Нина Воронель - Готический роман. Том 2

– Клара? – нерешительно начал Ян, склоняясь над Лилиан.

Клара попыталась повернуться лицом к испуганной старухе, но руль задержал ее. «Скорей! Скорей! Скорей!» – запричитала та, глаза ее расширились, бледное лицо побледнело еще больше.

– Простите, – решительно произнес Ян и запустил руку за шиворот старой дамы. Пошарив у нее под рубахой, он вытащил наружу край толстой цепочки, хитроумно сплетенной из золотых нитей:

– Ну вот, никакая это не гусеница, а ваша собственная цепочка.

Глаза миссис Муррей закатились под веки, руки рванули ворот рубахи:

– Отпустите ее, она меня душит!

– Хотите ее снять? – озабочено предложил Ян.

– Снять невозможно, она без застежки.

Клара хотела было спросить, что это за цепочка без замка, но пальцы миссис Муррей снова лихорадочно вцепились в ворот рубахи:

– Скорей! Там, на спине! Что-то ползет!

Ворот распахнулся, открывая едва затененную ажурной комбинашкой увядшую старческую плоть и золотой брелок-карандашик, висящий на цепочке между грудей. Тут Клара, наконец, изловчилась, выскользнула из-под руля и, запустив руку под комбинашку старухи, нащупала у нее на спине что-то живое и мохнатое. Клара с детства терпеть не могла насекомых и при других обстоятельствах немедленно бы отдернула руку, но сейчас она собрала всю свою силу воли и, содрогаясь от отвращения, зажала мохнатое существо в ладони. Когда она раскрыла ладонь, там трепыхался крупный, усыпанный зеленовато-серой пыльцой ночной мотылек.

– Как это безобидное создание могло нагнать такой страх? – пожал плечами Ян, щелчком сбрасывая мотылька в траву.

– Сама не понимаю, – смущенно пробормотала старая дама, пытаясь дрожащими пальцами свести на груди края рубахи. Кларе стало ее жаль, она быстро застегнула ей пуговицы и поддакнула:

– Вы еще героиня! Если бы такой зверь заполз за шиворот мне, я бы наверняка упала в обморок.

– О, женщины! Кто может вас понять? – в притворном ужасе воскликнул Ян и скомандовал. – А теперь за руль, Клара, и поехали! Нам пора удирать из этой кишащей тварями лощины.

Клара послушно нажала на педаль, и тележка, чуть покачиваясь на камнях, покатилась вверх по тропинке.

– А как же Дениз? – неуверенно спросила миссис Муррей, явно жаждущая, поскорей покинуть эти заросли.

– А мы отправимся прямо в штаб жюри. Там она обязательно нас найдет, – утешил ее Ян, шагая вслед за тележкой.

Когда они почти выбрались из кустарника, на них хлынула лавина синих мундиров, офицеры в меховых папахах направляли поток в устье лощины. «Французские гренадеры спешат на подмогу своим кирасирам», – вычитал из брошюры Ян. Гренадеры, оттесняя тележку в заросли, трусцой бежали мимо, неся наперевес тяжелые старинные ружья с пристегнутыми штыками. Лица у них были потные, видно было, что им жарко бегать по солнцу в наглухо застегнутых мундирах со стоячими воротниками. Кларе стало не по себе среди этой потной солдатской толпы. Она жила в стране, где много лет подряд шла настоящая война, и ей было непросто включиться в веселую военную забаву.

Один из офицеров неожиданно зацепился ружьем за руль и, роняя папаху на колени миссис Муррей, с размаху упал на передок тележки.

– Это вы, Патрик? Вы что, хотите взять меня в плен? – с улыбкой воскликнула старуха, возвращая ему папаху.

– Миссис Муррей, вы? Вот уж не ожидал… простите, что я так… – забормотал офицер смущенно.

– А кто же подает пиво, Патрик? – поинтересовался Ян, явно тоже знакомый с этим французским офицером. – Ведь в такой день, как сегодня, у вас, небось, отбою нет от посетителей!

– Дочка и зять специально приехали на подмогу из Дублина. Надо же и мне в кои-то веки пожить в свое удовольствие.

Тонкие лучики смеха разбежались вокруг глаз миссис Муррей:

– Представляю, какое для вас удовольствие законно втыкать штык в наши английские животы!

– Что вы, мадам, что вы! По природе я художник, а не воин, – окончательно смутился Патрик и, кое-как напялив папаху, поспешил вдогонку за своими гренадерами, успевшими скрыться за поворотом.

– Я ведь рассказывала вам, что все местные ирландцы записались во французскую армию, – сказала миссис Муррей Яну, который, поймав вопросительный взгляд Клары, пояснил:

– Это Патрик Рэнди, здешний кабатчик. В его кабачке подают лучшее в мире ирландское пиво.

– Кабатчик? – усомнилась Клара. – Почему же он назвал себя художником?

– Потому что он человек-бабочка. Но ты этого не поймешь, пока собственными глазами не увидишь его кабачок.

Тут они выбрались, наконец, из зарослей на нормальную асфальтированную дорожку, где их нагнала запыхавшаяся Дениз, – напуганная исчезновением своей подопечной, она всю дорогу, по-видимому, пробежала бегом. От быстрого бега глаза ее увлажнились, щеки раскраснелись, выбившиеся из-под шляпы светлые пряди завились легкими кольцами. Глядя на мелкие капельки пота, выступившие на ее верхней губе, Клара с удивлением осознала, что Дениз гораздо моложе ее.

– Ну, какие оценки вы выставили своим подопечным? – игриво, как показалось Кларе, полюбопытствовал Ян. И сердце Клары болезненно отозвалось на его игривость – он ведь не принадлежал ей и был волен в любой момент заинтересоваться другой. Желая поскорей прервать его разговор с Дениз, она рванулась с удобного сиденья, готовая вновь шагать рядом с Яном на своих невыносимых каблуках:

– Вы можете сесть на свое место, Дениз.

Но Ян мягким упредительным движением остановил девушку, шагнувшую было на подножку тележки:

– Нет, нет, после бега по такой жаре нельзя сразу садиться, даже за руль. Пусть Клара еще немного поработает шофером, а вы расскажете мне, что вы там видели.

Клара поняла, что спорить бесполезно. До боли закусив губу, она покорно направила тележку туда, куда указала ей миссис Муррей. Тележка легко скользила по аккуратно подстриженной английской траве, так что Ян с Дениз очень скоро отстали. Старая дама была в отличном настроении. Она весело болтала, даже не подозревая, какие чувства обуревают ее собеседницу, которая, с трудом преодолевая стиснувшие грудь спазмы, отвечала ей что-то невразумительное.

Время от времени Клара умудрялась притормозить тележку, притворясь, что ее заинтересовала какая-нибудь разыгрывающаяся неподалеку баталия, и не двигалась с места, пока увлеченные беседой Дениз и Ян не догоняли их. Таким образом ей удалось подслушать некоторые обрывки их разговора, прорвавшиеся сквозь болтовню миссис Муррей. Сначала они обсуждали детали битвы за пушки и сравнительные достоинства исполнения своих ролей французами и англичанами. А потом, неизвестно каким образом, они перешли на детали жизни Дениз. Она рассказывала что-то о курсах английской истории в университете и о своем отце, из-за болезни которого ей пришлось прервать учебу.