Алексей Корепанов - Зверь из бездны

Но, как и раньше, он не нашел эту дверь. Ему показалось, что музыка сегодня звучит немного не так, как раньше — не то чтобы хуже, но как-то по-другому. Ему показалось, что разные безделушки на столах, полках и за прозрачными дверцами шкафов тоже выглядят как-то не так. Ему показалось, что чуть-чуть иными стали картины на стенах, что появились в них неуловимые изъяны, хотя какие это изъяны и есть ли они на самом деле, он все-таки определить не мог. В свете люстр он рассматривал свое отражение в многочисленных настенных зеркалах. Он подходил вплотную к зеркалам, впиваясь глазами в глаза отражения, и медленно пятился, пристально наблюдая за зеркалом. Везде, во всех зеркалах, было одно и то же: какие бы движения он не совершал, его отражение оставалось неподвижным, словно было вовсе не отражением…

И все-таки даже странные несоответствия этой ночи не могли нарушить его душевный покой. Ему было хорошо, он продолжал блаженствовать. Он предвкушал утренний упоительный полет вместе с ангелоподобной Никой.

Растянувшись на мягком ковре в одной из комнат, почти утонув в нем, он впал в привычное состояние полнейшей раскрепощенности, позволив своему духу витать сразу во всех мирах.

«Блаженство… блаженство… блаженство…» — звучало, пело, растекалось в упоительной беспредельности.

Его дух мгновенно вернулся из зазвездных сфер, когда в комнате раздался негромкий голос крылатой богини:

— Пора лететь, Леонардо.

— Я готов! — сразу же откликнулся он и вскочил с роскошного ковра.

Она стояла перед ним, свежая, прекрасная, белая с золотом. От нее веяло слабым ароматом утренних росистых цветов. Он смотрел на нее, и у него сладко кружилась голова.

— Идем, Леонардо.

Он пошел следом за ней через анфиладу комнат, любуясь ее фигурой, лаская взглядом белые крылья. Она поднялась по винтовой лестнице и потянула за прикрепленное к двери золотое кольцо. Дверь открылась и он увидел, что за дверью — пустота. Далеко внизу под прозрачным утренним небом лежала долина, подернутая дымкой тумана.

— Летим, — сказала она. — Не беспокойся, я позаботилась о том, чтобы ты смог летать. У меня все получилось.

— Я умею летать, — вновь, как и прошлым вечером, ответил он. — Рядом с тобой я научился летать.

— Летим, Леонардо.

Она шагнула в открытую дверь и расправила крылья. Сделала круг в воздухе и призывно махнула ему рукой. И он, не задумываясь, оттолкнулся от порога и тоже погрузился в пустоту, и почувствовал, как его поддерживают и несут вперед невидимые сильные крылья.

— Я умею летать! — с восторгом крикнул он, устремляясь вдогонку за Никой. — Я же говорил, что умею летать!

Проносилась внизу просыпающаяся равнина, били в лицо прохладные воздушные струи. Он оглянулся и увидел встающее розовое солнце, увидел дом; дом серым прямоугольником впечатался в небо, дом возвышался над долиной и не отбрасывал тени. «Как хорошо, что я вернусь туда, — радостно подумал он. — Как хорошо, что я всегда буду возвращаться туда!»

Запах моря усилился, и вот оно уже разлеглось впереди, раскинулось до самого горизонта, спокойное, сонное, отрешенное, добродушное — исполинское существо, не ведающее забот и тревог. Уплыл назад песчаный берег — вперевалку бродили у воды пестрые птицы, роясь клювами в грудах коричневых водорослей — и Ника полетела еще быстрее, грациозно взмахивая своими неописуемыми крыльями. Он, стараясь не отставать, помчался за ней.

Полет над морем продолжался уже довольно долго, но он совершенно не чувствовал усталости. Невидимые мощные крылья трудились на славу, уверенно неся вперед его тело, и он подумал, что давно бы уже мог летать — ведь это, оказывается, так просто! Все от рождения имеют крылья — но вот только далеко не все знают об этом, и не каждый решается хоть раз в жизни попробовать взлететь… А надо, надо взлетать!

Солнце поднялось уже высоко над горизонтом, когда вдали показалась темная полоска суши. Это был остров, идеально круглый сверху остров, покрытый зеленой травой. Сбоку он представлялся полусферой, вершину которой венчало высокое белое каменное сооружение, подобное пьедесталу. Ника, раскинув неподвижный крылья, спланировала вниз. Он последовал ее примеру, но не рассчитал и, промахнувшись мимо пьедестала, приземлился на склоне, проехавшись животом по траве. Встав на ноги, он обнаружил, что Ника спиной к нему неподвижно возвышается на пьедестале. Он обогнул пьедестал и взглянул ей в лицо — лицо было застывшим, мраморным. Он мог поклясться, что Ника превратилась в статую, вознесшуюся над лениво шевелящимся морем.

— Ника, можно к тебе? — не очень уверенно спросил он, зачарованно глядя на неподвижную женскую фигуру.

Статуя медленно наклонила голову.

Осмотрев гладкий белый бок пьедестала, он понял, что не сможет забраться наверх — уцепиться было просто не за что. Он обошел вокруг пьедестала — везде было то же самое. И допрыгнуть до верхнего края он не мог даже при самом жгучем желании.

— Крылья, — низким голосом сказала статуя Ники.

«Быстро же ты забыл о крыльях!» — упрекнул он себя, сосредоточился, и, сделав два взмаха, очутился на пьедестале.

Что-то мешало ему приблизиться к Нике, встать рядом с ней. Он понимал, что этот пьедестал — не для него. Он сел сбоку, на самом краю, и спросил:

— И ты вот так и стоишь здесь целыми днями?

Статуя вновь медленно кивнула.

— А зачем?

— Я встречаю всех приходящих. — Низкий голос Ники звучал торжественно.

— Откуда?

— Все ушедшие приходят сюда. Я встречаю их здесь. Другие встречают в других местах.

— Они приходят из моря?

— Да, Леонардо, они приходят из моря.

Он, кажется, понял.

— Так значит, ты — одна из встречающих?

— Да. Я встречаю и направляю в дальнейший путь.

— А можешь ли ты возвратить ушедших?

— Да, — сказала статуя Ники. — Иногда я преграждаю путь и возвращаю ушедших, чей истинный срок еще не пришел.

— Откуда тебе известны эти сроки?

— Я знаю эти сроки, Леонардо. А теперь замолчи — уже появляются ушедшие.

Он перевел взгляд на море. Небольшие волны равнодушно лизали уходящий под воду зеленый склон, а неподалеку от берега поднимались из воды головы… шеи… плечи… Те, кто были недавно людьми, медленно приближались к острову, и сухими были их волосы, и вода не прикасалась к их обнаженным телам. Они шли цепочкой, один за другим, выходили на поросший травой склон, подступали к пьедесталу и окружали его — виток за витком, виток за витком… Их глаза были открыты, и взоры всех были устремлены на неподвижную Нику.

Она медленно вытянула руки перед собой и повернула ладонями вверх.

— Вы в начале пути. — Ее звучный голос раскатился над островом. — Вы в самом начале пути. Слушайте, ушедшие…