Сара Бреннан - Лексикон демона

Разумеется. Все вопросы задавались ради спасения Джеми, а не из туристского любопытства.

— Ничего не выйдет, — охладил ее Ник.

— Выйдет, — сказала Мэй. В ее глазах вспыхнул боевой огонек. — Я хорошо танцую.

— Плевать. Оступишься — вся работа коту под хвост, а я этого не позволю. Здесь тебе не дискотека, деточка. Это мой танец. И я говорю: обойдешься.

Через секунду Ник понял, что просчитался. Меррис Кромвель не любила, когда распоряжался кто-нибудь, кроме нее. Она смотрела на маленькую, дерзкую Мэй новым взглядом.

— Если ты хочешь, помочь брату, — сказала она спокойным тоном, — это меняет дело. Насколько сильно твое желание? Ты готова на все?

— Мэй, не надо, — встрял Джеми. Девушка встретилась глазами с Меррис: — Да.

— Славно. Демонам это понравится.

— Я сделаю что угодно…

Меррис издала хриплый пронзительный звук, почти вопль — точно ворону пнули.

— Пойми: ты должна очень тщательно следить за языком! Никаких «что угодно». Демон попытается извратить каждое твое слово, чтобы в тебя вселяться.

— Обещаю быть осторожной, — сдавленно отозвалась Мэй.

— Что ж, — сказала Меррис чуть более одобрительно, — если будешь танцевать с опытным партнером вроде Ника, может, дело и выгорит.

— Она не будет со мной танцевать, — прорычал Ник.

— Не глупи, Ник, — сказала Меррис. — У тебя всегда получалось лучше с эмоциональной партнершей.

— Верно, — поддакнула Син из-за ее плеча. Теперь она смотрела на Мэй с сочувствием.

Что верно, то верно. Все говорили, что Нику недоставало чувств, чтобы поделиться с демонами. Мэй идеально дополняла его. В совместном танце, помогая друг другу, ребята могут помочь своим братьям. Однако чужие беды не беспокоили Ника (сейчас он переживал только за брата) и судьба Джеми ему безразлична.

Ник хотел возразить, но, попав в центр внимания, растерял все слова и замолчал.

— Идем, девочка, — окликнула Меррис. — Проверим твою ловкость и реакцию. Сейчас будет видно, выйдет ли из тебя танцовщица.

Син протянула руку и потянула Мэй за собой. Другие танцовщицы собрались гурьбой вокруг Меррис, как пчелы возле матки. Так, всей стайкой, они направились прочь от огней, холодно меряя глазами Ника.

Судя по всему, Син обиделась на тот его взгляд. Подумаешь. Папа бы не одобрил, если бы узнал, что он водится с ярмарочной девчонкой — той, что могла догадаться насчет Ма. И нечего было Син коситься на Алана.

Он вдруг подумал, что танцевать с Мэй будет не так уж плохо. По крайней мере, с братом она себя ведет нормально.

Его взгляд упал на Джеми, который явно занервничал из-за внезапного ухода Мэй.

— Не обращай внимания на Меррис, она так всегда со мной, — сказал Ник. Он понял, что мальчишка лучше понимает все через шутку, и добавил: — Виду не подает, как ее ко мне тянет. Вот посмотришь, сейчас прибежит обратно. Никуда не денется.

Джеми улыбнулся, хотя вид у него был все еще напуганный.

Нику было плевать, каково сейчас туристам, которые впервые оказались в этом мире, но Джеми, похоже, был из неженок. Неудобно вышло бы, грохнись он в обморок посреди Ярмарки. К тому же Ник хорошо помнил прошлое рождество. Помнил, как это, когда про тебя все забыли.

Танцовщики вернулись с блюдами красных и желтых фруктов, чтобы расставить их за кругами широкими золотыми кольцами — круг внутри круга. В свете ярмарочных огней плоды сияли.

Ник отдал Алану меч на хранение, взял один плод и впился в него зубами. Стоило слегка прокусить кожицу, как брызнул сок — густой и сладкий.

— Не ешь, — предупредил Алан Джеми, видя, как тот потянулся к блюду. — Они для танцующих. Эти танцы когда-то называли вакханалиями. Тогда никто не считал съеденных плодов, не удерживал танцовщиков после обряда. Они разбредались по округе. Иногда убивали людей.

— Кажется, я об этом читал. Про танцовщиц, менад. Диких женщин.

— Я что, похож на женщину? — прошипел он, понизив голос.

Сок жар-плода стекал струей Нику в горло, проникал в кровь, ускоряя все вокруг, приподнимая настроение. Может, ему и впрямь станцевать с Мэй — глядишь, понравится. А если она не пройдет проверку, взять в партнерши Син. В любом случае Алана он спасет. Ник засмеялся. Джеми вздрогнул. Ник ухмыльнулся ему и только потом сообразил, что просто скалит зубы.

К блюдам с плодами стали подтягиваться и другие танцовщики. Вскоре от их группки повеяло весельем и каким-то невидимым напряжением, вокруг начала собираться толпа. Танцы были обычной частью Ярмарки, поскольку большинство выступали платно — ради незнакомцев, нуждавшихся в помощи или сведениях. Зато на них было интересно смотреть. Привлекало внимание и то, что собирался танцевать сам Ник. Все понимали, что скучать не придется.

Случалось, танцовщики идеально выполняли движения, но демоны так и не появлялись. Ник же никогда не подводил публику.

— А кто такой Анзу? — спросил Джеми. — Ник сказал, что будет его вызывать.

— Только два демона дали ему имена, чтобы он мог к ним обратиться, — ответил Алан. — Демоны могут действовать как угодно и принимать любое обличье, но и у них есть свои предпочтения. Встречаются такие, кого Мэй назвала бы суккубами и инкубами. Эти пытаются очаровать человека. Другие притворяются умершими или принимают форму животного. Обычно Ник призывает Анзу — он часто является в виде птицы — и суккуба по имени Лианнан, которая… — Алан оглянулся на Ника. Тот улыбнулся ему и взмахом руки разрешил продолжать. — Видишь ли, демоны неважно ориентируются во времени, — добавил Алан. — Лианнан думает, что Ник — ее давняя любовь.

Начали зажигать факелы и читать заговоры, чтобы подготовить круг к открытию. Свет пламени упал на волосы Алана, которые казались цвета крови в ночи, и раскрасил их ярко-золотым, Джеми оторопел.

— Любовь? А я думал, демоны — злые.

Алан наморщил лоб.

— Ну, это вопрос спорный. Одни утверждают, что так и есть. И конечно, Лианнан, не колеблясь, заняла бы тело любимого и похитила его жизнь. Демонам нельзя доверять ни секунды — так они рвутся в наш мир. Кое-кто, впрочем, считает, что не все их чувства — лукавство. Но по другой версии… — голос Алана потеплел, и он признался: — По моей версии, они способны любить.

Ник подумал, что если бы к Алану явился суккуб, он наверняка сводил бы его — ее — поужинать и долго расспрашивал бы о чувствах, прежде чем позволить себе какие-нибудь запретные демонические удовольствия.

Факелы укрепили на стволах, и теперь они давали ровный свет. Круги были закончены, блюда стремительно пустели. Нику казалось, будто душа оставила тело, но еще пытается издалека держать его в равновесии. Свет пламени дробился и преломлялся у Ника перед глазами, словно он смотрел из-под воды. Мальчики и девочки с липкими пальцами и подбородками собирались вокруг, смеясь и расспрашивая, почему он снова решил танцевать. Алан, единственная неподвижная фигура в этой круговерти, держался рядом и отвечал за него на вопросы. Скоро ему придется их задавать.