Ф. Каст - Обманутая

— Будь осторожен, — прошептала я. Хит кивнул, стиснул мое плечо и полез вверх.

Я видела, как он бесшумно поднял металлическую решетку, высунул голову наружу и огляделся. Через несколько секунд Хит свесил голову вниз и поманил меня к лестнице.

— Все нормально. Это просто голуби.

Я из последних сил вскарабкалась по лестнице, а потом Хит втащил меня в подвал. Не помню, сколько мы просидели на полу около решетки, прислушиваясь к каждому шороху. Вряд ли очень долго, но это ожидание показалось мне вечным. И я не выдержала.

— Давай выйдем наружу и подождем детектива Маркса там, — шепнула я на ухо Хиту. Он уже начал дрожать от холода, и я мысленно поблагодарила Афродиту, заставившую меня взять попону.

— Мне тоже надоело тут до чертиков, — клацая зубами, ответил Хит. — Темно и тихо, как в хреновом гробу!

Взявшись за руки, мы побрели по темному подвалу, пересеченному полосами тусклого света, проникавшего сюда из большого мира. Мы были уже возле железных дверей, когда я услышала вой полицейской сирены. От облегчения у меня подкосились ноги, и я привалилась к стене. И тут из темноты раздался ясный голос Неферет:

— Я должна была догадаться, что ты придешь за ним.

Хит вздрогнул от неожиданности, и я крепче сжала его пальцы в своих. Потом медленно повернулась к Неферет, сосредоточилась и почувствовала в воздухе присутствие стихий.

Тогда я выбросила из головы все мысли, полностью очистила свое сознание и радостно закричала, словно увидела Санта Клауса:

— О, Неферет! Какое счастье, что это вы! — Тут я еще раз стиснула ладонь Хита, пытаясь передать моему не самому сообразительному парню очень простой приказ: «Подыгрывай мне, что бы я ни делала!»

Потом раскинула руки и, всхлипывая на ходу, бросилась в объятия Неферет.

— Как вы меня нашли? Это детектив Маркс вам позвонил, да?

В глазах Неферет промелькнуло что-то похожее на колебания, а потом она осторожно высвободилась из моих рук.

— Детектив Маркс?

— Ну да! — я икнула и вытерла нос рукавом, пытаясь изобразить щенячью радость и огромное облегчение. Наверное, я ужасно переигрывала, но какое это имело значение? — Слышите, это он едет! — Вой сирены раздался совсем близко, за ним послышался звук еще нескольких подъезжающих машин. — Спасибо, что нашли меня! Это было так ужасно, так ужасно! — причитала я. — Я думала, этот чокнутый бродяга убьет нас обоих!

Тут я повернулась к Хиту и изо всех сил ущипнула его за руку. Но мой парень словно окаменел и в полном обалдении уставился на Неферет. Скорее всего, при виде Верховной жрицы к нему начали возвращаться воспоминания о страшной ночи в музее Филбрука. Вот и прекрасно! Это означало, что Неферет при всей своей интуиции не сможет выудить из взбаламученной памяти Хита что-нибудь для себя интересное.

Снаружи захлопали двери автомобилей, потом послышались торопливые шаги множества ног.

— Зои, Хит…

Неферет медленно подняла руки, и ее ладони вспыхнули буроватым красным светом, до жути похожим на горящие глаза нежити.

Не успела я вскрикнуть или убежать, как она схватила меня за плечи. Я почувствовала, как Хит содрогнулся от боли, прошившей мое тело… Мне показалось, будто в голове у меня разорвалась граната, ноги у меня подогнулись, и я непременно упала бы, если бы Неферет не поддержала меня.

«Ты ничего не вспомнишь!»

Эти слова эхом прогремели в моем обезумевшем от боли мозгу, а потом наступила темнота.

Это был очаровательный лужок посреди густого дремучего леса. Теплый ветер приносил с собой запах сирени. Прозрачный ручеек с мелодичным журчанием бежал по гладким камням.

— Зои? Ты меня слышишь, Зои? — встревоженный мужской голос мешал мне любоваться этим чудесным уголком.

Я нахмурилась и попыталась не обращать на голос внимания. Я не хотела просыпаться, но что-то внутри меня уже встрепенулось. Кажется, мне нужно проснуться. Я должна что-то вспомнить. Ей очень нужно, чтобы я вспомнила. Кому — ей?

«Зои… — на этот раз голос раздался в моем сознании, и я увидела свое имя, написанное серебром на голубом весеннем небе. Голос был женский… знакомый… чудесный… прекрасный. — Зои…»

Я огляделась по сторонам и заметила Богиню. Она сидела на берегу ручья и болтала ногами в прохладной воде.

— Никс! — вскрикнула я. — Я умерла, да? Мои слова замерцали в воздухе вокруг меня. Богиня улыбнулась.

— Ты будешь спрашивать об этом каждый раз, когда я прихожу к тебе?

— Ой, нет… То есть простите.

На этот раз мои слова стали ярко-красными, как мои вспыхнувшие щеки.

— Не надо извиняться, дочь моя. Ты все сделала правильно, и я горжусь тобой. Но теперь ты должна проснуться. И я хочу напомнить тебе, что стихии могут не только уничтожать, но и восстанавливать.

Я непонимающе уставилась на нее и хотела переспросить, но кто-то сильно затряс меня за плечо, и в лицо мне ударил порыв холодного воздуха. Пришлось открыть глаза. Вокруг меня вихрился снег. Детектив Маркс склонился надо мной и тряс за плечо. В моей голове стоял туман, и я не сразу смогла вытащить из нее самое важное слово.

— Хит? — прохрипела я.

Маркс кивнул головой куда-то вправо, и я увидела неподвижное тело Хита на носилках.

— Он… Он… — я не могла договорить.

— Он в порядке, его просто перевязали. Он потерял много крови, и ему сделали укол обезболивающего.

— Перевязали? — переспросила я, стараясь понять, что все это значит. — Что с ним случилось?

— Множественные разрывы тканей, как и у предыдущих подростков. Просто счастье, что ты вовремя нашла его и вызвала полицию! — Коп крепко сжал мое плечо. Подошедший врач хотел отстранить Маркса и заняться мной, но детектив сказал: — Все в порядке, ей не нужна помощь. Ее нужно как можно скорее вернуть в Дом Ночи, там ей сразу станет лучше.

Врач наградил меня выразительным взглядом, в котором явно читалось «чудовище», но детектив Маркс помог мне сесть и загородил своей широкой спиной от любопытных глаз.

— Сможешь дойти до моей машины?

Я кивнула. Тело мое болело гораздо меньше, но вот с головой творилось что-то странное.

Машина Маркса оказалась огромным внедорожником с гигантскими колесами. Детектив помог мне забраться на переднее сиденье, и я сразу почувствовала себя тепло и уютно, но прежде чем он закрыл дверь, я вдруг вспомнила кое-что очень важное.

— Персефона! Что с ней?

Маркс несколько секунд непонимающе смотрел на меня, а потом улыбнулся:

— Твоя лошадь?

Я кивнула.

— С ней все в порядке. Мы отвели ее в полицейские конюшни, она побудет там, пока дороги не расчистят, а потом мы привезем ее в фургоне в Дом Ночи, — он снова улыбнулся. — Никто из полицейских не рискнул повторить твой подвиг и проехать на ней верхом до вашей школы.