Сара Бреннан - Лексикон демона

— Ты, кстати, тоже вырядился! Весь в черном, да еще с мечом. Чем это лучше?

— У меня был повод так одеться.

Мэй оживилась.

— И какой же, интересно?

— Скоро узнаешь, — поддразнил он ее и улыбнулся, глядя в обращенные к нему глаза, темные в лунном свете.

Потом вспомнил, что девчонка не для него, тряхнул головой, досадуя на себя, и прибавил шагу, чтобы Мэй пришлось его догонять. Толстые сучья над головой сплелись и, словно кошки, следили свысока из теней; плотная листва скрывала луну. Рыжая голова Алана стала такой же черной, как шевелюра Ника.

Алан прервал излияния о прекрасной поэзии Кристины Ризотто, или как ее там, чтобы усовестить Ника.

— Ты бросил Мэй?

Ник решил, что ответ очевиден, и промолчал. Алан развернулся и заковылял назад. Когда Мэй догнала их, он подставил ей локоть. Ник, оставшись наедине с Джеми, счел своим долгом прояснить ситуацию.

— Не очень-то верь ушам, — сказал он. — Может, Алан и любит стихи, но он не такой, ясно?

Джеми посмотрел на него и перевел взгляд куда-то вдаль. Ник проследил за ним и увидел Алана, который навис над Мэй и всем своим видом изображал хромого аиста в брачный период.

— Правда? — сухо переспросил Джеми. — Ни за что бы не догадался.

Ник нахмурился.

Они шли и шли, пока тропа не оборвалась. Кругом, сколько хватал глаз, колыхалась трава, только вдалеке перетекая в опушку. Алан повел всех туда, хотя было уже ясно, в какую сторону идти. Вдоль границ поля кто-то расставил машины. Крыши блестели под луной, словно камни-голыши на речном броде.

Дальняя сторона кургана, который до сих пор назывался Крэнморским замком, довольно густо поросла деревьями. Из середины этого леска пробивался, сияя и подмигивая из-за стволов и листьев, свет фонарей Ярмарки Гоблинов.

Ник подпел вровень с Аланом, не оглядываясь на Мэй и Джеми. Кто-то из них вскрикнул — кто именно и почему, Ник не знал. Впрочем, в первый раз Ярмарка, и вправду могла удивить. Разглядеть ее всю сразу было невозможно: прилавки стояли между деревьев зубчатым кругом, посверкивая то тут, то там, как спрятанные сокровища. Сначала глазам открывался первый стол, потом еще один, а через два шага они уже были повсюду. Яркие скатерти свисали, точно флаги перед объявлением войны. Извилистая гирлянда фонарей в ветвях качалась на ветру и светила то на один лоток, то на другой.

Вот яркое пятно легло на боковину прилавка, увешанного самыми настоящими «ловцами снов», чьи нитяные узоры с вкраплениями перьев и костей способны заглушить потусторонние голоса и отогнать демонов от постели. Миг — и светом озарился край стола, нагруженного словами: глиняными табличками вперемешку с фолиантами в переплетах телячьей кожи, дешевыми книжками и бесценными свитками.

Один прилавок светился сам по себе — его украшали так называемые «фонари фей», чье теплое сияние было способно привлечь настоящую любовь или, подобно маяку, привести странника домой.

Ник обвел все вокруг пристальным взглядом — огни в ветвях, крадущиеся тени вокруг, яркие прилавки, темные прогалины, где упражнялись танцоры, и успокоился. Ярмарка была точь-в-точь какой он ее помнил.

Всем приходилось соблюдать, тишину, чтобы не выдать себя. Поэтому барабаны звучали приглушенно, а голоса продавцов походили на низкий чистый звук ветряных колокольчиков (такие там тоже продавались), только звучали отовсюду.

— Покупайте! — неслось от каждого лотка. — Покупайте!

— И это все продается за обычные деньги? — спросила Мэй не то с восторгом, не то с сомнением. — Выходит, помощь не бесплатная?

— Нам нужно обороняться, — сказал Алан. — Во внешнем мире оружие стоит дорого, а здесь его можно на что-нибудь обменять или записать в долг.

Ник вытащил меч из кожаных ножен. Клинок тихо, призывно зазвенел в воздухе, словно упрашивал Ника взять его домой. Впрочем, он выглядел дорого, да и короткий меч практичнее — его легче спрятать.

Ник взвесил рукоять на ладони. Она хорошо ложилась в руку, лезвие было отлично сбалансировано. Когда он отошел назад и сделал несколько взмахов, меч двигался легко и естественно, как продолжение руки. Ник с трудом оторвал взгляд от блестящей грани и встретился глазами с Аланом. Брат смотрел на него тепло и радостно.

— Нравится?

— Он нам не по карману, — сказал Ник.

Хотел ответить по-деловому, а получилось слишком резко.

— Мы можем вам… — начала Мэй.

— Нет! — отрезал Ник.

— Спасибо, не надо, — поправил Алан мягко, но решительно. — Он твой, Ник. Я не тратил кредит в этой лавке. А сегодня первая Ярмарка с твоего дня рождения. Или ты думал, я оставлю тебя без подарка?

— А-а, — отозвался Ник.

То-то ему показалось, что меч для него создан. Алану мечи не давались, он плохо держал равновесие. Зато он знал все о том, как сделать хороший клинок. Ник еще раз посмотрел на смертоносного красавца и расплылся в улыбке.

— И вообще, зачарованный кинжал нам тоже пригодится, — сказал Алан, пряча нож в карман.

Когда он потянулся к прилавку, Ник отошел в сторону, не сводя глаз с подарка.

Они отправились дальше, обходя прилавки, протискиваясь между туристами, беззубыми некромантами с костяными побрякушками, оркестрами из инструментов, поющих человеческими голосами. Ник не мог заставить себя спрятать новый меч в ножны, рядом брел Алан, и, будь они вдвоем, можно было бы сказать: славная выдалась Ярмарка! Увы, они были не одни. Мэй воскликнула:

— Все это зачарованное, так? Вы вроде бы говорили, что доброго колдовства не бывает. Какая тогда разница между вами и магами?

— Разница в том, девочка, — произнес слева еще один знакомый голос, — что мы используем магические предметы, не обладая колдовской силой.

В последнем Ник не был уверен, однако на Ярмарке Гоблинов это считалось вопросом чести. Сила принадлежала колдунам, и она же их развращала. С посетителями, способными творить магию, ярмарочные худо-бедно общались, но собственных способностей не признавали ни за что, даже если они были.

В далеком прошлом Ярмарку устраивали для того, чтобы помогать пострадавшим от магии. Все нынешние торговцы утверждали, что их предки в свое время случайно узнали правду о колдунах и поклялись помогать невинным и беззащитным. Все упорно закрывали глаза на то, что эту правду было легче всего узнать членам колдовских семей или самим колдунам.

Ник считал, что отрицать это не менее глупо, чем отрицать факт перехода от пользования магическими предметами к купле-продаже тех же предметов, перехода от священной войны к борьбе за кусок хлеба.

«Каждый делает вид, что мир не такой, какой есть, — думал Ник, — так стоит ли удивляться? В конце концов, большинство людей даже не догадываются, что магия существует. Слепыми быть проще».