Артем Тихомиров - Приход ночи

Что я могу сказать о нем? «Внутреннее зрение», — словно в ответ на мое непреодолимое желание, — включилось примерно за пять минут до телефонного звонка следователя, и когда он вошел в квартиру, я уже могла рассмотреть гостя во всех деталях. Конечно, я продолжала притворяться полностью слепой.

Это было нетрудно. Морозов вошел и окинул прихожую внимательным, профессиональным взглядом. Я не ошиблась в нем. Действительно: высокий стройный светлоглазый блондин. Может, чересчур киношный. Его вид подействовал на меня успокаивающе. Ничего общего с сонным, вечно сопящим и мучающимся Гмызиным у него не было. Этот следователь знал, что делал, и видел конечный результат.

Войдя, он назвал себя полностью, зная, что я не могу прочесть того, что написано у него в удостоверении. Я поняла только, что он старший следователь. Молод для этого, но мне не было до таких деталей никакого дела.

— Проходите в комнату. Будете чай?

— Чай. Пожалуй, да. Благодарю. — Он сунул свою кожаную папку с документами под мышку и занялся обувью. Поискал глазами тапочки, и я заметила кольцо на его пальце. Ясно, семейный.

Еще раз указав на комнату, я пошла на кухню делать чай. Следователь поглядел мне вслед, анализируя мое поведение, и сделал какие-то свои выводы С приходом Морозова я не чувствовала такого нервного напряжения, как раньше. В конце концов, он пришел все мне рассказать. Еще пара минут ожидания меня не убьет. Приготовив чай, я принесла все необходимое для этого в комнату. Морозов, соблюдая врожденный такт, сидел на краю дивана. Он хотел помочь мне, но я была быстрее и поставила поднос на столик.

— Вы хорошо ориентируетесь, — сказал следователь. Без иронии, восхищения или раболепия, продиктованной излишней вежливостью. Так профессионал хвалит профессионала, констатируя его достижения. Мне это понравилось. Сдержанно, трезво и не унижает ничьего достоинства.

— Я привыкла, — сказала я. — Но спасибо. Я закурю.

— Конечно. Значит, и мне можно.

— Пожалуйста.

Мне хотелось прекратить этот обмен любезностями и приступить к делу. Я предоставила Морозову самому наливать чай, и с этим делом он справился на пятерку.

Я закурила. Он подвинул мне пепельницу. Я кивнула.

— Итак? Дело открыли, вы говорите? Почему? Гмызин мне сообщал, что никаких шансов найти преступника нет…

— В общем, так оно и было. Но произошло кое-что, что заставило нас вернуться к нему и начать все заново.

— Что же?

— Вы знаете Елену Гладкову?

— Ну. Это подруга моего знакомого.

— Артура Векшина?

— Да.

— Она убита. Предположительно, вчера днем.

Я закашлялась и уронила сигарету. Морозов поднял ее со столика и вручил мне. Невозмутимый русских бог, на его лице не было ни капли смущения. Ему не впервой сообщать такие вести. Но мне слушать их — пока еще непривычно…

— Сам Артур Векшин пропал, — добавил Морозов, не дав мне толком очухаться.

— Умерла… Пропал… Что с ним?

— Неизвестно. Его телефон не отвечает. Дома никого не оказалось.

Никаких следов.

— Как это?

В голове у меня крутились подробности нашей встречи с Леной. Ее слова, ее страх, ее жалобы на то, что она просто помешана на Артуре. Так говорил человек, находящийся на грани отчаяния. Я ничего не понимала.

— Мы проникли в квартиру, так как… подозревали участие в этом деле Векшина, но ничего подозрительного не обнаружили.

— Я не понимаю, — сказала я. — Вы сказали, что мое дело открыто, и…

— Я объясню. Ваше дело было закрыто за недостатком улик. Тогда не было найдено ни одно свидетеля и ни одного подозреваемого. Но я думаю, что прежние следователи могли и поактивнее искать. Меня такая ситуация, честно говоря, ставит в тупик. Я сразу обнаружил, что не было ни одного обхода домов частного сектора рядом с тем местом, где нашли вас. Там оживленное движение и станция пригородного поезда не так далеко. Но вас все равно никто якобы не видел. Так не бывает — знаю по опыту. Мои помощники сейчас и занимаются тем, что опрашивают жителей частного сектора. Конечно, прошел год, что-то могло измениться, люди могли забыть или потенциальные свидетели просто переехали, но, считаю, шансы найти кого-либо есть.

— Ясно. Значит, Гмызин просто работал спустя рукава? — спросила я.

— Я не стану давать оценку его профессиональной деятельности, а просто указываю на недочеты.

— Так почему дело открыли? Из-за Гладковой?

— Да.

Морозов посмотрел на меня, а я подумала об Артуре. От мысли, что он пропал, мне стало дурно. Я не хотела связывать это с убийством Лены… нет, тут было много неувязок. Что же случилось?

— Тело Гладковой обнаружили на окраине города, примерно в схожих обстоятельствах. Руки и ноги связаны при помощи толстого кабеля. Девушка была раздета… Я могу продолжать?

— Да. Меня это не шокирует. То есть… Мне это нужно знать. Из-за себя самой.

— Я тоже так подумал, — сказал Морозов. — Так вот. В отличие от вас, Гладкова была мертва.

— В отличие от меня?

— У нее были вырезаны глаза. Экспертиза установила, что смерть произошло в результате кровопотери и болевого шока.

Меня передернуло.

— Понимаете теперь, что именно идентичный характер преступления позволил открыть дело.

— Да, Гмызин говорил, что если бы была еще одна жертва, то…

— В общем, он прав. Такие детали позволяют сделать вывод, что действует одна и та же рука.

— Невероятно. — Я ощутила себя грязной. Спина стала влажной от пота. Я снова закурила. Руки мелко дрожали. — Вырезаны глаза.

— Еще один немаловажный момент. Гладкова подверглась насилию сразу, как только была похищена неизвестным лицом… Он не держал ее так, как вас. Мы проверили ее телефонные звонки, все связи и установили, что исчезла она примерно в половине третьего дня.

Морозов отпил чаю, чтобы промочить горло.

— Распечатка звонков указывает, что Гладкова звонила вам вчера.

Вот почему еще он приехал.

— Она была у меня. А звонила — сначала спросить разрешения, а потом предупреждала, что находится у подъезда.

— Так и есть, — кивнул Морозов. — О чем вы разговаривали? И если помните — когда она вышла от вас.

— Вышла? Наверное, в половине двенадцатого. Точно не могу сказать. Я ведь не вижу часов, а у нас говорящий будильник только.

— Ясно. В офисе сказали, что вчера она была на работе утром, а потом уехала. Я так понимаю, что к вам. Не знаете, куда Гладкова собиралась потом?

— Не знаю.

— Так о чем у вас был разговор. Это нужно для дела.

— Ничего особенного. Мы с Артуром друзья, уже довольно давно. У нас не было близких отношений, не было интимных отношений тоже… — Лишь бы Морозов не догадался, что я вру. — С Леной он познакомился больше года назад. Они жили вместе, потом разошлись, но по-прежнему встречались. Так я поняла из ее рассказа.