Владимир Границын - Линия Крови

- Ф-фу, чем это так воняет? – проговорил Борецкий.

- Да не иначе где-нибудь крыса сдохла, - отозвался за спиной участковый. – У меня дома на кухне под половицей как-то раз сдохла падла, так такая вонь стояла – не приведи бог. Так и пришлось половину пола в кухне разбирать. Я теперь этот запах ни с чем не перепутаю.

- Стоп машина, дальше хода нет, - прокомментировал Борецкий то, что увидел впереди.

В десятке шагов от двери коридор оказался завален. Александр тщательно, дециметр за дециметром осветил груду перемешанной с кирпичами земли от низа и до самого свода. Человеческих следов на ней не было. Но на самом верху Борецкий увидел щель, достаточную для того, чтобы в нее мог пролезть человек. Он вскарабкался до этой дыры. Посветил в нее, вглядываясь. Противный запах тухлятины доносился оттуда.

- Слушай, - окликнул он участкового, - а если человеческий труп будет долго лежать в сухом и холодном месте, мумифицируется так сказать, то запах такой же должен быть, как от крысы твоей?

- Не зна-аю, - с сомнением протянул капитан. – Может и такой же, только в сто раз сильнее. Если бы здесь где человек лежал, мы бы без противогазов хрен сюда зашли.

- Согласен, - произнес Александр.

Он задумчиво смотрел в отверстие еще несколько секунд, потом с завала спустился. Сказал:

- Я вообще не понял, что это такое. Подземный ход, что ли тут раньше был?

Участковый пожал плечами. Спросил:

- Чего хоть там дальше-то? Видно чего?

Александр помотал головой.

Они вышли на улицу, закурили. Участковый что-то рассказывал, Борецкий делал вид, что слушает. Мысли же его, в самом деле, снова и снова возвращались к странному подземелью, завалу и щели над ним. Александр чувствовал: что-то там не так. А вот понять что – не получалось.

На обратном пути в Зареченск сломалась машина. На длинном, пологом спуске Костя выключил передачу, а включить обратно уже не смог. Ни одну.

- Ч-черт!

Костя вырулил на обочину. Уазик остановился. Густая пыль обогнала его и полетела вперед. Туда, где скрылась за поворотом Волга с руководством.

- Что, Шумахер, догонялся? – спросил Борецкий.

Тон его не сулил ничего хорошего.

- Похоже, коробка навернулась, - пробормотал Костя, пытаясь воткнуть передачу снова и снова.

Не получилось. Каждая новая попытка отзывалась душераздирающим скрежетом. Костя заглушил двигатель. Попробовал включить первую скорость. Она включилась легко, без усилий. Так же легко срабатывали все остальные.

- Похоже, у тебя не коробка, а сцепление полетело, - сказал Кукушкин.

- Чего же делать-то? – повернулся к нему Костя.

- Ну, не знаю… водитель кто, я или ты?

Вадим посмотрел на покрасневшее, как маков цвет, лицо Кости, усмехнулся и сказал:

- Попробуй на скорости завести. На второй.

Этот совет действительно помог, но переключать скорости на ходу по-прежнему не получалось. Так они и тащились на второй передаче все двенадцать километров.

Пообедать в тот день так и не удалось. К РУВД они прикатили только в половине шестого. А уже на шесть было назначено большое совещание у Михайлова.

Следователю областной прокуратуры в здании Зареченского РУВД выделили большой кабинет. В этом кабинете и собрались: вознесенская опергруппа, четыре опера местного угро, эксперты, и следователь, что вел дело до приезда Михайлова. Ну и сам временный хозяин помещения, конечно.

Для начала подвели итоги дня. По результатам подворового обхода в селе Дмитриевское докладывал Кукушкин.

- Собственно говоря, ничего нового к тому, что мы узнали от участкового, выяснить не удалось. Как напротив церкви ночью останавливалась машина, видела только одна свидетельница – Ромашина Елизавета Петровна, жительница крайнего со стороны церкви дома. Значит с ее слов: незадолго до полуночи со стороны Зареченска подъехала легковая машина темного цвета, с выключенными фарами. В село автомобиль не въезжал, остановился на обочине, напротив церкви. Марку женщина назвать не может, помнит только, что машина была темная. Ромашиной не спалось, говорит – понаблюдала какое-то время. Интересно было: к кому это, на ночь глядя, гости пожаловали? Или сломался кто? Говорит: очень удивилась, когда в село так никто и не вошел. Елизавета Петровна рассказала, что на всякий случай проверила все запоры – мало ли что, дескать может воры какие пожаловали… Ну и спать легла. Шума никакого не слышала. Ни криков, ничего такого… Больше в селе вообще никто ничего не видел и не слышал. Или, по крайней мере, не признался.

- Угу, - буркнул Михайлов, делая какие-то записи.

Потом посмотрел на Борецкого.

- В заброшенном доме что-нибудь интересное было?

- Нет. Никаких следов пребывания кого бы то ни было в последние… ну, я не знаю, дней десять точно.

Александр произнес эти слова твердо. И, в конце концов, это было правдой, но в душе снова шевельнулся червячок сомнения. И тут Александр осознал, что с той злосчастной дырой было не так – он, глядя в нее, испытал страх. Не тот страх, что испытывает человек перед лицом явной опасности, а иррациональный. Будто оказался на пороге темной половины собственной души. И сделать за этот порог шаг страшно даже не оттого, что ты боишься узнать о себе что-то ужасное. Ты боишься выпустить оттуда такого зверя, с которым не сможешь совладать. Или, что еще хуже – вдруг он совладает с тобой?

Борецкий поежился. Мысленно сказал себе:

«Ерунда. Нечего себя накручивать»

И тут же мысль:

«Да-а? Что же ты тогда туда не слазил?»

Совещание тем временем продолжалось. Михайлов обратился к экспертам:

- Что дал осмотр места происшествия? Трупа?

Эксперты переглянулись. Худой поправил на носу очки и, слегка заикаясь, начал докладывать:

- Личность жертвы пока не установлена. Смерть наступила в результате того, что горло потерпевшей, предварительно подвешенной вниз головой, перерезали тонким острым предметом, предположительно ножом или бритвой. С момента гибели на момент осмотра прошло не менее двенадцати часов, то есть смерть наступила приблизительно около полуночи. Что интересно – следов борьбы, сопротивления, на теле нет. На алкоголь, наркотические вещества анализы пока не готовы…

- Погодите, - перебил Михайлов. – Почему нет следов насилия? Она что, добровольно себя в жертву принесла что ли? Может плохо искали?

Эксперт пожал плечами.

- Возможно, ее привезли уже без сознания. Но еще живую – это следует из количества пролитой крови… Следов сексуальных контактов на теле жертвы также нет. Хотя более детальное исследование еще предстоит. Это, с позволения сказать, результаты лишь первоначального осмотра.

- Это я понимаю, продолжайте!

Продолжил второй эксперт – толстяк. Он сказал: