Dok - Ночная смена

— Так чпокает, что ткани в стороны отпрыгивают?

— Точно так. Но скорее не отпрыгивают, а отшибаются.

— Значит выходит мне еще повезло?

— Везение тут относительное. Но то, что могло быть куда хуже — несомненно.

— Да что уж повезло мне, что к вам попал. Как там этого знаменитого доктора звали в сериале — ну он еще все время язвил и диагнозы ставил… О, вспомнил! Доктор Хаос. Так вы еще больше знаете!

— Язвите?

— Не, я серьезно. Сегодня сижу, лапу ненькаю, а тут от ротного посыльный — хватай мешки — вокзал отходит — сейчас будет колонна до больницы. Бегом не побежал, врать не буду, но поспешал, как мог. У нас-то санинструктора — правда много, учебка целая. Часть конечно из них накрылась, пока разобрались что к чему, но все равно много осталось.

— Что ж если серьезно — тогда ладно. Сейчас еще дренаж поставим. Чтоб всякая дрянь свободно оттекала — и хватит на сегодня. К вашей удаче — кости не задеты — рядышком прошло, но не зацепило. На рентгенограмме хорошо видно.

— И что, даже зашивать не будете?

— Не стоит зашивать. Если все будет хорошо грануляциями заполняться — потом прихватим. Сейчас отдыхайте, набирайтесь сил…

— Ага, постараюсь…

Пока пациента с его капельницей откатывают из процедурной в палату, хирург размывается и говорит мне:

— Вовремя вписались — и тут мужику повезло. Начиная с третьих суток после ранения или травмы, начинается резкая декомпенсация организма. И лезть становится опасно — половина получается после хирургической обработки с осложнениями и нагноениями.

— И долго такое?

— 12–14 суток. Две недели — потом снова компенсаторные механизмы включаются… А еще у раненых сгорают антиоксиданты — сиречь витамины. Витамин С — аж на 86 %, Е — 45 %, В — 66 %, А — 30 %. Вот и лечи их после этого. И углеводы у раненых сгорают в момент… Ладно, нам уже следующего везут. Продолжаем.

Работа заканчивается сильно за полночь. Мне предлагают переночевать в больнице, но оказывается, что за нами — мной и братцем — прибыла машина. Раз такое дело — идем смотреть, что там приехало. Оказывается это Семен Семеныч с Николаичем. К Михе отца пустили. Но на ночное дежурство оставили Ларису Ивановну, а папу вежливо попросили долой. Тут как раз прибыл Николаич — нашу команду разместили в домике неподалеку — без особого шика, но кровати, матрасы и белье есть, есть санузел с душем и окна зарешечены, а кроме того — тепло еще впридачу. Соседями у нас семьи мореманов — пока эвакуировали в чистый район из пока проблемного, но наш отсек имеет отдельный выход и в целом — о лучшем и мечтать не приходится. Сейчас еще должны подойти — или подъехать Вовка с Серегой — они получив в распоряжение трех срочников — салобонов припахали мальчишек на мытье новоприобретенного БТР.

Семен Семеныч чем-то обеспокоен, думаю, что визит к сыну и соседу сказался. Задумавшись, Семен Семеныч начинает напевать одну из своих бесчисленных нескончаемых песен:

— Забавно, а у нас ее по-другому пели — неожиданно оживляется молчавший до этого Николаич.

— Как — по другому?

Николаич смущается, но все-же нетвердо и неожиданным тенорком напевает:

— Ну и так можно — соглашается Семен Семеныч.

Зданьице, где нас расположили на ночлег, стоит слегка на отшибе, но вход освещен ярко. Выгружаемся и заходим внутрь, не забывая посматривать по сторонам.

Уюта, разумеется, ноль, видно, что готовили для нас место наспех и формально. Придраться не к чему особенно, но явно — холодные сапожники делали — по списку причем: кроватей стоко-то, матрасов — соответственно, белья до кучи — вали кулем, потом разберем!

Говорю об этом братцу. Тот таращит непонимающе глаза и вопрошает с недоумением:

— Кисейных занавесочек не хватает?

— Уюта, чудовище!

— А ну да, Станислав Катчинский, как же! Поспал бы ты в морге на люменевой каталке — не выдрючивался бы, как девственная девственница.

— Какой Катчинский? — осведомляется оказавшийся рядом Семен Семеныч.

— Персонаж Ремарка — «На Западном фронте без перемен». Я эту книжку перед армией как раз прочитал и мне этот солдат понравился — вот я его за образец и взял.

Пыхтя, начинаем расставлять удобнее наставленную абы как мебель.

— А чем он так хорош-то оказался?

— Он умел в любых самых гадких условиях приготовить — и найти — жратву и устроить удобный ночлег. За что его товарищи и ценили.

— Немудрено. Хотя вот сейчас токо бы прилечь. После морга-то тут куда как здорово, это вашим братом верно сказано было.