Dok - Ночная смена

Напарник ответно наваливается со своей стороны на дверь, стараясь этот валенок прищемить, но дрянь лезет как паста из тюбика, медленно, неотвратимо, причем это сопровождается странными звуками — каким-то сипением и царапаньем.

Отпрыгнув рефлекторно, замечаю, что валенок — с глазами и зубами. Собака!

Ах ты ж сука чертова. Еще раз прикинув, что ни по кому, кроме животины не попаду крепче хватаю «Приблуду» и давлю на курок.

Дадан получился добротным. Уши заложило. Обрез рванулся из рук и ослепил снопом огня. А собака перестала вылезать.

Стоящая у подъезда машина радостно верещит разными механическими голосами, через одну откликается другая. Сейчас вообще-то народ должен начать высовываться в окна.

Осторожно смотрю на псину. Похоже, что сработало как надо — аккурат в башке дыра, если после такого попадания у собаки — зомбаки мозг остался не разрушенным — то ничерта я в анатомии не понимаю. Ну так дистанция меньше метра. Пытаюсь рассмотреть, что там в подъезде за собакой. Там пусто и светло.

Саша осторожно отпускает дверь. Зомбака съезжает вниз и лежит, как и положено дохлому животному. Это видно вообще-то — живые так не могут лежать, как трупы. Трупы как-то по-особенному обмякают, их словно приплюскивает к земле.

— «Ну что, пошли дальше?»

— «Погоди, перезаряжу». Аккуратно выдергиваю гильзу — пригодится переснарядить, загоняю патрон в ствол. Потом меняю магазин — три лучше чем два, как ни крути.

Приоткрываем дверь. Вроде пусто. Машины верещать перестали, да и собаки что-то угомонились. Пуделишко еще вякает, но без прежнего усердия, а лайка так и вообще заткнулась.

Заглядываю дальше. Вроде все спокойно. Хотя покойники как раз стоят спокойно, если вспомнить неподвижного дедушку у садика.

— «Мне всегда не нравилась эта гнусная Альма, и хозяйка ее, сука пьяная — тоже не нравилась». — говорит Саша сзади. — «Надо бы псину отсюда убрать, иначе дверь не закроем».

— «А как? Руки и ботинки марать не охота».

— «Сейчас ветку сломаю потолще — оттартаем».

— «Стой, только вместе!»

Аккуратно выбираемся из подъезда. Вокруг много кустов, но жидких. А псина — здоровая дворняга, покрытая грязной свалявшейся шерстью похожей на войлок, явно тяжелая — большая и толстая. Этакий цилиндр волосатый на ножках. Наконец попадается что-то подходящее. Оглянувшись, чтоб никто не помешал, Сан Саныч младший начинает выламывать подходящий сучок. Треску от его деятельности — как от танка в лесу. Наконец подходящий сук в руках. Со стороны смотреть на него смешно. Просто иллюстрация к тому, как и что сделало из обезьяны человека. С трудом, подцепив псину палкой за ошейник, Саша оттаскивает тушу в сторону от двери. Все это время для меня самое сложное не любоваться, как работают другие — а наблюдать за обстановкой. Взгляд все время возвращается к пыхтящему напарнику, а это нехорошо. Очень нехорошо. Не догляжу — обоим хана.

— «А кто-то Альму хорошо драл — бочина в крови, лапа перебита». — отмечает Саша, разглядывая тушу. — «Так что тут возможно еще собачки такие же ходят!»

Это прекрасно. От собачки драпать сложнее, чем от детишек. И зубки даже у этой дурацкой Альмы — куда как приспособленнее кусаться, чем человеческие. Меня дважды собаки кусали — и впечатление самое гадкое. Локоть после такого укуса месяц сгибался с трудом — а овчарка только прихватила, не было у нее тогда желания откусить кусок меня. Теперь же — такое желание у дохлых псов будет. А еще и крысок не забываем…

Теперь, когда железная дверь за нами закрылась — как-то даже и веселее — приятно, что за спиной никто не появится. Правда из подвала или мусоропровода крысаки могут выбраться, но тут уж смотреть надо внятно. Начинаем не торопясь подниматься. На первой площадке Саша начинает ломиться в обшарпанную дверь — лупит в нее ногой и кулаками. Видимо у него есть резоны. Поглядывая по сторонам вижу, что кровяная мазня как раз у двери и на двери — тут видно псина и обратилась. А Саше не терпится поговорить с хозяйкой. Немного недоумеваю, почему он не звонит, пока не убеждаюсь в том, что звонок у двери отсутствует как класс. Впрочем, никто ему не открывает, а наоборот распахивается дверь квартиры наискосок. Видна женщина в халате, за ее спиной долговязый парень и — мелкий пуделишко, который тут же начинает уже знакомо лаять. В другое время я бы сказал, что животина паскудная и пнул бы ее с чувством выполненного долга — а сейчас наоборот испытываю умиление и желание собачонку наградить, выручила она нас серьезно.

— «А, это вы тут шумите» — облегченно говорит женщина. Видно, что она узнала Сашу и успокоилась. А вообще молодец, конечно — выперлась на площадку — кушайте меня мухи с комарами. Вот она — Я! И дверь нараспашку.

Напарник здоровается. От души благодарит за собачку-сторожа. Женщина в халате весь день не выходила из дома, сын, судя по всему, рубился в «Линейку» — благо у него выходные — потому наши новости для них неожиданны… не знаю, поверили ли они в это, но соглашаются отзвониться Саше, если их собакса опять закатит истерику. Она оказывается лаяла так час — и никакие привычные меры на нее не влияли. Теперь-то ясно, что собачонки на мертвячину реагируют истерикой. Это замечательно. Вопрос в том — вообще на обернувшихся, или токо на собак. Надо бы проверить. Прощаемся, идем на второй этаж — те же разговоры с владелицей лайки. Она правда так дверь не распахивает, осторожничает. Потом зовет мужа и дверь раскрывается на длину цепочки.

Смекаю что Саша пытается организовать примитивную сторожевую службу. А что — разумно. Почему-то он звонит не во все квартиры. Открывают в шести — на пять этажей. Вроде как верят, что в городе неладно. Но вот насколько верят и как себя поведут — один бог ведает.

Наконец — дома, разведка заняла добрый час времени — и Дарья Ивановна уже звонила сыну. Успокоил он ее или нет — не берусь судить, но перезванивать не стала. А я, пока Саша общался с соседями, звякнул в оружейный магазин — Николаичу. Подошел правда Андрей, выслушал про собак, выразил благодарность (какой-то он немного чопорный и ходульный) и сообщил, что они нашли хорошую базу, где можно неплохо устроиться. Где это — он пока говорить не станет, утром сам увижу. В магазине они оставаться не будут, была еще одна попытка нападения неизвестных лиц, которую удалось отразить, но все равно место неудачное, они уже в этом убедились. Так что утром мне лучше прибыть на встречу со всем своим добром.

Спрашиваю, как быть — у меня двое спутников. Обещает уточнить у Николаича, когда тот вернется, но полагает, что скорее всего ответ будет положительный. По дороге неплохо бы еще разжиться едой — сколько сможем. Отвечаю — принято, даю отбой.