Виктор Точинов - Сказки летучего мыша

С этим сложнее. Кто сказал, что у Гнома действительно имеется ключ? Настоящий, не деревянная имитация? Имеется и появится на сцене в последний момент?

Нет никакой гарантии, что очередная пешка двинута в ферзи не с целью отвлекающего маневра. Что остров – не ложная цель, призванная прикрыть настоящую. Что какой-то из игроков, уже списанный со счетов, не вступит в партию с новыми силами…

Возможен и еще один вариант. Наподобие того, как порой высаживали в Отечественную десанты, форсируя крупные реки: если полку или батальону, отвлекавшему внимание, посланному на убой, – удавалось-таки свершить невозможное, зацепиться за берег, окопаться, – на плацдарм немедленно перебрасывались основные силы. И отвлекающее направление удара становилось основным – совершенно неожиданно для противника.

Сомнений не вызывает единственный факт – в одиночку тут не справиться. А Даню и его друзей следует держать как можно дальше от этой истории. Не детское дело…

Не беда, есть союзник – профессионал, знающий всё о тайных, невидимых миру схватках. Знающий всё, кроме сомнений. Имеющий личные причины ненавидеть Тварь. И, похоже, поверивший в ее существование. Чагин.

Кравцов не догадывался, что именно в этот момент седоголовый говорил в рацию:

– Седьмой, в планах корректировка. Если к «сторожу» придет «объект-2», пусть все сделает сам. Не мешайте. Подстрахуйте издалека, если надо – доправьте. Как понял, Седьмой?

Женя Маркевич ответил после секундной, почти незаметной паузы:

– Понял так: «объект-2» пропускаем, даем сделать дело. При нужде доправляем. Вопрос: что потом с «объектом-2»?

Чагин не раздумывал ни секунды:

– Ничего, пусть уходит. Продолжайте дежурство. До связи. Отставить! Дай-ка рацию Хлорофосу…

Маркевичу захотелось шарахнуть о стену черную коробочку с выдвижной антенной. Чтобы – вдребезги. Но он сдержался – жестом подозвал снайпера, носившего именно это неординарное прозвище…

Хлорофос слушал внимательно – на лице ни удивления, ни сомнения. Привык не удивляться любым приказам.

Женя прикусил губу. Несмотря на уверенный тон начальника, сомнений не оставалось: шеф спятил. Потому что «объектом-2», которого надлежало пропустить, а затем дать преспокойно уйти, в их словаре кодовых фраз именовался Сашок Зарицын – убийца Чагина-младшего. А «при нужде доправить» – контрольным выстрелом в голову – предстояло писателя Кравцова.

Архивариус слышал весь разговор Чагина с подчиненными – но не понял ни слова. Слов как таковых и не было – писк, меняющийся по громкости и высоте. Цифровая кодировка речи, наверняка с шифрацией-дешифрацией. На аппаратуре для связи «Рапира» не экономила…

Конечно, любой шифр можно расколоть и настроить соответствующим образом дешифратор – но нет времени обращаться специалистам таких дел.

Но и без того ясно – ничего Архивариусу не примерещилось, «Графская Славянка» обложена плотно. Неважно, просто ли орлы из «Рапиры» охраняют писателя или занимаются «ловлей на живца», – в любом случае Кравцову ничего в данный момент не грозит.

Можно заняться другим делом. Попытаться выяснить, отчего все-таки Чагин отдал приказ о ликвидации? Как ни ломал голову Архивариус, возможных причин тому не видел. Крепло подозрение: действительно самодеятельность нижних чинов… Но и у нее должна быть причина…

Похоже, Дане надоело сидеть и лицезреть погрузившегося в пучину размышлений господина писателя. И мальчик потянулся к стоявшему рядом с койкой ружью – подростков всегда манят смертоносные игрушки, и Даня исключением не был.

Кравцов отреагировал непроизвольным резким жестом, мгновенно оборвав размышления. Некоторые рефлексы застревают в подкорке навсегда. И при нужде моментально просыпаются. Когда кто-то тянется к твоему оружию, например.

– Извините, – смутился Даня. – Можно посмотреть?

Дробовик не был заряжен. Но Кравцов переломил его, заглянул в патронник – и потом протянул мальчику. Тоже не то рефлекс, не то закоренелая привычка: свой ствол заряженным в чужие руки не давать. Никому. Никогда.

Даня приложил приклад к плечу, прицелился в видимую лишь ему цель за окном. Лицо стало жестким, собранным. Не детским… Поставил оружие обратно в угол со вздохом:

– Да уж, не рогатка…

Пресловутое орудие, кстати, и сейчас торчало у Дани за поясом. Похоже, он не расставался с ним никогда. Кравцов кивнул на рогатку:

– Не прибедняйся, мощная штука, шагах в десяти стальным шариком не хуже пули с ног свалит… Сам делал? На вид почти как заводская.

– Сам, – подтвердил Даня. И тут же без перехода, добавил: – Адка совсем другая стала… В последние два дня.

Интересно… Ада стала другой значительно раньше – когда начали бесследно исчезать воспоминания обо всем, связанном с пентагононом. В последние два дня они с Аделиной не встречались.

– Поясни, – сказал Кравцов. Против желания прозвучало это жестко, по-военному, коротким приказом.

– Да не знаю я… Не такая – вот и всё. Взгляд порой… ну, будто не видит ничего… Спросишь о чем-нибудь – глядит, как бы и нет тебя. Потом – щелк! – включилась словно. Да, еще пару раз ночью слова бормотала. Странные, не русские, не английские, не… в общем, не слышал языка похожего… А вчера за обедом сидела – и тоже… отключилась. Я смотрю: вилкой по скатерти чертит – вот так! – быстро-быстро…

И Даня показал, как именно: изобразил пальцем на поверхности стола контур невидимого пятиугольника.

Вот оно что… Приближается 18 июня – и, похоже, к девушке стали возвращаться воспоминания. Пока смутные, пока неосознанные. Но, возможно, смертельно опасные для Твари – Аделина успела собрать массу литературы и узнать массу информации о пентагононе – до внезапного своего беспамятства. Значит…

– Подожди пару минут, я быстро, – сказал Кравцов и вышел из сторожки, доставая на ходу мобильник.

Звонить Чагину при мальчике не хотелось – а позвонить необходимо. Появились конкретные и реальные задачи для его оперативников, не приученных бороться с потусторонним. Взять в плотное кольцо Гнома. И – под плотную охрану Аделину. А еще плотно прочесать заросли кустарника в долине Славянки – там, судя по всему, до сих пор существовал вход в катакомбы. Многочисленной команде седоголового вполне по плечу.

Если с засевшей под Поповой горой сущностью оперативными методами не потягаешься – то с людьми, ставшими орудиями Твари, это сделать можно…

И тут казавшийся очевидным план дал глубокую трещину – и рассыпался на обломки. Чагин на связь не вышел.

Прямой его номер, сообщенный Кравцову, не отвечал. Оказался в «мертвой» для мобильной связи зоне?

Господин писатель позвонил по второму телефону – на пульт оперативного дежурного «Рапиры». По словам Чагина, тот при помощи рации мог связаться с шефом, находящимся где угодно…