Хидеюки Кикути - Ди, охотник на вампиров

«Определенный период» зависел от того, как скоро разочарованный аристократ нападал на кого-то еще, но тут раз на раз не приходился. В Рансильве этот срок был довольно велик — примерно три недели, поскольку, основываясь на прошлом опыте, графу требовалось в среднем три «посещения», чтобы осушить жертву, а интервал между атаками обычно составлял от трех до пяти дней.

Естественно, каждая деревня опасалась, что лечебница, в которую помещалась жертва, может подвергнуться нападению вампиров, поэтому большая часть здания охранялась хорошо вооруженными, знающими толк в сражениях мужчинами. А так как дело касалось аристократов, ни одно поселение не скупилось, покупая боеприпасы для клиники. Вдобавок к пяти полностью автоматическим и десяти дистанционно управляемым катапультам, окружающим это тридцатифутовое полукруглое строение, имелись также три лазерные пушки, нейтрализующие экипажи знати, и пара выписанных из самой Столицы огнеметов. Горожане хотели установить и электромагнитный барьер, но столичные запасы иссякли — барьеры трудно было достать даже клиентам, готовым платить по ценам черного рынка.

Человек, охраняющий клети, был в толпе, штурмовавшей ферму Дорис. Мэр оставил на вахте лишь одного бойца, поскольку решил, что граф, за ночь отведав крови уже троих, не станет слишком спешить заполучить Дорис. Но при необходимости сторож мог разбудить всю деревню, включив сирену, да и наружное оружие приводилось в действие посредством встроенного в его стол пульта. К тому же часа через четыре небо на востоке порозовеет. Так что мужчина не слишком беспокоился.

Он уже задремал, когда в дверь постучали. Человек повернулся к видеопанели и нажал кнопку. В мониторе замаячила физиономия Греко.

— Чего тебе? — буркнул сторож в интерком.

— Будь другом, открой. Я пришел проведать Дорис.

— Не могу. Твой отец особо подчеркнул — не пускать тебя ни в коем случае.

— Да ну, не ломайся. Ты же в курсе, я по этой девчонке с ума схожу, верно? Только между нами — на закате ее по приказу моего папаши собираются отдать клыкастому старику. Сегодня мой последний шанс увидеть любимую женщину. И тебе, кстати, перепадет кое-что, — Греко покрутил перед камерой парой золотых монет — не новыми даласами, введенными в обращение революционным правительством пять лет назад, а «аристократическими деньгами», ходящими среди знати. Когда восставшие наконец захватили власть, они уничтожили целую гору золотых, планируя начать свою экономическую политику с чистого листа. Такая монета стоила на черном рынке больше тысячи даласов, а тысяча даласов — это полгода безбедной жизни во Фронтире.

Полюбовавшись с минуту сиянием золота, охранник молча нажал кнопку. Электронный замок отключился, дверная ручка повернулась, и в кабинет не спеша шагнул Греко.

— Спасибо, приятель. Вот, держи!

Три золотые монеты со звоном упали на стол. Забыв закрыть дверь, мужчина схватил один кругляш и принялся деловито изучать то мзду, то лицо Греко, после чего удовлетворенно кивнул. Убрав подношение в карман, он заявил:

— Думаю, все будет в порядке, но учти: у тебя только три минуты.

— Да ну, дай хотя бы пять.

— Четыре.

— Ладно, а торговаться ты мастак. Сторож пожал плечами, отвернулся и потянулся к связке ключей, висящей у него на поясе. Перебрав звенящую гроздь, охранник остановился наконец на одном и вставил ключ в замок. Отпирать эту дверь автоматически было ни к чему.

— Скажи… — Мужчина оглянулся на Греко, успел заметить страшно побледневшее лицо толстяка — и белый сполох ударил его в грудь.

Тело мгновенно убитого сторожа растянулось у стены, а Греко тем временем повернул торчащий из скважины ключ, открыл дверь и вошел в клети. Нож он заблаговременно заткнул за пояс.

— Греко!

Камеры располагались по обе стороны узкого коридора; крик Дорис раздался из первой слева:

— Мерзавец, зачем ты явился сюда — чтобы получить по башке?

— Заглохни.

Дорис умолкла. Ей совершенно не понравилось выражение лица Греко — оно явно предвещало что-то дурное.

«Какого черта он задумал?»

— Я вытащу тебя отсюда. Ты должна бежать вместе со мной.

За железными решетками переглянулись дети Лэнг, и Дорис тихо сказала:

— Только не говори мне… ты же не мог убить Прайса…

— Ох, еще как мог. И не его одного. Мой папаша тоже свое получил. Это ему за то, что посмел замахнуться на меня плеткой, когда я вернулся домой. Старый ублюдок. Я ему облегчаю работу — и вот вам благодарность. Но это уже неважно. В любом случае мне нужно убраться из города сегодня же. Ты со мной? — Глаза его сверкали, как у зверя, но речь текла медленнее патоки.

Если не задумываться о подоплеке его поступков, кто-то мог бы счесть подобную преданность любимой женщине достойной восхищения, но Дорис отрезала:

— Извини. Я скорее отправлюсь в графский замок, чем пущусь в бега с тобой.

— Какого дьявола?..

Слезы закипели в девичьих глазах. Слезы ненависти.

— Ты связался с этим мясником… и ты, ты тоже убил Ди! Погоди еще. Мне плевать, что со мной станется, но я лично позабочусь о том, чтобы ты отправился в ад.

Дорис всегда отличалась сильной волей, но теперь прекрасные глаза девушки переполняло безысходное отчаяние, и Греко забыл обо всех своих планах и грезах.

— Значит, вот как? Ты предпочитаешь мне аристократа?

Он вскинул лицо, невыразительное и пустое, но в зрачках Греко полыхал небывалый костер.

— Если так, то будь по-твоему, тебе надо идти — так иди, иди к своему хахалю в загробный мир! — Отступив на шаг, он вскинул свой десятизарядный пистолет.

— Сестричка! — вскрикнул Дэн и что было силы обхватил шею Дорис, пытавшуюся укрыть мальчика, спрятать его себе за спину.

— Ты свихнулся, Греко!

— Говори что хочешь. Но я скорее застрелю тебя, чем позволю другому мужчине овладеть тобой — вампир он или нет. Ты и этот болтливый щенок распрощаетесь с жизнью вместе.

— Стой!

Дорис собирается умолять пощадить ее — это была последняя четкая мысль, мелькнувшая в сознании Греко. Кто-то сзади стиснул запястье держащей револьвер руки — не слишком сильно, но онемевший палец уже не смог нажать на курок. Неземной холод потек по предплечью Греко. Дыхание со сладким запахом смерти тревожило ноздри, а ледяные, мрачные слова терзали барабанную перепонку:

— Надо было убить меня, когда была возможность. — Восковое лицо Лармики склонилось к основанию загорелой шеи Греко. Остолбеневшие от ужаса Дорис и Дэн смотрели, как Греко становится все бледнее и бледнее, словно растворяясь в тумане. Секунда — и молодая леди в черном оторвалась от мужчины и двинулась к клетке. Тонкая струйка крови стекала из уголка рта красавицы, более всего похожей сейчас на мстительного призрака. Вероятно, она еще не утолила жажды, ибо ярко-алый взгляд вампирши потряс Дорис и Дэна до глубины души.