Виктор Точинов - Сказки летучего мыша

…Фонарь стоял впереди, выдавая максимум света. Дибич – готовый к стрельбе – позади, в темноте. Стена осталась за спиной, шагах в десяти, – необходимое пространство для маневра.

Шуршание приближалось – медленно-медленно. Ожидание схватки изматывало, выпивало силы до ее начала… Хотелось крикнуть: «Ну же, гадина! Давай! Вот он – я!!»

Дибич не крикнул. Потому что это наконец появилось. На тонкий, стремительный бич оно теперь не походило. По тоннелю медленно, толчками полз тупоконечный отросток – толщиной со ствол вековой сосны.

Тем лучше.

В крупную цель попасть легче.

Либо никаких органов чувств отросток не имел, либо проигнорировал и фонарь, и его владельца. Полз как полз.

Штабс-ротмистр тщательно прицелился.

Выстрел! Второй!

Вновь ударили фонтанчики черной жидкости – далеко, сильно – давление крови в жилах твари оказалось чудовищным. Если, конечно, то была кровь…

Дибич сделал паузу, сберегая два последних заряда и выжидая реакцию противника: испугается? Отдернется?

Отросток замер неподвижно. Напор черной жидкости слегка ослаб…

А потом все произошло почти мгновенно.

Щупальце буквально выстрелило вперед – на глазах вытягиваясь, утончаясь. Одновременно Дибич нажал на спуск. Два выстрела «Лепажа» слились в один. Попал, нет, – не понять, стремительное движение твари опрокинуло фонарь. В темноте штабс-ротмистр почувствовал, как его грудь жестко, до хруста, сдавила невидимая петля. Он потянулся пальцами правой руки к обшлагу левой – выхватить из рукава нож, использовать последний крохотный шанс…

А невидимые петли захлестывались все новыми витками – выше, выше… Ребра ломались. Пальцы уже коснулись рукояти ножа, когда страшное давление обрушилось на шею. Треск позвонков показался грохотом пушечного выстрела. Темнота вспыхнула ярко-оранжевым пламенем. И для Дибича всё закончилось…

Генерал-майор Леонтий Васильевич Дубельт был в ярости. И, как всегда в подобных случаях, ничем не давал собеседнице почувствовать этого.

– Милейшая Юлия Павловна, надеюсь, вы хорошо понимаете: исчезновение одного из лучших офицеров Корпуса, лично знакомого Государю, – не может не иметь самых серьезных последствий? Исчезновение в ваших владениях?

Голос графини звучал холодно:

– Я прекрасно понимаю ваши резоны, Леонтий Васильевич. Не могу лишь понять: какое отношение исчезновение вашего подчиненного имеет лично ко мне? И к моему скромному дому? Неужели вы подозреваете, что я могла похитить офицера, лично знакомого самому Государю?

В ее ровном тоне мелькнула тень издевки. Неприязнь Его Императорского Величества Николая Павловича и графини Самойловой была взаимной.

– Упаси меня Господь, Юлия Павловна, от таких подозрений. Но служебный долг заставляет меня проверить все вероятные и даже маловероятные версии. В том числе и ту, согласно которой в исчезновении штабс-ротмистра Дибича замешан кто-то из ваших людей.

– Что вы хотите? От меня?

Скрываемая неприязнь «светской львицы» прорвалась-таки наружу. Не в словах – в интонации.

– Я прошу – всего лишь прошу, Юлия Павловна – позволения моим офицерам осмотреть ваш особняк и побеседовать с гостями и прислугой. Вы, разумеется, вправе отказать в моей просьбе. Но, естественно, подобный отказ приведёт к определенным размышлениям. И выводам…

– Осматривайте. Беседуйте, – процедила графиня, окончательно отбрасывая маску светской вежливости. – А сейчас, господа, позвольте откланяться. Меня с утра мучает мигрень…

Не дожидаясь ответа, Юлия Павловна круто развернулась и пошла к дверям своего «скромного дома». Генерал проводил ее взглядом – внимательным, цепким.

– Вы действительно рассчитываете здесь что-то обнаружить, Ваше превосходительство? – с сомнением спросил коллежский советник Задорнов, не проронивший ни слова в течение разговора с графиней.

Дубельт молча пожал плечами. Делиться своими планами и расчетами с чиновником, прикомандированным Десятым присутствием, в его намерения не входило.

– А ну пиша!!! – замахнулся вдруг генерал на ворону, потихоньку, бочком, подобравшуюся почти к самым ногам беседующих.

Та, протестующе каркнув, поднялась на крыло, но отлетела недалеко – шагов на пять-шесть. Опустилась на ровно подстриженную траву газона и уставилась на генерала черной бусинкой глаза.

Задорнов с сомнением посмотрел на птицу. Возможно, генерал и не заметил, но чиновник Десятого присутствия хорошо запомнил: во время вчерашней беседы с мещанином Архиповым, проходившей во дворе дома, где квартировал Дибич, – рядом, почти у ног, точно так же сидели две вороны. И точно так же словно прислушивались к разговору…

Коллежский советник отогнал нелепые мысли. Совпадение, не более того. Ворон тут действительно много… Графине стоило бы отдать приказ спилить несколько старых лип, служащих им пристанищем…

Тщательные поиски – особняк графини обыскали весь, от чердака до самых потаенных закоулков подвала – ничего не дали. И в пруду, старательно прочесанном баграми и «кошками», тело штабс-ротмистра не обнаружилось. Аналогичный результат – вернее, отсутствие оного – принесли розыски в ближних и дальних окрестностях и расспросы местных обывателей.

Дело об исчезновении штабс-ротмистра Отдельного корпуса жандармов Дибича И.И. так и осталось нераскрытым – и в положенный срок ушло в архив. Туда же отправился и донос Шервуда-Верного на графиню (вскоре этот прохиндей попал-таки за свои грехи и грешки в Шлиссельбургскую крепость).

Но Дубельт, обычно не отличавшийся мстительностью, затаил глубокую неприязнь к Самойловой. И когда спустя четыре года Юлию Павловну все же мягко принудили «продать в казну» имение «Графская Славянка» – убедил Государя в необходимости сего шага именно Леонтий Васильевич. Тогда же особняк вновь обыскали, с еще большим старанием – вскрывали перекрытия, выстукивали стены в поисках тайников. И вновь тщетно…

В 1852 году старший сын Дибича, тоже Иван, отбыв три обязательных года в конногвардейском полку, подал рапорт о переводе в Отдельный корпус жандармов. Резолюцию на рапорте наложил лично Государь: «Зачислить. Предупредить, дабы мстить за отца не пытался – но служил как тот, честно и верно».

Дибич-младший так и служил…

13 июня, пятница, утро – 14 июня, суббота, день

Внешний облик человека угрожающего впечатления отнюдь не производил. Сухощавую фигуру не украшали гипертрофированные мускулы, руки не синели наколками. Не морщился свирепо мафиозно-бритый затылок – изрядно поседевшие волосы были подстрижены аккуратным ежиком. Речь пришельца звучала вполне корректно, а предъявленное удостоверение не имело ничего общего с нынешними конторами – наследницами некогда грозного КГБ. Охранно-розыскное агентство «Рапира» – эка невидаль, таких агентств расплодилось, как грибов после дождя…