Райдо Витич - Чудес не бывает

Какое же ты дитя, — с грустью смотрел на него Орри, сожалея, что раньше не знал брата, не разговаривал с ним по-простому, сидя у костра или за кружкой пива, не играл с ним в кости, не гонял на лошадях, не встречал рассвет и не смотрел в небо, одно для всех, и все же, для каждого свое.

— Спасибо, — только и сказал благодарный за поддержку, пусть слепую, но веру, что невольно дала ему силы поверить самому. Оррик встал, осторожно подняв на руки Исвильду:

— Нужно найти лекаря.

— Идем, — кивнул Галиган, и, придерживая брата, пошел к лошадям.

Гарт уже помог сесть Лексинанту:

— Держись, — кинул ему поводья. Тот больным взглядом обвел потрепанную гвардию и хмыкнул:

— А ничего воинство… Ну, да живы будем.

— Рано помирать, — согласился Гарт, подводя коня к Оррику. — Дел много.

— Свадьба у меня, погулять надо. Без вас не стану. Вы будите самыми моими почетными гостями, — заверил герцог.

— Вы сказали милорд, — выставил палец Гарт. — Теперь на попятную пойти не получиться.

И протянул руки, чтоб перехватить Исвильду.

— Осторожно…

Но Оррику предупреждать не стоило — Гарт взял ее бережно, как младенца, и почти не дыша, подал другу, когда тот сел в седло.

— Давай ее ко мне, — предложил Галиган. — Ты ранен, руки не сдержат.

— У меня одна рука ранена, — процедил Орри вовсе не чувствуя себя раненым, а скорее омертвевшим, но не от ран телесных — от раны в душе.

Устроил Исвильду удобнее, чтоб не повредить больное плечо девушки, прижал крепко к груди, кутая в кинутый ему Гартом плащ. Ее безответность и безвольность сводили его с ума. Хоть бы очнулась, хоть бы на миг глаза открыла, — просил, вглядываясь в побелевшее лицо, бледные сухие губы. Вина бы…

— Возьми, — протянул фляжку Гарт, словно мысли его прочел, и вспрыгнул в седло. Оглядел усталых, израненных товарищей и вздохнул. — Выходит я один за всех? Ну, ничего, попляшем.

Орри смочил губы девушки вином и порадовался ее вздоху, пусть минутному, но трепету ресниц.

— А Мелинро? — вспомнил о пленнике Галиган, увидев, что тот шевелиться, пытаясь встать.

— Фу, ты! Совсем забыл!

Пришлось слезать с лошади и ловить еще одну.

Проверил путы мужчины и закинул его в седло поперек.

— Вот теперь все. Двинулись, — глухо постановил Лексинант, пустил лошадь вперед медленным шагом. — Если поторопимся, к вечеру доберемся до королевской территории. Там, на краю, деревенька. Можно будет переночевать нормально.

— Не получиться, — буркнул Гарт, ведя на поводу лошадь с пленником. — Миледи не доедет. Растрясет и конец.

Орри мазнул по нему больным взглядом и сильнее сжал зубы, чтоб сдержать стон бессилия и рык отчаянья.

— Мы доберемся, даже если будем ехать медленно! — с наивным оптимизмом заверил Галиган. — И миледи Исвильда еще станцует джигу на моей свадьбе!

Кто о чем, а жених о невесте! — канул головой Гарт, умиляясь герцогу.

Галиган же выпалил оптимистический лозунг и увял: как не храбрись, не держись за мечту, а усталость, боль, переживание за раненных товарищей и девушку, страх за нее, дают о себе знать, и гнут голову к холке лошади, мутят душу дурными мыслями о самом плачевном исходе.

Глава 21

Второй час пути в тишине. Мерный шаг лошадей и тоска, что сдавливает сердце. Исвильда так и не очнулась, и Орри мрачнел все больше. Лексинант то и дело припадал к холке лошади, скрученный болью.

Галиган тоже мучался от ран и решил отвлечь себя, а заодно товарищей — в хорошем разговоре и скорбь и боль отдаляются, а порой и вовсе забываются:

— Нам немного пути осталось, правда?

— Таким темпом сутки, — буркнул Гарт.

— Сутки мы выдержим, — заверил тот самоуверенно. — И не такое выдержали. Нас же много, мы вместе. Ничего нас не возьмет. Все доберемся, все живы останемся. Смерти наше братство не по зубам, бессильна она против нас.

Орри озабоченно покосился на него: горячка, что ли, началась?

— Да, да, — заметив взгляд брата, активнее начал вещать Галиган. — Ты зря за Исвильду переживаешь. Я вот уверен, с ней все будет хорошо. Она бессмертна как ты и Лексинант, Гарт, я. Она умереть не может, потому что с нами, одна из нас.

`Видать не долечила она его. Хотя от такого безумия избавлять не надо, блаженно оно', - отвернулся Орри.

— Я лично ничуть ранами не озабочен — пройдут. И у вас тоже. Мы же одно целое, вот как пальцы на руке. Подумаешь, один поранен, другой цел, и ладонь цела, значит, заживет больное.

— У вас жар, милорд? — побеспокоился Гарт.

— Я делюсь с вами тем, что знаю, чтоб вы поняли, нет причины для уныния.

— И у вас нет?

— Естественно.

— Даже учитывая то, что спешить вам не к кому?

— Нет, спешить как раз есть куда: Исвильде и Лексинанту нужна помощь лекаря, удобные постели, всем нам сытный ужин и хороший отдых. У меня скоро свадьба…

— Милорд, вам уже сказали — ваша свадьба всего лишь приманка.

— Не правда. Свадьба состоится. Даниэлла любит меня, я ее. Это правда.

— Милорд, вас как вашего отца выманили из замка, только и всего, — заметил Лексинант, не зная как реагировать на странные фразы Галиган.

— К чему это делать и кому? — качнул тот головой.

— Королю, — бросил Орри.

— Ерунда, брат. Нет причины нас выманивать свадьбой…

— Боз — да, а вас иначе и не выманишь, — бросил Лексинант.

— Да зачем же? — снисходительно улыбнулся герцог. — Вы заблуждаетесь, мессир Лебрент.

Тот с минуту молчал и бросил:

— Подвалы.

Галиган отмахнулся:

— Вот уж причина!… - и смолк, сообразив. Побледнел от ужаса.

— А что в подвалах? — поинтересовался Орри.

— Боз устроил там пыточную и тюрьму. Он кидал туда неугодных, чтоб больше никогда и никто не смог с ними встретиться. Если не выманить Боз внезапно, так чтобы тот не заподозрил подвоха, он бы уничтожил все улики и освободил свою тюрьму. Пришлось устраивать сцену со свадьбой.

— Так ты человек Гая! — дошло до Оррика.

Галиган побледнел, а Гарт удивился:

— Что еще мы не знаем друг о друге?

— Что же теперь? — озаботило Галиган, который стал мрачнее Оррика, понимая что король обвинит его в каких-то преступлениях наравне с отцом. Даниэлла стала призрачной, недосягаемой, а будущее показалось грубым как плаха и опасным, как лезвие топора палача.

— Понятия не имею.

— Его арестуют, — понял Гарт.

— Скорей всего.

— Зачем же мы тогда едем?

— Галиган не арестуют, он ни в чем не виноват и доказать то легко, — бросил Орри, видя, что брат совсем скис и расстроился. — Исвильда лечила его, и возможно Боз боялся, что она проговориться не о его болезни, о которой нетрудно догадаться, а скрывать тяжелее, а о том, как его содержат. Галиган был не менее бесправен в своем замке, как любой из слуг. Возможно свадьба все же состоится.