Артем Тихомиров - Приход ночи

— А для чего она приходила?

— Сказала, что хочет познакомиться со мной. Подозревала, что у нас с Артуром может что-то быть.

— И ничего между вами действительно не было?

— Ничего.

— Хорошо. Значит, никакой важной информации вам Гладкова не сообщала?

Ну, допустим, не была ли она возбуждена? Не боялась ли чего-то или кого-то?

— По-моему, ничего не боялась.

Если я расскажу ему, что Лена готова была тут же вскрыть себе вены, поймет ли он? Поймет ли то, что ради Артура она была готова на все…

— Вы расстались нормально?

— А как еще?

— Ну, вы сказали, что Гладкова подозревала, что у вас с Артуром связь.

— Я ей объяснила, что это невозможно. Мы с Артуром — друзья, мы живем в разных вселенных, несмотря на общие интересы.

— Он был у вас здесь?

— Нет…

Что же я делаю? Я вру следователю! Вдруг он докопается до истины?

Откуда? Если Лена мертва, то и рассказать о его визите сюда может только…

Только Таня. Но слово — не воробей.

— Но он вам звонил.

— Да, несколько раз звонил.

— И не просился в гости?

— Просился. Но я не вижу смысла в наших встречах. Я… сами понимаете, мне принимать мужчину в таком виде. Я психологически не могу себя перебороть.

Морозов опустошил чашку, поставил ее на блюдце.

— Так Артур пропал, вы говорите? Совсем? Без следа?

— Да. Его видели у него в компьютерном магазине. Он ушел с обеда, в час дня и с тех пор…

— Но как человек может исчезнуть…

— Может. Но не в этом даже дело. Мне хочется больше узнать о нем у вас потому, что он подозреваемый по делу об убийстве Гладковой. А раз почерк этих преступлений схож, почти одинаков, то… сами понимаете, Артур может иметь отношение и к вашему похищению.

— Он не мог.

— Почему?

— Не мог — и все.

Я говорю как героиня какого-то детектива. «Он не мог, потому что… он хороший!» Нет, ну я же не про это!..

А почему?

У меня закружилась голова. Снова ее опоясала диадема из ноющей боли с эпицентром во лбу. Я потерла правый висок. Мысли потеряли быстроту. Я не могла заставить их двигаться.

— Вы знали о том, что у Гладковой есть машина?

— Да.

Разве мне не было известно уже давно, к чему все идет? Какие выводы напрашиваются из всего того, что известно? Морозов безжалостно толкал меня к правде, не считаясь с моими чувствами. Возможно, он знал больше, чем говорил. Возможно, он знал все.

— Машина тоже пропала. Ее ищут, но мне кажется, мы не найдем ее до тех пор, пока не найдем Артура.

— Значит, он у вас подозреваемый? — фыркнула я. — Да как вы можете записывать его в убийцы. Я его знаю!

— Что именно вы знаете? Я и добиваюсь от вас исчерпывающей информации. — Морозов и бровью не повел в ответ на мой гнев. Наверное, он тоже считает меня ненормальной. Он же общался с Гмызиным, и тот наверняка многое ему рассказал. Наверное, они вместе хохотали над тем, как я себя веду. Морозов поехал проверить, правда ли я такая ненормальная, а потом расскажет коллегам.

Когда вспышка безумия прошла, я почувствовала слабость. Нет, не Морозова я боялась и его мнимого стремления поиздеваться надо мной. Дело совсем в другом.

— Я не знаю, что вам сказать.

— Артур вам рассказывал о своем прошлом?

— Нет. Никогда. Да и я не интересовалась.

— Почему?

— Может, потому, что у меня нет такой привычки… Не знаю. К тому же, замуж за него я не собиралась.

— Понятно. — Морозов раскрыл папку, что-то записал на одном из листов. — Мы занимаемся выяснением его связей и его прошлого. Параллельно ведем поиски.

— А вдруг с ним что-нибудь случилось? Вы об этом подумали?

— Конечно. Мои помощники обследовали все морги, больницы, ведут поиск по другим направлениям. Не буду объяснять, как текут оперативные будни. Это скучно. У нас несколько версий.

— Например?

— Например, что Векшин, пользуясь машиной Гладковой, попал в неприятную историю и пропал, как часто пропадают жертвы дорожных грабежей вместе с автомобилями. Поэтому мы пока не можем его найти. В этом случае убийство Гладковой и отсутствие Векшина — простое совпадение. И, честно, говоря, таких совпадений не бывает.

— А вторая — он подозреваемый.

— Верно. Согласно ей, Векшин похитил свою сожительницу, или подругу, отвез ее на ее же автомобиле в неизвестное нам место и там убил. Вернее, я полагаю, что Гладкова умерла от последствий своего ранения. У убийцы не было стремления лишать ее жизни. Понимаете, о чем идет речь?

Я понимала. Слишком хорошо. То же самое, что со мной: Лену хотели унизить и растоптать… Но разве Лена раньше не была куклой? Что я говорю?

Значит, я допускаю в уме, что Артур может быть моим похитителем?

— Он перестарался. Или… просто она не выдержала.

— Это тяжело, я понимаю. Вы с Векшиным были друзьями. Когда кто-то узнает о друге подобные вещи, первая реакция — это всегда отрицание. Но судите сами, именно у Векшина наиболее шаткое положение. Его отсутствие, во-первых. Во-вторых, его связь с вами обоими. В-третьих, исчезновение машины.

— А мотив? В вашей работе, кажется, это главное.

— Мотив? Это нам предстоит выяснить. В подобных случаях это нелегко, особенно, если мы имеем дело с человеком с неустойчивой психикой и бредовыми идеями.

Я вспомнила психологический портрет преступника, который мне зачитывал в больнице Гмызин. Я сравнила его с Артуром, с тем, что знала о нем. Да, такие характеристики можно прилепить к любому, но ведь и Артур подходит под описание как нельзя лучше.

Я расплакалась. Не знаю, от чего больше — от страха, от обиды, от того, что меня использовали и обманули или от того, что Морозов разрушил мои иллюзии и не оставил от них камня на камне.

— Кто знает, что им двигало, — сказал следователь. — Наверное, он держал на вас обиду. Возможно, питал к вам определенные чувства, на которые вы были не в состоянии ответить.

Казалось, Морозову было все равно, плачу я или нет.

— Как вы сами думаете?

— Не знаю. — Достав платок, я промокнула глаза. Было ощущение, что какая-то тварь, засевшая внутри меня, разрывала мои легкие и грудь.

— Я хочу вашей откровенности. Так нам легче будет понять, что происходит.

— Ну… Может быть, вы правы. Артур думал, что любит меня. Иногда он был настойчив, иногда делал вид, что смирился с тем, что я держу его на расстоянии. Я боялась его обидеть. Да, женщины боятся говорить напрямую, если не желают потерять друга, потому что не все мужчины согласны на дружбу.

Следователь кивнул.

— Я все откладывала наш окончательный разговор… И он так и не состоялся. Меня похитили.

— Ясно. А вы не помните, год назад, когда он последний раз с вами разговаривал, Векшин, в каком настроении он был?

— Раздраженном, кажется. — Это я точно помнила.

— Ясно. А когда он вам звонил недавно, как вы разговаривали?