Дино Динаев - Дурная Слава

Ответные выстрелы разом оборвались. Вместо них раздались отчаянные крики, но это была его последняя удача, потому что паузер оплыл словно свеча, опалив ему руку.

— Бежим! — завопил Бен.

Девушки тащили «своих» за дом. Он тоже зачем-то поволок Ерепова, хотя мог бы и бросить. Стрельба не возобновлялась, а до угла было рукой подать. В этот момент труп, принявший в себя не одну очередь крупного калибра, порвался пополам. Бен в омерзении стряхнул с себя останки и припустил за девушками.

Несмотря на щекотливость ситуации, он не смог сдержать восхищения. «Гуттаперчевый» стоял на задней стене дома. Открыв дверцу, они кое- как впихнули туда свои ноши и залезли сами.

— Что с паузером? — спросил Бен.

— Интервал между выстрелами не должен быть меньше трех секунд, а то он не успевает охлаждаться.

— Не могла раньше предупредить!

Бандиты, громко топоча, бежали по двору. Полина, сидящая за рулем дала газ.

Фургон соскочил со стены, вломился в забор и выехал на соседнюю улицу.

Бен почувствовал бы себя лучше, знай он, что последние выстрелы издохшего паузера унесли в могилу пять человек. Четверо, которым поотрывало руки ноги, умерли от болевого шока, как и Гунявый. Пятый сгорел, как облитый керосином.

У Бормана осталось шесть человек из 12-ти, и он впервые подумал, а не послать ли композитора подальше, и нехай с ним, с лимоном. Не стоит это, чтобы подставлять свою гладко выбритую башку. Чтобы не терять лица, он направил на КПП Свистуна и Длинного. Чтобы увезти остальных, хватило одной машины.

Преследуя беглецов, они были вынуждены объезжать крупную канаву, через которую фургон то ли переехал, то ли попросту перелетел. Следы обрывались на одном берегу и появлялись на другом. Одно успокаивало, беглецы не могли по любому миновать КПП.

К КПП первым подъехал Красный. Он издали приметил казачка и притормозил, тотчас в висок уперся ствол пистолета.

— Ба, Красный! — удивился Свистун. — Какими судьбами?

Мертвый казачок оказался прикручен к шлагбауму куском проволоки. Как честный человек Красный с ходу предложил сделку.

— Ты меня не видел, получаешь десять штук эйров, у меня больше нет. Вы ведь не меня ловите.

— И тебя тоже. Борман за тебя сто тысяч обещал. Так что извини, Красный. Еще вчера ты был начальник, а сегодня ты гавно. А ну вылазь! — гаркнул Свистун.

Красный обозначил движение к лежащему на соседнем сиденье оружию, чем отвлек внимание бандита, после чего ударил его распахнутой дверцей. Пистолет отлетел.

Красный схватил Свистуна за лацканы и воткнул колено ему в гениталии. После чего прикрылся обезумевшим от боли бандитом от изволившего замаячить на горизонте Длинного. Он приставил к шее Свистуна нож, зазубринами напоминающего ножовку и сказал, что ему очень идет папаха.

— Только брать у мертвых плохая примета, — сожалеюще сообщил Красный, а Длинному крикнул, чтобы бросал оружие.

Из-за длинной шеи дылде доходило медленно. Тогда Красный нежно захватил в руки остатки гениталий Свистуна, заботливо расправил, а потом раздавил. Перед тем, как умереть, тот успел просипеть "Б-росай!" И тот тупой еще тупее бросил.

Красный подспудно всегда мечтал перепилить его выдающуюся шею, и его мечта, наконец, сбылась.

Бен и Красный разминулись буквально на минуты. Стоило Бену увидеть погром на КПП, как он сразу все понял. Они не стали задерживаться и на прямом участке шоссе фургон почти нагнал удирающую легковушку Красного, но тут обе машины практически одновременно вошло в полосу ливня. Видимость оказалась практически нулевой.

Шоссе парило как в бане, седой туман стлался по земле, цеплялся за кусты на обочине. Казалось, что на листьях лежит снег.

Когда туман пронзила молния, Бен почувствовал озноб. Он словно видел повторяющийся кошмарный сон. Молнии продолжали метаться в тумане, Полина стала останавливаться, и они шагом выкатились к стоявшей с проблесковым маячком милицейской машине.

Мент был тот же самый. Бен сразу его узнал. Молодой сопляк, брат которого работал в разоренной «Катакомбе». На плече автомат. Только в этот раз он был не один. Рядом стояла легковушка, остановленная и поставленная нарочито небрежно, поперек дороги.

Мент держал в руке водительское удостоверение, выговаривая что-то стоящему рядом человеку. Тот кивал с подчеркнутым вниманием, а когда поднял голову, то оказалось, что это Красный.

— Вот и свиделись, братишка, — прошептал Бен.

Велев никому из машины не показываться, он взял монтировку и выбрался из кабины.

Увидя его решительный вид, Красный насмешливо прищурился.

— Вы чего остановились? Проезжайте, не загораживайте проезд! — нахмурился мент, оглянувшись.

— Это ко мне, — ухмыльнулся Красный.

Бен закричал:

— Где мой сын?

Красный очень умело изобразил недоумение. Мент насторожился.

— Вы что сына потеряли? Почему вы спрашиваете именно у этого гражданина?

Бен, потеряв над собой контроль, закричал:

— Он украл моего сына! Арестуйте его!

Мент сдвинул фуражку на затылок и озадачено поинтересовался:

— Почему вы так уверены в этом?

— Этот человек опасен! Он только что убил человека на КПП в поселке "Ареал"!

— Ага, двух! — продолжал ухмыляться Красный и как бы невзначай сократил дистанцию и положил руку на плечо парню.

— Отойдите от него, сержант! Он опасен!

Милиционер и Красный одновременно глянули друг на друга. Бен понял, что ему не верят. Ни одному его слову.

— Обыщите машину! Он там!

Бен бегом миновал стоящих, рывком распахнул дверь. Свой чемодан он отметил чисто автоматически, поняв впервые, что такое истинные ценности, а что барахло.

— Никого нет. Вы видите кого-нибудь, сержант? — продолжал развлекаться Красный.

— Заткнись! — в бешенстве закричал Бен.

Он дернул багажник, но тот был заперт. Внутри послышалась возня. Бен назвал имя сына, в ответ послышался стук.

— Он здесь! — торжествующе произнес он и столкнулся со зраком автомата.

Он и не знал, чтобы молодой мент мог смотреть с такой суровой решимостью.

— Брось монтировку и ложись на асфальт! — приказал он. — Долго ты от меня бегал!

Бен разом вспотел.

— Здесь какая-то ошибка!

— Никакой ошибки! Это ты всю трассу М-5 на уши поставил. Все сына спасаешь.

Допился до белой горячки. Вчера бабку в Пестравке насмерть задавил. Ложись на асфальт, кому сказано!

Автомат целил через глаза в самые недра его тела, сказал бы в самую душу, но вместо души сидел там маленький испуганный Веничка. Живем, холим наши страхи, чтобы потом передать их нашим детям. Наши грехи — наказание нашим детям. Все эти мысли разом пронеслись в голове Бена. И еще он понял. Все хватит, добегался. Его побег окончился. Финиш.