Константин Кузнецов - Душеприказчик

Ша подбежав к витражу, стал тревожно вглядываться в разноцветные стеклышки. Его хозяин все еще боролся за весящую на волоске жизнь — я чувствовал, нет, я просто знал это.

Мы сидели у кафедры, и я осторожно разорвав свою рубаху, перевязывал руку Проклятого. Он морщился, кусая губы, но при этом не проронил ни звука. На его скуле все ярче горела цифра один, и я не мог отвести от нее взгляда. Привлекая своими пылающими лепестками, мне все же казалось, что он нее веет ледяным холодом. Хотя я мог ошибаться. В здешних стенах можно было легко замерзнуть.

— Это не выход. Я просто не знаю, что делать, — затягивая покрепче лоскут повязки, произнес Проклятый.

— Знаю, — поддержал своего хозяина Ша.

— Отсюда просто нет выхода? — попытался догадаться я.

— Ни в этом дело. Единственная возможность для тебя выбраться из этого треклятого мира — это исполнить последнюю волю горожан. Их грехи так и будут держать нас здесь. Время не властно над здешними порядками.

— Но я же не давал никакой клятвы или обещания, — испуганно затараторил я.

Проклятый посмотрел на меня с какой-то странной надеждой.

— Конечно. Это был я, а не ты. Но если я не исполню клятву, мне даже не хочется думать об этом.

— Но что же надо делать? Какова была их последняя воля?

Мой собеседник на миг задумался и произнес:

— Всего лишь прощение. Они все хотели свободы и прощения.

— Но разве они не свободны? — не мог я уняться.

— Здесь, в ЕГО мире никто не может быть свободным, — Проклятый отвернул взгляд и с грустью посмотрел на старые покрытые паутиной фигуры святых. Ничто в этом мире не могло подарить нам тепла и успокоения.

— Ты хотел освободить их всех разом? — предположил я.

— Если их души оказались у меня в суме это еще не гарантирует им освобождения от всех грехов. ОН продолжает удерживать их. Мертвыми телами, кошмарными тварями, даже каменные изваяния хранят в себе души умерших.

— Но почему он их не отпускает? Почему?

— Одному из воинов дьявола свои задачи. Он что-то вроде надзирателя в остроге. Только вместо заключенных — души. А проступки, за которые они попали сюда, не все являются смертельным грехом.

— Тогда поче… — но Проклятый так и не позволил мне спросить, продолжив.

— Доверие и заблуждение. Мы не совершенны, и нас очень легко сбить с истинного пути.

Я сам не заметил, как задремал. Сон, налетев, будто неуловимый морской бриз унес меня в те далекие места, где я всегда был в безопасности и не знал голода и одиночества, страха и смерти. Я оказался дома.

Тот, кто пришел к душеприказчику был не один. С ним оказалась странная мохнатая зверюшка — очень смышленая и способная повторять за ним легкие слова. Он называл ее — Ша. Что на языке его народа означало — верный друг. Душеприказчик рассказал о себе все. Мрачный старец долго смотрел ему в глаза, и грустно покачав головой, произнес:

— Я поклялся своей жизнью, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня. В этом была моя ошибка. Но тебе выпала иная участь, так неси ее с желанием, так как иного выбора у тебя, увы, нет.

— Но что, же мне делать? — взмолился Душеприказчик.

— Верь. Вера порой совершает, гораздо большие чудеса, нежели чародейство или колдовство. Наш мир многогранен и не так уж прост. Любовь не ограничивается просто чувствами, а смерть лишь смертью. Главное верить и ты сам поймешь все для себя. Да и события в нашем мире столь не предсказуемые, что порой их последовательность сводит нас с ума, заставляя верить в чудеса…

Они ни одну бессонную ночь просидели возле не тлеющего костра, разговаривая о том странном месте, где свела их коварная судьба.

На рассвете последнего дня, старец ушел. Душеприказчик кинулся ему вслед, но твердая рука остановила его.

— Ты сам поможешь себе, — наставительно произнес старец и исчез.

Ночной морок рассеялся, унеся с собой память прошедшей ночи. Может быть, и не было вовсе странного одиноко скитальца с его мудрыми наставлениями, а может быть именно он и помог душеприказчику выжить в этом треклятом мертвом мире. Только причудливая зверюшка с этого дня всегда была с ним рядом и не давала отчаянью и сомнениям пленить его разум.

Мы шли по длинным змеевидным коридорам, которые казались мне бесконечными. Извилистые переходы, обрушенные лестницы и винтовые подъёмы и спуски, мелькавшие в свете тусклого факела, сводили меня с ума. Где то рядом жалобно попискивал Ша. Я, во тьме, нащупал зверюшку и, поймав ее, посадил себе на плечо, в знак доброго поступка она уткнулась мне пушистой мордочкой в щеку, затихла.

— Это подвалы принадлежащие королю Петру Справедливому, — с гордостью произнес Проклятый. Имя давно усопшего правителя эхом разлетелось по узким коридорам.

— Он строил обходные пути из города?

— Он был чернокнижником и скверным королем, — буркнул в ответ Проклятый. И его слова оказались ударом ниже пояса. Я действительно ничегошеньки не слышал о Петре Справедливом и даже не догадывался, чем он мог прославиться в истории здешнего городка.

Спустившись еще ниже, мы уперлись в кованную железную дверь. Проклятый осторожно достал из-под рубахи длинный двусторонний ключ и медленно вставил его в замочную скважину. В тишине раздался противный скрежет, два резких поворота и дверь, с легкостью открывшись, позволила нам продолжить путь.

По дороге нам попались еще несколько проржавевших решеток с тяжелыми засовами, но и они с легкостью распахивались не в силах противостоять хитроумной поделке талантливого ключника.

Длинная лестница ушла из-под ног, исчезнув в кромешной тьме. И я в очередной раз почувствовал легкий запах гнили, смешанный с затхлостью.

— В этих подвалах погибла не одна безвинная душа, — осторожно произнес Проклятый.

Я вздрогнул. Накативший на меня ужас, заставил мои поджилки затрястись, не дав мне возможности сделать еще хотя бы один шаг.

— Может быть, найдем другой путь? — быстро предложил я.

Проклятый лишь отрицательно качнул головой.

— Иного пути нет. Именно через него я попал в Собор святого Стефана, где и принял на себя грехи горожан. Все повторяется, как много лет назад.

Проклятый осторожно дотронулся до холодной кладки — почерневшие от времени камни все еще хранили память тех далеких роковых дней.

— Поторапливайся. Иначе мертвяки найдут нас раньше, чем… — фраза оборвалась, и я почувствовал сильный толчок в спину.

Буквально протиснувшись через узкий проход, мы оказались в огромной каменной зале, украшенной огромными изящными люстрами.