Кэт Ричардсон - Входящая во Мглу

— О да. Очень. Сколько я тебе должна?

Квинтон отмахнулся.

— Я еще не распечатал счет. Занесу в другой раз, ладно?

— Хорошо. Теперь мне надо бежать. Подбросить тебя?

— Нет, спасибо. Я собирался куда-нибудь в кино. Как ты?.. — поднял он бровь.

Я уже собирала вещи и направлялась к выходу.

— Сегодня не могу, спасибо. Увидимся, когда принесешь счет.

Он помешкал, захватил свой пакет и проскочил в дверь.

— Без проблем. Если буду нужен, ищи в библиотеке.

Квинтон закинул рюкзак на плечо и отбыл. Я стояла и смотрела, как он уходит. Я никак не могла его понять. Иногда Квинтон вел себя как друг, с которым мы тысячу лет знакомы, а потом вдруг снова превращался в постороннего человека. Меня это смущало, однако не настолько, чтобы всерьез беспокоиться. Надо идти. Скоро я узнаю, что случилось с судомонтажной компанией Ингстрома и фамильной ценностью Сергеева. Надеюсь.

Я объехала озеро Юнион и обнаружила склад судомонтажной компании Ингстрома у северного края, к востоку от Газуоркс-парка. Пришлось потрудиться, чтобы найти свободное место для парковки. Маленькая, засыпанная гравием площадка была полностью заставлена машинами, а пока я нарезала круги, в тумане все сильнее накрапывал дождь. Какой-то седан тоже выискивал, где бы остановиться. Я втиснулась между двумя авто и побежала к дверям склада, плотнее запахивая кожаную куртку. Жаль, что мне не пришло в голову надеть плащ.

Я заскочила на склад и отряхнулась, как собака. Со своего поста у ноутбука за длинным раздвижным столом на меня уставился подросток.

— Здравствуйте, — сказала я. — Я бы хотела поговорить с Уильямом или Брэндоном.

Мальчик оживился.

— Это вы звонили, верно? Брэндон уехал. А Уильям сейчас в кабинете с семьей. Он скоро выйдет. Не хотите погулять здесь, может, найдете свою мебель?

— Конечно, хотя, думаю, я бы сразу заметила…

Я оглядела ряды упакованных вещей и ящиков под треугольниками пыльного света. В самой глубине к потолку тянулись мачты деревянной лодки.

— Или нет. Тут столько всего. Вы случайно не знаете, есть в этой куче орган для гостиной?

Парень покачал головой.

— Вам надо поговорить с Уильямом. Но здесь много интересного — даже целая лодка! Не хотите сделать заявку на торги?

Наверное, заметил в моих глазах блеск помешанного на аукционах. Я люблю приобретать дешевое добротное старье, такое как мой «ровер». Вероятно, реакция на мамино увлечение последними новинками. Я предпочитаю хорошие, прочные старые вещи, даже если приходится самой доводить их до ума. Этот мальчик понял, что перед ним легкая нажива, едва только я вошла.

— Конечно, — ответила я.

Он внес мое имя и рабочий телефон в базу данных, выдал мне распечатанный каталог и картонку с номером.

— Не потеряйте табличку, а то придется вас заново регистрировать, — предупредил парень.

Я положила ее в сумку.

— Не потеряю. Так как же мне встретиться с Уильямом?

— Просто подождите. Он освободится через минуту и придет сюда. Перед закрытием складов Уилл обычно делает обход. Вы его не пропустите. Он высокий, с белыми волосами. Я отправлю его к вам.

— Я буду посматривать.

Мальчик кивнул и вернулся к своему компьютеру. Я пошла по проходу между рядами.

Я не заметила ничего похожего на орган для гостиной. Среди кучи веревок и досок, ящиков с лодочными деталями, инструментов для обработки древесины и станков попадалось множество обычных и чертежных столов, этажерок, стульев, полезных и даже красивых штук. Лодка, как и было обещано: замысловатая малютка с двумя короткими мачтами и огромным количеством резных украшений. Еще великолепная коллекция моделей судов — некоторые из них вроде бы конструкции Ингстрома — и масса яхтенной мебели родом из двадцатых годов. Также немного антиквариата, скорее всего из директорских кабинетов, в том числе стол, на который можно было бы посадить "Боинг".

В груде вещей я приметила маленький шкаф с выдвижными ящичками, втиснутый между двумя гораздо более объемными предметами обстановки. Не орган для гостиной, но взгляд цепляет. Я пробралась поближе, выговаривая себе за желание купить еще одну вещь в бедственном состоянии, когда я сама почти бедствую.

Шкаф старый, невысокий, узкий, окрашен в жуткий красный цвет, едва не разваливается на части. Он ждал не нового дома, а путешествия на свалку, но я все равно отметила лот в каталоге. За отвратительной на первый взгляд внешностью может скрываться настоящая прелесть. Мне всегда везло с нестандартными вещами.

Скрип складской двери заставил меня обернуться. Если верить часам на стене, было пять минут седьмого. Над стеллажами и рядами шкафов в смутных треугольниках света, разрезавших проходы, мелькнуло что-то серебряное и черное. Широко шагая, ко мне направлялся высокий подтянутый мужчина, оставляя белесый след в воздухе, где свет отражался от его серебристых волос. Должно быть, Уильям. Издалека я дала бы ему пятьдесят.

Он свернул и пошел по проходу, в котором стояла я. Остановился передо мной, и я застыла как громом пораженная. Не пятьдесят. Улыбка в двести ватт.

— Здравствуйте, Майкл сказал, вы меня искали.

Сердце превысило скорость, желудок исполнил сочувственное сальто. Хотелось просто стоять и смотреть на него. Худое лицо и ореховые глаза под очками без оправы, в сияющих волосах необыкновенные оттенки преждевременного серебра, белого и серого. Черный свитер с высоким воротом и джинсы не скрывали плавные переходы мышц и очертания тела. Стоит того, чтобы посмотреть в действии. Кривая ухмылка являла слегка неправильные, но очень белые зубы. Я вовремя взяла себя в руки, успев предотвратить надвигающееся заикание. Как во сне протянула руку.

— Я Харпер Блейн. Частный детектив.

Он сжал мою ладонь в своей.

— Уильям Новак. Рад познакомиться. Чем могу служить?

У него была такая большая рука, что моя немаленькая лапа совершенно в ней терялась. Без каблуков я метр семьдесят восемь ростом, немногие мужчины возвышаются надо мной. Еще меньше доставляют мне этим удовольствие. Я сглотнула и откашлялась.

— Я пытаюсь найти орган для гостиной, который мог достаться Ингстрому в конце семидесятых — начале восьмидесятых. На вашем аукционе такой не заявлен?

— Рухлядь начала двадцатого века? Причудливые украшения и плохие язычки? В обычных обстоятельствах я бы с радостью ответил: "Такого не держим", но вы заставляете меня пожалеть, что у нас его нет.

Я залилась краской.

— Он принадлежал семье моего клиента. С кем бы мне поговорить о судьбе органа? Где еще его могли хранить?

— В доме. А может, продали частным порядком. Вы встречались с миссис Ингстром, спрашивали ее? Старшую миссис Ингстром, точнее.