти и подчинении. О боли и удовольствии.

О том, куда я иду.

Я оттирала ковер от его спермы и ревела. Сегодня разрушился мой маленький спасительный мирок, который я создавала, чтобы спрятаться от своего ужаса. От воспоминаний о похитителе. От мысли, что преступник до сих пор преследует меня, видит во снах и мечтает о новой встрече.

Я сама уничтожила свой безопасный мирок, позволив тьме выползти наружу.

Уйти вместе с Артуром? Куда? Неужели я думаю, что могу жить с ним и быть счастливой?

Я продолжала видеть и когда Таня вернулась домой. Она была пьяна, больше, чем вчера вечером. Шагнув в квартиру, она едва не оттолкнула меня плечом. От нее несло водкой.

— Как дела? — спросила я.

До ее прихода я спала минут пятьдесят. Села в кресло и напрочь вырубилась. Должно быть, вид у меня был помятый — Таня посмотрела в мою сторону, точно увидела грязную бродяжку.

— Круто. Все пучком, подруга, — сказала она.

Я отошла в сторону, чтобы не мешать ей раздеваться. Ботинки, куртка, шапка, сумка — все полетело на пол.

— Ты чего? — спросила я. Таня подошла к зеркалу, посмотрела на себя.

Мне стало жутковато от ее дикого взгляда. Она обернулась ко мне.

Слишком поздно я сообразила, что надвигается гроза, и сама подлила масла в огонь.

— Ничего. Ничегошеньки! Чего ты лезешь? Чего тебе от меня надо?

Я прижалась к стене, еще спросонья не понимая, что она на взводе. К тому же из меня еще не выветрились винные пары.

— Я не лезу…

— Вот и не лезь. Что за манера? Пришла — и пришла. Нет, надо обязательно спросить, забраться под кожу, заглянуть во все дыры!

Таня сунула в рот сигарету и, забыв зажечь, пошла на кухню. Около мойки стоял мусорный мешок, в котором были бутылки от вина и остатки закуски.

— Ну и как провели вечерок?

Я совсем забыла про мусор. Могла хотя бы не оставлять его на виду. Я испугалась, даже голова стала кружиться.

— Хорошо…

— Чего? — Таня надвинулась на меня, делая вид, что не расслышала.

— Посидели, поговорили, потом он ушел.

Таня кивнула, стала зажигать сигарету.

— Почему мусор раскидан? — рявкнула она, пиная мешок. Бутылки звякнули. — Убрать нельзя было?

Я подумала, а не сказать ли мне, что я ее отлично вижу. Может, это заставит ее поумерить пыл.