Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

У шарлатанов все гороскопы счастливые, потому что человек так устроен, что не захочет читать гороскоп, в котором сказано, например, завтра ты умрешь. У тебя будет инфаркт. Ты врежешься на машине в столб. На фига такое будущее? Нам подавай со счастливым концом.

Но все дело в том, что у Голована никто не спрашивал, хочет ли он знать, что будет завтра. Живой сказал, побочный эффект. И еще он сказал, что Голован счастливчик. Сначала Голован ему верил, как верил во всем. Раз за разом в груди словно разверзалась черная дыра, и показывая будущие жертвы и кровь. Сначала он думал, так и надо. Потом он устал.

Реальность и его собственные опасения перемешались. Он уже и сам не знал точно, где прорезывается его дар, а где отчаяние и фантазии. Что поделать, кому рассказать, что Прыг-скока им не убить никогда, но с другой стороны, и он их убьет не всех.

Чемоданов и Живолуп обратили внимание на появившуюся в "Зубах" Секу по разным причинам.

– Тощая, – неодобрительно заметил Чемоданов.

– Зато входить будет туго, – авторитетно с видом знатока заявил бывший боксер, шмыгнув изломанным носом, и позвал. – Красавица, иди к нам!

Сека подошла, виляя узким задом, донельзя затянутым в джинсы. А ведь боксер прав, подумал Чемоданов, наливаясь похотью и представляя картины, как он заваливает незнакомку в навоз. Самый первый раз с ним было именно в этом несколько не приспособленном для любви месте, но кайф получился таким острым, а навоз теплым, что с тех пор, занимаясь сексом, аграрий всегда представлял себе именно эту благоухающую обстановку.

– Тебя как зовут? – спросил боксер, едва дождавшись пока девчонка опустит на стул свой тощий зад.

– Сека! – по обыкновению звонко произнесла та.

– Странное имя. А че ты так орешь?

– Она у нас волнуется, – пояснил обстоятельный Чемоданов. – Сколько тебе лет?

– Ты этого вопроса не задавал! – оборвал его Живолуп и без обиняков поинтересовался. – Сека, ты у нас снимаешься?

– Да, – скромно потупилась девушка.

– А у тебя случайно не в первый раз? Я страсть этого не люблю. Грязь сплошная, – поморщился боксер.

– Я не помню.

– Как это не помню? – насторожился Живолуп. – Ты случаем не наркоманка?

Он закатал ей рукава и осмотрел вены и шею. Руки были чистые, а шея как шея.

– Я не помню, сколько у меня было, – поправилась Сека.

– Наш человек, – обрадовался Чемоданов.

– Рано радуешься, – хмуро сказал Живолуп. – После меня пойдешь. Я вторым не люблю,- и повторился.- Грязь сплошная.

– Это почему после меня грязь? – обиделся бывший сельчанин. – Я каждое утро подмываюсь.

– Может, тебе уже и не пачкаться тогда, колхозник? – недобро сощурился Живолуп.

– Ладно, чего так сразу? – стушевался тот. – Вторым, так вторым. Только ты там чересчур не орудуй, девчонка все-таки.

– Не учи ученого.

– Эй, парни, вы закончили? – щелкнула пальцами Сека, обращая на себя внимание. – Может, сначала угостите девушку?

Боксер хлопнул себя по покатому лбу.

– Забыл, извини. Что ты будешь?

– Мне бы булочку.

Таксисты захохотали.

– Вот сказанула! Шутишь да? Что будешь пить?

– Мне бы булочку! – настаивала Сека.

Друзья оборвали смех, когда им стало ясно, что девушка не шутит.

– Может она голодная? – засомневался Чемоданов. – Котлеты заказать?

Сека с сомнением оглядела хлипкий зал, который котлет бы не вынес.

– Только булочку.

– Ромка! – рявкнул боксер, заставив Чемоданова вздрогнуть. – Пожрать чего-нибудь тащи. И выпить. Да и булочку какую – нибудь. Шеметом!

Пока бармен шевелился, боксер стал нетерпеливо выпихивать Секу из-за стола.

– А покушать? – не поняла та.

– Будет тебе, все будет. Пошли пока по быстрому перепихнемся в туалет, – плотоядно оскалился тот.

Он увлек слабо сопротивляющуюся девушку за собой и вскоре скрылся за болтающимися на шарнирах дверями в туалет. Внутри был лишь один человек, стоящий у писсуара.

– Вали отсюда! Ты что присох там? – рявкнул Живолуп.

– Сека, вали его! – крикнул Сафа, оглянувшись.

– Я не поела! – сдавлено пискнула та.

– Вот черт! – Сафа еле прошмыгнул мимо расставленных граблей бывшего приятеля.

Узнав его, боксер озверел.

– Опять ты здесь? Я ведь тебя предупреждал! – и попытался схватить, но Сека не дала.

– Я сделаю все, что ты хочешь.

Боксер с сожалением посмотрел на ускользающую добычу.

– Когда ж тебя заберут, местный придурок?

– Не высокого ты мнения о местных. Что ж ты тогда приперся в мой город? – насмешливо поинтересовался Сафа, благоразумно отступив к двери.

– Когда-то он был твой, недомерок. Придет Черный пароход и ту – ту! Привет. А я тут останусь, драть твоих баб.

– Пароход только послезавтра. Еще целый день мой.

– Вали отсюда, пока я по настоящему не разозлился!

– Иди, – подтолкнула его Сека и шепнула. – За булочкой.

Живолуп ревниво проследил за ним взглядом и спросил:

– Ну, теперь мы можем заняться делом? – расстегнул ширинку и похвастался. – Ну и как тебе мой конь? Видишь, он застоялся?- внезапно он столкнулся с немигающим взглядом девчонки. – Чего ты на меня уставилась? Ты вниз смотри!

– Ты Жеку Томилкина Прыг-скоку сдал? – неожиданно спросила Сека.

– Ч-чего? – опешил боксер, и конь его увял на глазах. – Ты что тут выпытываешь, стерва?

– Прыг-скок не знал Жеку в лицо и тогда ты ему на сотовый звякнул, пометил, – продолжала Сека.

– Ты чего, уродка? Я сейчас тебя саму помечу! – рассвирепел здоровяк и схватил ее за волосы.

Подтащив к писсуару, силой склонил к низу. Сека отчаянно сопротивлялась, но силы были не равны. Шатнулась на шарнирах дверь, Сека не видела, кто вошел, но на удачу вытянула руку. Сафа метнулся к борющимся и вложил в руки Секи хлеб.

– Придурок местный явился! – довольно осклабился Живолуп. – Я вас обоих заставлю мочу пить!

После этих слов у него возникло неприятное чувство, что он пытается не пригнуть головку тонкой девчушке, а голой рукой остановить автомобиль. Сека резко выпрямилась, едва не сломав ему руку в плече, и чтобы сохранить ее, боксер был вынужден отшагнуть.

– Ну, ты нарвалась, дура! – пригрозил Живолуп, снова подступая к ней.

Решив оглушить девчонку, он ударил ее сначала справа, затем слева. И обе руки его попали в захват. Сека рывком выпрямила их, после чего последовал неслабый толчок. Боксер пролетел три метра и, снеся дверку кабинки, оказался внутри.

– Посмотрим, кто будет мочу пить, – заявил Сафа, а у Секи обеспокоено уточнил. – Ты весь кусок съела?

– Нет, только корочку!

Воспользовавшись тем, что они отвлеклись, боксер ринулся в атаку. Сафу отбросило в сторону как пушинку, и уже из угла он наблюдал, как сцепившиеся Сека и Живолуп врезались в стену.

– Хочешь еще, тварь? – торжествующе вскричал боксер за секунду до того, как Сека вырвала из стены писсуар и разбила ему об голову.