Людмила Сурская - Оборотень

— Ваша светлость куда? — тут же появился из кареты Митрич.

Барон махнул рукой в противоположную сторону.

— Мы покупаемся, по — моему предположению близко вода.

— Вот не сидится им на месте, всё куда-то тянет, спасай их потом, — ворчал под нос садовник. Заложив руки за спину, Митрич принялся ходить быстрыми шагами туда-сюда вдоль карет. Натыкаясь, словно, на стену останавливался и шёл обратно. Привыкнув по-хорошему к семейству, он волновался, когда пара удалялась далеко. Резонно прикидывая: «Мало ль что с ними может случиться…» Глубокие складки, от таких дум, бежали от переносицы вверх, складывая лоб в гармошку. Горничная Тани с камердинёром барона, ехавшие в карете, которая везла багаж, воспользовавшись минуткой ушли совсем в другую сторону. Митрич махнул рукой: «Живым живое».

Речка действительно была совсем недалеко от места стоянки. Не очень широкая и глубокая. От чего вода в ней прозрачная и тёплая. Таня плескалась и визжала, это доставляла ему удовольствие. Накупавшись, он собирался уже выносить её на укрытый мелкой травой берег, как она вдруг завизжав, дёрнулась из его рук и бултыхнулась в воду. Он оглянулся туда, куда в испуге были обращены её глаза, и чертыхнулся. Насторожённо всматриваясь в подъезжающих всадников, барон спрятал жену за себя. Из леса к берегу, не спеша подъехали верхом, на гладко чёрном и сером в яблочко добрых конях, два всадника. Сразу было видно, что наездники весьма умелые, к тому же путь их был не близок. Сапоги и штаны покрыты слоем пыли. Один, тронув шпорой коня, подвёл его к самой воде, давая возможность пить. А сам, наклонясь вперёд на холку, с ухмылкой заглядывал за спину Сержа, пытаясь рассмотреть прячущуюся в воде Таню. Сергей догадывался уже, что добром не кончится, но ещё по нежеланию портить хорошее настроение, надеялся на лучший исход.

— Господа, вы напугали мою жену, не могли бы выбрать для купания другое место.

Противный хохот встряхнул лес и застрял, выдохшись в верхушках вековых деревьев. Джентльмены спешились и, отпустив коней, подошли к самой кромке. Один, сняв грязную перчатку побултыхал пальцем в воде, а потом, облизав его, поманил им к себе, купальщиков. Серж, наклонившись к ней, велел, чтоб не произошло, оставаться на месте. А сам пошёл на берег. Разгорячённые всадники, не довольно поморщившись, на оставшуюся в воде женщину, сняли с него золотой кулон и, забрав одежду, воззрились на торчащую из воды голову Тани. Серж сделал знак, чтоб не выходила. А она и сама пошевелиться не могла. Чувствуя, как страх сковал тело, дрожала.

— Сударь, разрешите забрать ошейник в кармане, он для вас не представляет ценности, а для меня память о псе, — не надеясь на сентиментальность бандитов, а рассчитывая только на не имеющую ценности вещь, попросил барон. К тому же, если эти двое собрались его убить и забрать женщину, то они могут и кинуть ему ради потехи тот ошейник, как не верти, а он всё равно останется у них после их смерти. Надо пробовать и Серж попросил. Светлый рослый мужик, что держал его одежду, пытаясь свернуть и засунуть в сумку у седла, ухмыляясь, нырнул свободной от пистолета рукой в карман и, выдернув, кинул ему собачий ошейник. «На, подавись!» Второй не спуская глаз с Тани, стал, посмеиваясь раздеваться, собираясь лезть к ней. Его пистолет лежал у его ног на траве. Таня, предугадывая последствия, истошно завизжала. Она не могла плавать и от того не смела идти назад. Стоять на месте и ждать, когда вторая горилла доберётся до неё, она тоже не могла, поэтому и визжала от безысходности. Сергей хладнокровно дождавшись, когда жаждущий купания войдёт в воду, застегнул на шее ошейник. И огромный доберман в один прыжок метнулся на светловолосого негодяя. Он одним запалом перекусил руку державшую оружие, и в какую-то секунду зубы лязгнули на шее несчастного. От хруста шейных позвонков и резко оборвавшегося вопля собрата, обернулся в воде второй, так и не дойдя до теряющей сознания Тани, не поняв в чём дело, он всё же рванул к берегу, там оружие. Но пёс, бросив мёртвое тело первого, перехватил пытавшегося выскочить на берег второго мужика и, вцепившись в горло, принялся топить его. Таня зажала рот ладошкой, чтоб не визжать. Было страшно нетерпимо и жутко. Когда борьба была закончена и уставший пёс, отряхиваясь от воды, выскочил на берег, отмерев, пошла к берегу и Таня. Пёс ждал на траве, почти у кромки воды. Таня заторопилась, присев рядом с ним принялась, не послушными от страха руками, смывать с собачьей морды и языка кровь. Его горячая слюна капнула ей на руку, она подняла глаза и их взгляды пересеклись, Таня заволновалась. Добермана явно завела её нагота, усыпанная жемчугом сползающих по атласной коже капель, она была прекрасна.

— Нет, — только успела вымолвить она, непослушными от страха губами, как он, толкнув её лбом, повалил на траву. Нет, Серж нельзя. — Завопила она, помня слова женщины у церкви и пробуя отбиться. Она была напугана, но чувств не теряла. Наконец, ей удалось изловчиться и снять ошейник. Серж, хрипя и забыв про все предосторожности, вжимал её в траву. Такой любви Таня от него ещё не получала. Когда он упал рядом, то был без сил. Без сил осталась и она. Но как только он остыл и пришёл в себя, то глянув на счастливо улыбающуюся жену, принялся вколачивать лбом траву обратно в землю.

— Серж, ну хватит самобичевания, а то лоб от зелени не отмоешь и мне не по себе с этими двумя мёртвыми злодеями. Забери у этого мерзавца медальон Лиз и идём.

— Ты не представляешь, что я натворил, у тебя может появиться ребёнок. — Купая её в воде и вынося на берег, мычал он. — Почему ты меня не остановила?

— Зачем? Я приняла меры, не дав к себе прикоснуться доберману, а мужу, да сколько угодно. — Сияла она, не желая разбираться в тоне его стенаний.

— Ты интриганка, — не успокаивался, перемежая слова стонами он при этом накидывая на себя одежду.

Но прежде чем поднять на руки завёрнутую в юбку жену, он осмотрел из грубой кожи сумку, прикреплённую к седлу лошади. Забрав медальон и найдя попавшееся на глаза письмо, с заинтересовавшей его печатью, вскрыл. Потому, как после прочтения лицо его почернело, Таня поняла, что в руки ему попал не простой документ.

— Серж, что?

Барон процедил сквозь зубы:

— Господа, курьеры шпионов. Находка выше крыши.

— Серж, откуда такие берутся? — спросила Таня, пытаясь между тем приладить на себя одежду.

— Со света белого не иначе, откуда ж ещё, — не задержался с ответом барон.

Шуганув лошадей и подхватив жену на руки, барон вернулся на поляну. Даже издалека было видно, как Митрич, завидя их, облегчённо перевёл дух. По крайней мере, прекратил беготню и встал, изображая любование облаками у кареты. Долгое отсутствие барона начинало его беспокоить. Когда они подошли, одевшись, он, имитируя подтягивание подпруги и скрывая улыбку, проворчал: