Эдвард Бульвер-Литтон - Призрак

— Черт возьми, — воскликнул проводник, — спускайтесь, господа, спускайтесь; не теряйте ни минуты, следуйте за мной.

Проводник и крестьянин побежали как только могли скорее. Мерваль, проворнее своего друга, последовал их примеру, но и Глиндон, более смущенный, чем испуганный, не долго оставался на месте. Не успел он сделать несколько шагов, как страшный клуб дыма вырвался из кратера. Небо исчезло, и внезапно совершенный мрак окружил Глиндона; из темноты послышался вдалеке голос проводника, но мгновенно прервался, заглушенный грохотом взрыва и подземными стонами; Глиндон остановился. Он был далеко от своего друга и проводника; он был один среди мрака и ужаса.

Темный дым рассеивался медленно и как бы неохотно; огонь еще раз осветил ужасы опасной дороги. Глиндон, оправившись от волнения, пошел дальше. Снизу он слышал голос Мерваля, призывавший его, но он не мог его видеть, голос служил ему проводником. Задыхаясь, он бросился вперед; но сперва едва слышный, а потом сильный шум поразил его слух. Он остановился и обернулся. Огненная лава переступила границы кратера и пролагала себе дорогу по извилинам горы.

Поток быстро преследовал его. В отчаянии, работая руками и ногами, взобрался он на скалу, высоко подымавшуюся над общим уровнем. Поток лавы катился вокруг него, под его ногами; потом, почти покрыв камень, на котором он стоял, он пошел дальше. Глиндон не смел спуститься и должен был вернуться к кратеру, чтобы уже оттуда, без проводника, без указаний, найти другой путь. На минуту мужество покинуло его.

В отчаянии он громко вскрикнул, чтобы позвать к себе на помощь. Ответа не было. Покинутый всеми, он почувствовал, как его дух и энергия возросли вместе с опасностью. Он подошел так близко к кратеру, как только позволяли ему удушливые испарения, потом, внимательно осмотревшись, наметил себе путь, следуя которому надеялся избегнуть потока лавы; и тогда, твердыми и быстрыми шагами, он направился к куче горячего пепла. Он сделал около пятидесяти шагов, когда вдруг остановился: непонятный, необъяснимый ужас, который до тех пор посреди всех этих опасностей не мог овладеть им, наполнил теперь все его существо. Он задрожал всем телом, мускулы отказались повиноваться его воле, он чувствовал себя как бы парализованным и пораженным смертью. Ужас, охвативший его, как я уже сказал, был совершенно безотчетным и мистическим, ибо дорога была ясна и безопасна. Пламя за ним ровно горело вдали. Препятствий не было никаких, опасность более не угрожала ему.

И пока он стоял, пораженный внезапной паникой, прикованный к одному месту, не имея возможности ни двигаться, ни говорить, он заметил перед собой, на некотором расстоянии, постепенно принимающую форму и все более отчетливо выступающую перед его взором колоссальную тень, которая, казалось, принадлежала человеческой фигуре, но была несравненно больше человеческого роста.

Ослепительный свет вулкана, который казался бледным перед этим гигантским и таинственным видением, бросал отблеск и на другую фигуру, тихо и неподвижно стоявшую за первой. Может быть, контраст этих двух фигур Существа и Тени — поразил Глиндона. Разница между ними казалась такой же, как между Человеком и Сверхчеловеком. Одну только секунду, что я говорю десятую часть секунды англичанин мог перенести это зрелище. Второе извержение серных испарений, быстрее и гуще первого, разлилось по горе. И ядовитость этих испарений и сила его ужаса оказались таковы, что Глиндон, после отчаянного усилия вдохнуть в себя воздух, упал без чувств, потеряв сознание.

Мерваль и проводник дошли между тем здравы и невредимы до того места, где оставили своих лошадей, и, только немного оправившись, вспомнили о Глиндоне. По мере того как проходило время, а он не показывался, Мерваль начал серьезно беспокоиться. Он настаивал, чтобы вернуться на поиски за своим другом, и наконец, благодаря самым щедрым обещаниям, уговорил проводника следовать за ним.

Они немного прошли, когда заметили две фигуры, медленно шедшие в их сторону.

Приблизившись к ним, Мерваль узнал своего друга.

— Спасен, слава Богу! — воскликнул он, поворачиваясь к проводнику.

— Ангелы небесные, спасите нас! — проговорил итальянец, вздрогнув. Вот привидение, которое я встретил в прошлую пятницу. Это он! Но у него теперь человеческое лицо.

— Синьор, — сказал Занони, пока бледный, утомленный Глиндон машинально отвечал на восклицания Мерваля, — синьор, я сказал вашему другу, что мы увидимся сегодня ночью, и вы видите, что он не ушел от моего предсказания.

— Но каким образом? - проговорил удивленный и озадаченный Мерваль.

— Я нашел вашего друга лежащим на земле в изнеможении от сильных испарений кратера. Я вынес его на чистый воздух, и так как мне хорошо известна эта гора, я привел вам его здравым и невредимым. Вот вся история. Вы видите, сударь, что без этого пророчества, которого вы желали избегнуть, ваш друг был бы в настоящую минуту безжизненным трупом; еще одна минута, и испарения произвели бы свое действие. Прощайте, желаю вам спокойной ночи.

— Но, мой спаситель, вы нас не покинете! — воскликнул Глиндон. — Разве вы не хотите вернуться вместе с нами?

Занони на минуту задумался и отвел Глиндона в сторону.

— Молодой человек, — сказал он, — мне нужно видеть вас еще раз сегодня ночью. Вы должны до часу утра сами решить свою судьбу. Я знаю, что вы оскорбили ту, которую думаете, что любите. Еще не поздно, вы можете раскаяться, но не советуйтесь с вашим другом: у него есть разум и осторожность, но в настоящую минуту вы не нуждаетесь ни в том, ни в другом. В жизни бывают минуты, когда сердце, а не ум должно дать ответ, а вы близки к такой минуте. Я не спрашиваю у вас теперь ваш ответ. Соберите ваши мысли и вашу истощенную энергию. До полуночи остается еще два часа. До двенадцати я буду с вами.

— Непонятное существо! — воскликнул англичанин. — Я бы хотел оставить в ваших руках жизнь, которую вы мне сохранили; но то, что я видел сегодня ночью, стирает из моего воображения даже образ Виолы. Желание сильнее желания любви горит во мне, желание не походить на других людей, возвыситься над ними, желание проникнуть и разделить тайну вашего собственного существования, желание сверхъестественной науки и неземного могущества. Я сделал свой выбор. Во имя моего предка я заклинаю тебя и напоминаю тебе твою обязанность: учи меня, руководи мной, сделай меня твоим учеником, твоим рабом, и тогда я без ропота оставлю тебе женщину, которую прежде я оспаривал бы у целого света.

— Я настаиваю, чтобы ты подумал еще раз, — сказал Занони. — С одной стороны, рука Виолы, спокойная, счастливая жизнь; с другой — мрак повсюду, мрак, сквозь который мой взгляд и тот не может проникнуть.