Гильермо Дель Торо - Штам. Начало

Бедная компания «Реджис эйрлайнс»! Для них все было бы куда проще, если бы выжил кто-нибудь другой.

Сестра принялась перечислять назначения, но Джоан оборвала ее:

— Мне нужен экземпляр моей истории болезни, полный список уже проведенных лабораторных анализов и их результаты…

— Госпожа Ласc! Вы уверены, что с вами все в порядке?

Джоан качнуло. Должно быть, сказывались остаточные явления кошмара, который приключился с ними в самом конце того ужасного полета. Она улыбнулась и энергично помотала головой. Джоан знала, что ярость, которую она испытывала, поможет ей пережить хоть тысячу, хоть две тысячи часов (тем более что они будут хорошо оплачены), но в конце концов она обязательно разберется в причинах катастрофы и посадит эту преступную авиакомпанию на скамью подсудимых.

— Конечно, уверена, — сказала Джоан. — Я в полном порядке. А скоро буду чувствовать себя еще лучше!

— Мух нет, — отметил Эф.

— Что? — спросила Нора.

Они стояли между рядами мешков с трупами, выложенных возле самолета. Четыре фургона-рефрижератора уже закатили в ангар. Их борта были аккуратно занавешены черным брезентом, чтобы скрыть эмблему рыбного рынка. Все тела были опознаны, ко всем мешкам были прикреплены бирки Управления главного судебно-медицинского эксперта Нью-Йорка. На их жаргоне эта трагедия относилась к классу катастроф в «замкнутой вселенной» — количество жертв было легко определимо, — в отличие от той, что произошла при обвале башен-близнецов. Благодаря сканированию паспортов и имеющимся спискам пассажиров идентификация покойников не вызвала никаких затруднений, тем более что и состояние останков было, если можно так выразиться, идеальным. А вот определить причину смерти пока не удавалось никак.

Брезент под ногами печально поскрипывал, когда люди в костюмах биозащиты со всей предосторожностью — даже какой-то торжественностью — прикрепляли стропы к противоположным концам синих виниловых мешков и поднимали их в соответствующие рефрижераторы.

— Должны быть мухи, — продолжал Эф. В свете прожекторов было видно, что воздух над трупами абсолютно чист, если не считать одного-двух ленивых мотыльков. — Почему нет мух?

После смерти человека бактерии пищеварительного тракта, ранее жившие в мире и согласии с человеческим телом, начинают заботиться только о себе. Сначала они принимаются за кишки. Потом проедают себе дорогу в брюшную полость и набрасываются на внутренние органы. Мухи могут улавливать газы, выделяющиеся при разложении трупа, на расстоянии до полутора километров.

В ангаре были разложены двести шесть мушиных обедов. Казалось бы, насекомые должны были слететься со всей округи.

Эф направился к двум офицерам, которые застегивали молнию очередного мешка, перед тем как отнести его к рефрижератору.

— Подождите, — остановил он их.

Офицеры выпрямились, а Эф опустился на колени и расстегнул молнию, снова явив свету покоившийся там труп.

В мешке лежала девочка, которая умерла, держа мать за руку. Эф безотчетно запомнил местоположение этого трупа на полу ангара. Умерших детей запоминаешь всегда.

Светлые волосы плоско прилипли к голове. В ямке на шее лежал медальон в виде улыбающегося солнышка, прикрепленный к черному шнурку. В белом платье девочка выглядела почти как невеста.

Офицеры переместились к следующему мешку. Нора подошла к Эфу и стала наблюдать, что он делает. Затянутыми в перчатки руками Эф осторожно прикоснулся к голове девочки и повертел ее из стороны в сторону.

Трупное окоченение наступает примерно через двенадцать часов после смерти и в дальнейшем держится от двенадцати до двадцати четырех часов — сейчас прошла примерно половина этого срока, — пока в мышечных волокнах не понизится возросшая было концентрация ионов кальция, лишающая их гибкости. Потом тело вновь становится мягким.

— Гибкость сохраняется, — отметил Эф. — Никакого окоченения.

Он взялся за плечо и бедро девочки и перевернул ее на живот. Расстегнул пуговицы платья сзади, обнажив поясницу и спину с маленькими бугорками позвонков. Кожа была бледная, чуть тронутая веснушками.

После того как останавливается сердце, кровь продолжает наполнять сосудистую систему. Стенки капилляров, толщиной всего в одну клетку, вскоре не выдерживают давления и лопаются, выплескивая свое содержимое в окружающие ткани. Эта кровь скапливается в нижней, так называемой «зависимой» части тела (зависимой от того, в каком положении лежит труп) и быстро свертывается. Считается, что синюшность становится явной примерно через шестнадцать часов после смерти.

Этот срок тоже давно прошел.

Девочка умерла сидя, потом труп положили на спину. В связи с этим Эф ожидал, что скопившаяся в тканях кровь окрасит нижнюю часть спины в темно-фиолетовый цвет.

Он окинул взглядом ряды мешков.

— Почему тела не разлагаются, как им положено?

Эф вновь перевернул девочку на спину, большим пальцем руки оттянул веко ее правого глаза — это движение было у него заучено до автоматизма. Роговица помутневшая; склера — белочная оболочка глаза — сухая. Все, как и следовало ожидать. Эф осмотрел кончики пальцев правой руки девочки, той, которую она вложила в руку матери, — подушечки были слегка сморщенные: результат обезвоживания. Опять-таки ничего необычного.

Вот только синюшность. Точнее, ее отсутствие…

Эф сел на пятки и некоторое время не двигался, размышляя. Противоречивость картины ставила его в тупик. Потом он просунул большие пальцы рук между сухими губами девочки. Когда нижняя челюсть отошла от верхней, девочка словно выдохнула: это вышел газ, скопившийся во рту и верхней части горла.

В полости рта Эф поначалу не увидел ничего странного, но все же просунул внутрь палец и придавил язык, чтобы проверить его на сухость.

Нёбо и язык были действительно сухие и совершенно белые, словно вырезанные из слоновой кости. Этакое анатомическое нэцке. Язык обрел жесткость и неожиданным образом стоял торчком. Эф отодвинул его в сторону, чтобы посмотреть, что под ним, там тоже все было сухо.

«Сухо? Обескровлено? — подумал он. — И что же дальше?» В памяти всплыло: «Тела обескровлены… в них не осталось ни капли крови». [26] Похожая фраза есть в классическом фильме ужасов «Вампиры» (1957) итальянского режиссера и сценариста Марио Бавы (1914–1980). А если эта строчка не так запомнилась, то вот другая — из телесериала «Мрачные тени» Дэна Кертиса, [27] Дэн Кертис (1927–2006) — американский режиссер и кинопродюсер, известный своими фильмами ужасов («Странное дело доктора Джекилла и мистера Хайда», 1968; «Дракула», 1973; «Франкенштейн», 1973; «Резня в Канзасе», 1975, и пр.). Сериал «Мрачные тени» шел с 1966 по 1971 г., возобновлен в 2004 г. шедшего на экранах в начале 1970-х: