Сергей: Гомонов - Сокрытые-в-тенях

— Ну что ж… поживем — увидим, — разумно сказал сыскарь и, охватив себя руками, продолжил прерванный сон.

Утро застигло странников на границе Ралувина и Целении. Словно бы всесильным заговором уничтожило весь снег в округе, стоило только карете, преодолев длинный тоннель в горе, въехать на территорию жителей, носящих белые маски.

Вдоль каменистой обочины зазеленела робкая травка, и Ольсар мог бы поклясться, будто видел на пригорке греющуюся изумрудную змейку, что беззастенчиво дразнила его стремительным языком, но сразу ускользнула, едва почуяв сотрясение земли под копытами коней.

Доктор Лорс похрапывал, завалясь в перекошенной маске на окно каретной дверцы. Занавеси выцветшего зеленого бархата в такт езде елозили по его редким волосикам, и зрелище доктор представлял собой наикомичнейшее. Ольсар не удержался от улыбки.

Походный саквояж сыскаря содержал все необходимое для утреннего ухода: накрытое теплой еще грелкой мокрое полотенце в пергаментной обертке, зубной порошок, флягу с водой, бронзовое зеркальце, обмылок и даже бритву, правда, опасную. К слову сказать, бритву эту, коей во время тряски пробовать бриться не стоило, жаловал Ольсару сам правый помощник министра безопасности Целении за выполнение задачи государственной важности четырнадцать лет назад. Отложив полированный черный футляр, сыскарь отвернулся от попутчика на случай, если Лорсу Сорлу вздумается вдруг покинуть владения снов, и стянул маску.

Поцарапанная бронзовая поверхность зеркальца отразила худое и едва ли не столь же бледное, сколь маска, лицо пожилого мужчины. Ольсар освежился теплым и нежным на ощупь полотенцем, а потом аккуратно отсыпал зубного порошка в крышку от коробки, где тот хранился.

Тем временем восходящее все выше и выше солнце осветило дальние пейзажи.

Сыскарь опрокинул порошок в рот, отпил воды из фляги и с остервенением вычистил зубы. Когда он приоткрыл со своей стороны дверцу, чтобы выплюнуть остатки жидкости, доктор Лорс потянулся и, еще не размыкая век, протяжно зевнул. Ольсар торопливо замаскировал лицо и пожелал спутнику легкого начала дня.

— Любезнейший! — окликнул доктор одного из возниц. — Не заехать ли нам куда-нибудь отобедать?

Ему не ответили, но все же спустя некоторое время завернули карету в поселок. Взглянуть на правительственный экипаж, увенчанный гербом со сплетшимися друг с другом двумя змеями, сбежались все жители, кто был в состоянии бегать. Колеса так и норовили слететь с осей, попадая в бесконечные колдобины на дороге. А спустившись с подножки наземь, сыскарь угодил сапогом в коровью «лепешку».

Селяне — и дети, и взрослые — носили здесь совсем простенькие, хотя тоже государственного цвета, маски. Идя поодаль, они сопровождали гостей до самого порога закусочной и не смели говорить даже между собой в присутствии столь высоких персон. Все это усталый Ольсар читал по их позам и жестам, уповая на скорейшую трапезу и, возможно, выгодного собеседника, из которого можно будет подоить информацию: сыскарь давно не был на родине и не очень хорошо представлял, что творится теперь в Целении.

Закусочная встретила их вонью перекаленного жира и кислого пива, но даже эти невообразимые миазмы не смогли отбить аппетита у замученных путников. К ним тотчас подскочила коренастая бабешка в туго стягивающем пышный бюст сером платье и стала предлагать меню.

— Утку тут не берите, Ольсар! — шепнул доктор.

— Отчего же?

— Видели бы вы, чем их тут кормят для жира!

Ольсар усмехнулся:

— Уговорили! Может, тогда подскажете безопасное блюдо?

Вместо ответа доктор Лорс предложил бабешке посетить кухню. Та развела руками, но не особенно растерялась, и сие обстоятельство весьма порадовало Ольсара: скрывать нечего — не отравят.

Первый план на кухонной эпической картине занимала жарившаяся на громадном вертеле туша молодого бычка. Еще розовое и нежное мясо с шипением истекало жиром, падающим в угли, а два молодых повара в масках, которые промокли на них от пота, медленно поворачивали конструкцию. Туша равномерно румянилась то с одного бока, то с другого. Ее вид заставил Ольсара судорожно сглотнуть слюну и тут же сделать заказ. Судя по голосу, трактирщица была очень довольна произведенным на столь знатных гостей впечатлением.

— У нас вино хорошее, — несуетливо, с достоинством, сообщила она. — Пиво хвалить не стану, а вот вином мы гордимся.

Честность хозяйки заведения сломила последние бастионы недоверия у гостей, и они с легким сердцем отправились к накрытому для них столу на втором этаже закусочной. Здесь было четыре громадных окна в каждой из стен, и все они были открыты настежь, а посему наверху царила приятная прохлада и удивительно свежий горный воздух.

Единственный минус, который Ольсар записал на счет трактирчика — это дневная малолюдность. Посетитель, который сидел недалеко от входа, когда Ольсар и Лорс вошли сюда, — и тот, дообедав, ушел по своим делам. Соответственно, шансы что-либо вызнать, бесповоротно снизились до ничтожности.

Спустя некоторое время к сыскарю с доктором поднялись и гонцы-возницы. Они были теперь куда как добродушнее и даже пошучивали друг с другом.

— Господа, у Гарта здесь живет кузен. Узнав, что мы тут проездом, он захотел увидеться с Гартом. Если вы не возражаете, то он к нам придет сейчас…

Ну что ж, подумал Ольсар, главное — не противиться судьбе, а уж тогда оно само все сложится, как надо. Но показывать своей обнадеженности сыскарь не стал: кузен второго возницы мог и не пожелать становиться информатором. Впрочем, на то у Ольсара имелось немало всякоразличных способов достижения цели.

Двоюродный брат Гарта оказался худощавым нескладным парнем очень высокого роста. Настолько высокого, что это даже несколько удивляло. Смущаясь «государственных людей», селянин не знал, куда спрятать длинные узловатые руки и оттого беспрестанно что-нибудь ими задевал, либо в волнении возился со складками одежды — расправлял, сминал, ощупывал. А уж речь…

— Ходили слухи, — осторожно закинул наживку Ольсар, — что у вас тут, или в деревне поблизости, скот мрет прямо на пастбищах. И никто, говорят, разгадать, в чем дело, не может.

Давно эти слухи ходили, еще сыскарь даже покидать Целению не собирался, а уже поговаривали, что кто-то наводит потраву на стада в здешних краях. И не думал Ольсар, что и по сей день это беспокоит местных…

Кузен Гарта закивал:

— Д-да, господин Ольсар, было дело! И у нас скот падал, и у соседей…

— Так и не узнали, что за напасть?

Селянин энергично покрутил головой. Тем временем помощница или дочь хозяйки принесла им заказанное. Скорее даже дочь: и цвет волос такой же, и пышность их, и даже фигурой от трактирщицы она почти не отличалась, разве только посвежей была, да походка полегче. В громадных, ею принесенных, тарелках курились дымком только что с пылу с жару куски телятины, утопали в ароматной подливке подрумяненные лепешки из полбы и рассыпчатая каша. Вино девчонка выставила прямо в кувшине, от хозяйских щедрот.