Ричард Матесон - Тени и призраки

Последовал неопределенный жест.

— Как на Рождество в морге? — поддразнил он.

Она скорчила укоризненную гримаску и направилась в гостиную. Дэвид несколько секунд смотрел ей вслед, затем обернулся, захлопнул входную дверь и вздрогнул. «Сам воздух превращается в какую-то осязаемую субстанцию», — пришла ему в голову мысль. Он словно видел, как воздух густой струей втекает в его легкие, подобно жидкости с низкой температурой замерзания. Сжав зубы, будто создавая барьер этому потоку, он прошел за Эллен и оказался в сумрачной, едва освещенной комнате.

Облицованный камнем очаг находился слева, по центру западной стены. На каменной кладке стены, над каминной полкой висела картина: парусное судно, уносимое волнами разбушевавшегося моря. Дэвид прищурился и подошел поближе. Это был оригинал, написанный маслом. Он перевел взгляд на книжные шкафы, встроенные в стену по обе стороны камина, потом на небольшие закрытые жалюзи окна над ними, затем оглядел мебель: огромный диван прямо перед камином, кресла, столики с лампами. Этот гарнитур напомнил ему мебель из иллюстрированного каталога Серса-Ройбека за 1937 год, который он листал в литературном отделе киностудии «Метро-Голдвин-Майер».

— Не так уж плохо, — услышал он голос Эллен и вопросительно глянул на нее.

— Ты вправду так думаешь?

— Мне тут нравится, — ответила она с улыбкой.

— Отлично.

— Во всяком случае очень обжитое гнездышко. Давай посмотрим остальное!

Что-то в ее голосе — возможно, след того неуемного любопытства, полудетская черта, которую он в ней всегда любил, — заставило его улыбнуться и шутливо склонить голову.

— Показывайте дорогу, Эллен Оудри.

Они прошли по потертому ковру к узкой, примыкающей к стене лестнице и оказались в небольшом алькове, нише, превращенной в маленький обеденный уголок. Потолок в этой части огромной комнаты находился всего лишь в нескольких дюймах над головой Дэвида. В этом алькове имелось двойное окно, убранное нарядными занавесками; круглый, кленового дерева стол с четырьмя стульями; матовая медная лампа над столом. Большую часть паркетного пола закрывал многоцветный овальный коврик. Справа от двери в кухню располагался буфет, над которым висело потускневшее старинное зеркало.

— Ну, да тут совсем уютно, — произнесла она.

— Гм.

Дэвид толкнул вращающуюся дверь и, пропустив вперед Эллен, вошел в кухню.

— Действительно, уютная и теплая кухонька, — насмешливо заметил он, глядя на облачка пара, срывающиеся с его губ при каждом слове.

— Оставь дверь открытой и таким образом выгонишь холод отсюда, — предложила она.

— Вот откуда неприятности, — сообщил Дэвид и, подойдя к небольшому холодильнику, захлопнул его дверцу.

Провод с вилкой на конце лежал, свернутый кольцами, наверху холодильника.

— Черт! — с притворным негодованием выругался он. — Можно подумать, нам тут только кубиков льда и не хватает.

— Вместо них вполне сойдут кончики моих пальцев, — поддержала шутку Эллен.

Улыбнувшись, Дэвид повернул один из вентилей плиты. Безрезультатно! Плита не работала. Он вернул вентиль в прежнее положение и поочередно взглянул на раковину и полки; на окна над ними, выходящие на Саунд; на застекленную дверь, затянутую гардиной; на желтого цвета деревянный стол с таким же стулом, стоявшие в центре покрытого линолеумом пола.

— Итак, это мы назовем кухней.

— Не морозильной же камерой, — отозвалась Эллен, вздрагивая от озноба. Она вышла из кухни и вернулась в обеденный уголок.

Дэвид вдруг почувствовал, что буквально не может двинуться с места: обессиленная нервная система затрудняла движения. Им не следовало возвращаться в Логен-Бич, это была его глупая идея. Какая жалость, что сейчас они не в Шерман-Оукс, в их уютном, теплом домике на склоне холма. И до чего же глупо, просто абсурдно, что Марк сейчас торчит там один и между ними пролег целый континент.

— Дорогой?

Эллен приоткрыла вращающуюся дверь и с любопытством смотрела на него.

— Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, просто я… — Дэвид изобразил на лице улыбку и шагнул к ней. — Просто я вижу сны наяву. — Он понял, что не должен портить ей эту поездку. — Эй, мы даже наверху еще не были!

Она ответила ему такой же улыбкой:

— Пойдем посмотрим, каково там.

За обеденным альковом, справа, пряталась неосвещенная лестница. Эллен первой подошла к ней. Когда они стали взбираться по ступеням, покрытым потертой ковровой дорожкой, Дэвид обратил внимание на ряд небольших написанных маслом картин, висевших на стене вдоль лестницы. Каждая из них являлась либо пейзажем, либо мариной; все они несли отчетливый местный колорит.

«Они, похоже, принадлежат кисти того художника, который написал и картину, висящую над камином», — сообразил он.

Остановившись перед тем пейзажем, на котором был изображен берег рядом с их коттеджем, Дэвид указал жене на верхний левый угол картины:

— Вот тот особняк, который мы видели.

Эллен остановилась и оглянулась.

— Что за вид, должно быть, открывается из дома, расположенного на этом высоком утесе, — произнесла она.

— Интересно, там обитают те же люди, что и тогда, когда мы приезжали сюда впервые? — подумал вслух Дэвид. — Даже если так, то вряд ли мы смогли бы узнать их при встрече.

Первый пролет лестницы заканчивался площадкой, с ее правой стороны располагалась дверь. Дэвид повернул холодную медную ручку и шагнул в комнату. И тут же его поглотила кромешная тьма.

— Боже! — пробормотал он.

Эллен присвистнула и остановилась рядом с ним.

— По-моему, это худшее из всего, что мы сегодня видели.

Дэвид направился в глубь комнаты, к окну, его шаги гулко отозвались в огромном пустом помещении.

— Какая красота! — воскликнул он, отдернув край шторы и выглянув наружу. — Отсюда видно… — Он прервался, обернувшись к Эллен, которая стояла в дверях, обхватив себя руками. Она явно была в нетерпении. — Замерзла?

Она резко кивнула.

Огромные кольца со скрежетом отошли в сторону, когда Дэвид отдернул штору, обнажив не менее четырех футов остекленной поверхности. Повернувшись, он с любопытством оглядел огромную комнату. Она была совершенно пуста, за исключением деревянного рабочего стола у восточной стены. Его поверхность испещряли шрамы от ударов мастихина и множество пятен масляных красок. Около той стены, где они стояли, находилась продавленная кушетка. Дэвид оглядел ее обивку, главным мотивом которой являлись сосновые иглы и шишки, затем рассмотрел сложенное в изножье одеяло.

— Сомневаюсь, что мы станем часто пользоваться этим помещением, — пробормотал он.

Эллен не ответила, и он снова взглянул в ее сторону. Оказалось, что жена уже вышла из мастерской и теперь поджидала его на лестничной площадке. Тогда он тоже оставил студию и вышел, прикрыв за собой дверь.