Кирилл Кудряшов - Круги на воде

Была мысля поискать что-нибудь более современное — какой-нибудь скорострельный пулемет с подствольником, или что-то еще в этом духе, но потом, подумав, в каком состоянии наши Сибирские воинские части, я подумал, что ничего серьезнее «Калашникова» допотопной модификации все равно здесь не найду. Потом я подумал, что было бы неплохо найти еще и пяток гранат… Но, опять таки, жизнь не подготовила меня к боевым действиям в городской черте, а Коля никогда не предлагал мне пообщаться и поэкспериментировать с карманной артиллерией…

Из увиденного в кино я знал, что нужно дернуть за чеку, швырнуть гранату в неприятеля и ждать взрыва в своем окопе. Из прочитанного в книгах знал, также, что у гранат есть какой-то запал, без которого они не взорвутся при всем моем желании. И знал, что если этот запал на месте — граната может рвануть даже у тебя в кармане.

Другими словами, я не знал практически ничего, а подорваться в Зазеркалье на собственной гранате мне, отчего-то, не слишком-то хотелось.

В конце концов, закинув один автомат в багажник, а второй положив на сидение рядом с собой, обвешавшись рожками как Шварценеггер, выходящий на тропу войны, я двинулся дальше на поиски Саши…

Боже мой, до чего же, наверное, я глупо выглядел тогда. Для меня это было игрой! Мальчишеством, оригинальным времяпрепровождением. Я тогда не понимал, что зазеркалье — это тоже жизнь, при чем МОЯ жизнь! Я ехал, мечтая о том, чтобы местная шпана привязала Сашу к какой-нибудь скамейке во дворе, а я, появившийся как раз вовремя, разогнал бы их одной лишь очередью, выпущенной в воздух. Это было подобно детским фантазиям, в которых я всенепременно выходил победителем из схваток с самыми чудовищными чудовищами, косил Чужих автоматными очередями и рубил головы Хищников самурайской катаной.

Раз я не смог обладать ею в реальном мире — я Зазеркалье я хотел стать ее героем, ее защитником, ее оплотом и, наконец, ее господином!

Подъехал к ее дому, вышел из машины и минут десять орал как оглашенный: «Есть тут кто живой!» Но на мой крик из окон выглядывали лишь удивленные морды голодных котов, хозяева которых исчезли, даже не покормив своих питомцев в последний раз. Глаза котов смотрели на меня строго и осуждающе, как будто они прекрасно знали, что перед ними Бог их мира. Бог, сотворивший такое с зазеркальным Медянском.

Я даже поднялся по лестнице и постучал в Сашину дверь. Постучал — потому, что звонок приказал долго жить вместе с освещением в коридоре. Должно быть местная ТЭЦ все же не выдержала тягот существования в гордом одиночестве, и склеила ласты.

Саши не было! Мне оставалось лишь гадать, куда и к кому она пошла, и о чем думала. Где она пыталась найти безопасное место…

Я стал колесить по улицам, по спирали удаляясь от ее дома, периодически высовываясь из окна машины и крича, что было сил что-нибудь банальное в духе «Эй! Кто-нибудь!» пару раз даже выстрелил в воздух, но тут же пожалел об этом. Саша, одинокая и потерянная в этом опустевшем мире, услышав выстрелы могла спрятаться, испугавшись неизвестного психа, бродящего по Медянску с автоматом.

Тогда, наверное, до меня плавно начали доходить масштабы того, что я сделал. Я придумал мир, населенный людьми. Я сделал так, чтобы эти люди исчезли! И в полуторамилионном Медянске, в гигантском мегаполисе, опустевшем и безлюдном, я надеялся найти одну единственную девушку. Что это, как не поиски иголки в стоге сена?

Я старался не думать о зазеркальном Медянске как о реальном городе. Не думать о том, что еще вчера здесь жили люди, а теперь, подчиняясь моей воле, все они куда-то испарились в одно мгновение. Я убеждал себя, что это воображаемый мир и воображаемый город, что люди не испытывали боли, исчезая… Что они, будь они здесь, должны были бы быть благодарными мне уже за то, что я вообще создал их…

Но при этом я прекрасно понимал, что десяток жителей этого города, знай они, кто перед ними, размазали бы меня по асфальту, да еще сверху и катком бы проехались, для верности. Богов и пророков одинаково встречали во все времена. Гнали, закидывали камнями, и распинали на кресте. При чем все это люди делали с добрыми богами. А что стоило бы сделать со мной?

Солнце прокатилось пол неба, и начало медленно опускаться, клонясь к закату. Все больше и больше меня одолевало отчаяние, желание вернуться назад и банальная лень. Не за этим я шел в это мир! Не за тем, чтобы ездить по мертвому городу, ища одну единственную девушку. Пусть даже эта девушка в данный момент — самое большое мое желание.

Индуистская религия «вломы» кажется сделала меня своим преданным последователем.

И когда я в очередной раз проезжал мимо какой-то безликой двятиэтажки, я увидел ее! Она стояла посреди улицы впереди меня, и вся ее поза выражала настороженность и страх.

Я остановил машину, и еще несколько секунд так и сидел за рулем, опасаясь открыть дверцу. Боялся, что от одного моего движения Саша может броситься наутек подобно испуганном олененку в лесу… В конце концов я решился, и медленно, осторожно открыл дверцу и сделал шаг на мостовую.

Воздух отдавал гарью… Запахом горящей резины и испарений свинца. Ядовитый воздух мертвого города. Солнце временами исчезало за тонкими струйками дыма от многочисленных мелких пожаров, догорающих по всему Медянску.

И мне казалось, что даже сквозь подошвы своих ботинок я ощущаю холод асфальта. Холод этого мертвого мира…

— Привет! — сказал я. Не крикнул, хотя нас разделяло около полусотни метров, а именно сказал, все также боясь спугнуть ее. Так дети боятся дышать, когда им на рукав опускается необычайно красивая снежинка…

Саша вздрогнула и сделала неуверенный шаг ко мне. Это был момент истины. Момент, когда я должен был окончательно убедиться в том, подчиняется ли мне Зазеркалье. Узнает ли меня Саша — эта Саша, созданная неведомой силой, таившейся в зеркалах, по образу, хранившемуся в моей памяти. Существовал ли в этом Медянске я сам, с которым еще вчера Саша пила чай и говорила о стольких разных вещах? Я с замиранием сердца ждал ее действий.

— Артем? — произнесла она, наконец, после долгих нескольких секунд молчания, — Это ты?

С моей души свалился камень. Но в следующее мгновение мне показалось, что свалился он мне на ногу!

— Не надо! — вдруг закричала Саша, закричала испуганно и отчаянно, — Не надо! Это друг!

Мне не оставили времени на то, чтобы сообразить, кому и зачем она кричит. Быть может, будь у меня еще хотя бы секунда — я бы успел среагировать сам, без дополнительного стимула. Но мне дали этот стимул, и им стала пуля, со звоном пробившая боковое стекло моего «Жигуля» всего в нескольких сантиметрах от моей руки.

Помнится, как-то я читал этакую юмористическую статью, в которой приводились характеристики интеллигентного мужчины. Он всегда пропускает даму вперед, он ТЕОРЕТИЧЕСКИ знает, как колоть дрова и, наконец, он уверен, что в критической ситуации он поведет себя по меньшей мере как герой. На тот момент я все еще считал себя интеллигентным мужчиной…