Ф. Каст - Обманутая

— Росомаха бы с тобой полностью согласился! — Лорен снова рассмеялся, и мне пришлось собрать волю в кулак, чтобы не зайтись истерическим хихиканьем, как малолетка на концерте мальчиковой группы.

На этот раз у меня не было никаких сомнений — я с ним флиртовала !

«Успокойся, Зои. Возьми себя в руки и постарайся, хотя бы для разнообразия, не ляпнуть какую-нибудь фигню и не опозориться по полной!»

— А вы что здесь делали? — спросила я, обрывая свой внутренний монолог.

— Сочинял хокку. — Лорен поднял руку и показал мне прелестный, с виду очень дорогой блокнот в роскошном кожаном переплете. — Меня часто посещает вдохновение, когда я брожу один в предутренние часы.

— Ой, простите! Не хочу вам мешать. Сейчас мы с Налой попрощаемся и оставим вас в покое. — Я помахала ему рукой (как последняя идиотка) и хотела уйти, но Лорен поймал меня за запястье. — Постой, не уходи! Я нахожу вдохновение не только в одиночестве.

Рука его была сухой и теплой, и я подумала, что он чувствует, как лихорадочно бьется мой пульс.

— Но я не хочу вам навязываться.

— Об этом можешь не беспокоиться! Ты мне нисколько не навязываешься. — Он крепко стиснул мое запястье, а потом (какая жалость!) разжал пальцы.

— Ну ладно. Как вы сказали — хокку? — После его пожатия у меня закружилась голова, и я с трудом заставляла себя сохранять благоразумие. — Это такие японские стихи с определенным числом слогов в строке?

Его улыбка стала еще шире, и я от души похвалила себя за то, что в прошлом году была хорошей девочкой и не ловила ворон на уроках словесности у миссис Винек, уделявшей особое внимание разбору поэзии.

— Все правильно. Я предпочитаю схему 5-7-5.

Лорен помолчал, и его улыбка изменилась. В ней появилось что-то такое, от чего у меня в животе запорхали бабочки, а голова сладко закружилась.

Потом Лорен посмотрел на меня своими прекрасными темными глазами и негромко сказал:

— Кстати, о вдохновении. Ты могла бы мне очень помочь.

— С удовольствием, — пробормотала я, пытаясь успокоить участившееся дыхание.

Не отрывая взгляда от моего лица, он протянул руку и погладил мое плечо.

— Никс и здесь Отметила тебя…

Это не был вопрос, но я все равно ответила:

— Да.

— Я бы хотел взглянуть. Если, конечно, это тебя не смутит.

От его голоса у меня дрожь прошла по всему телу. Здравый смыл настаивал, что Лорен хочет увидеть мои татуировки только потому, что для недолетки они очень необычны, и что со мной он вовсе не заигрывает. Для него я всего лишь ребенок, недолетка со странными Метками и необычайными способностями. Так говорил здравый смысл. Но глаза Лорена, его голос, прикосновение его руки к моему плечу утверждали совершенно обратное.

— Сейчас.

В эту ночь на мне был мой любимый черный замшевый пиджак, отлично облегавший фигуру, и темно-бордовый топик. (Да-да, так я хожу в конце ноября, потому что перестала мерзнуть почти сразу же после того, как меня Пометили. Мы тут все такие.)

Я начала снимать пиджак, но Лорен меня остановил.

— Постой, я помогу тебе. Он подошел совсем близко и встал передо мной. Потом протянул правую руку, взялся за воротник пиджака и стянул его вниз, до самых локтей.

Я ожидала, что он уставится на мои почти совершенно голые плечи и примется рассматривать татуировки, совершенно необычные не только для недолеток, но и для взрослых вампиров. Но Лорен продолжал смотреть мне в глаза. И тогда со мной что-то произошло. Я вдруг перестала чувствовать себя чокнутой, нелепой, нервной и неловкой шестнадцатилетней девчонкой.

Взгляд Лорена словно пробудил спавшую во мне женщину, и я сразу же ощутила совершенно незнакомую мне до сих пор спокойную уверенность в себе.

Очень медленно я подняла руку и спустила с плеча тонкую бретельку своего рубчатого топика. Потом, все так же не отрывая взгляда от его глаз, отбросила в сторону свои длинные волосы, подняла голову и слегка развернулась, чтобы Лорен мог получше разглядеть татуировку на моем плече со стороны спины (совершенно голом плече, надо сказать, если не считать тонкой лямки черного лифчика).

Несколько секунд Лорен по-прежнему смотрел мне в глаза, а я стояла, чувствуя, как прохладный ночной воздух и сияние почти полной луны скользят по обнаженной коже моей груди, плеч и спины.

Потом Лорен неспешно сделал шаг вперед и, взяв меня за предплечье, долго рассматривал мою спину.

— Невероятно, — почти шепотом произнес он. Я почувствовала, как он провел пальцем по спиральному узору, который, если не считать вплетенных в него рун, в точности повторял синий орнамент на моем лице. — Я никогда не видел ничего подобного. Ты похожа на древнюю принцессу, чудом попавшую в наше время. Ты отмечена свыше, Зои Редберд!

Он произнес мое имя как молитву. От его голоса и прикосновения меня бросило в дрожь, так что мурашки побежали по коже.

— Прости меня. Ты замерзла, — спохватился Лорен и поспешно натянул бретельку и пиджак.

— Я дрожала не от холода, — услышала я свой собственный спокойный голос, и даже растерялась, не зная, гордиться мне своей смелостью пли стыдиться своей наглости.

Молоко и шелк -

Погладить хочу и пить…

Луна взирает на нас

Лорен прочел это, не сводя с меня глаз. Его голос, всегда такой хорошо поставленный, глубокий и звучный, стал низким и хриплым, словно каждое слово давалось ему с трудом. От его звука меня бросило в жар.

Я вся пылала, будто кровь моя превратилась в огонь и лихорадочными толчками разливается по телу. Я чувствовала странный жар в бедрах, мне было трудно дышать.

«Если он меня поцелует, я взорвусь!» Эта мысль настолько потрясла меня, что я поспешила хоть что-то сказать.

— Вы… сочинили это прямо сейчас? — Мой задыхающийся голос нисколько не скрывал моего состояния.

Лорен покачал головой, и тень улыбки тронула его губы.

— Нет. Этому стихотворению уже много сотен лет, когда-то его написал один японский поэт, любовавшийся нагим телом своей возлюбленной в лунном сиянии.

— Красиво, — прошептала я.

— Ты красивая, — ответил Лорен и взял в ладони мое лицо. — Сегодня ты была моим вдохновением. Спасибо тебе.

Я почувствовала, что неудержимо тянусь к нему, и готова поклясться, что он тоже подался мне навстречу. Конечно, я не очень опытна в этих вещах. Ладно, не смейтесь, но я еще девственница. Но при этом не совсем дура (по крайней мере, большую часть времени).

Я знаю, когда парень меня хочет. А этот парень — по крайней мере, сейчас — определенно меня хотел. Я накрыла его ладонь своей и забыла обо всем — об Эрике, о себе и о том, что Лорен был взрослым вампиром, а я шестнадцатилетней недолеткой. Я хотела, чтобы он поцеловал меня, чтобы он дотронулся до меня еще… и еще. Мы смотрели друг на друга. Мы оба тяжело дышали. Мы…