Мария Барышева - Увидеть лицо

Поглощенная заботами и переживанием происшедшего, она не обращала внимания на происходящее вокруг, и только отложив ножницы, подняла голову, внезапно ощутив ранее не замеченную и очень важную перемену.

— Виталий! Ты слышишь?!

— Что?! — настороженно спросил Виталий, вскидывая голову. Его лицо чуть порозовело, и он стал выглядеть немного лучше. Алина посмотрела на него в упор, ее зеленые глаза искрились.

— Ты слышишь? Дождь! Дождь кончился!

И только сейчас Виталий сообразил, что больше не слышит монотонного тяжелого бесконечного стука дождевых капель, который преследовал их с утра до вечера. Он крутанулся на табурете, обернувшись к окну, в тот же момент то же самое сделала и Алина, и оба прищурились, когда по их лицам, вынырнув из щели между нарядными занавесками, скользнул легкий утренний солнечный луч, в котором затанцевало несколько пылинок.

Они вскочили и, одновременно оказавшись у широкого окна, рванули шторы в разные стороны. Несколько клипс, на которых те держались, отлетели, но это осталось без внимания.

Над особняком торжественно вставало солнце. Мягкое осеннее солнце, оглаживающее еще робкими легкими лучами мокрые стены и умытую листву, глядящееся в зеркала луж на дорожках и зажигающее в каплях на уцелевших цветочных лепестках еще мириады маленьких осенних солнц. Утро разворачивало над лесом свои крепнущие яркие крылья.

Не сговариваясь, Виталий и Алина повернулись и выбежали из кухни. Холл гулко и недовольно отозвался на прикосновение их ног к полу, а потом эхо, улетавшее по "воздушной башне" к высокому потолку стало и вовсе возмущенным, когда они торопливо начали разбирать баррикаду. Оттащили кресла, с грохотом опрокинули прислоненный к двери стоймя диван, отперли замок и распахнули дверь.

Впрочем, даже сейчас они вначале все тщательно проверили.

Убийца был мертв.

Но его ловушки могли быть живы.

В холл ворвался ветер, солнечный ветер, сыроватый, но уже не промозглый, а прохладный, принесший с собой тонкий аромат цветов, запах сырой земли и мокрых опавших листьев. Алина глубоко вздохнула и запрокинула голову. Стена деревьев неподалеку словно расступилась и распрямилась, сбросив с себя зловещую неприступность. Пейзаж больше не казался мрачноунылым. На кончиках игл огромной ели возле дома весело сияли дождевые капли, солнце поблескивало на неровном, мокром борте старенького автобуса, выглядывавшего из-за деревьев, и придирчиво смотрелось в лобовое стекло.

— Что это значит, Виталик?! — Алина обернулась к нему, зябко обхватив себя руками. Ее глаза были широко раскрыты, и в них сверкало недоверчивое изумление. — Неужели действительно все кончилось?! Неужели нас отпускают?! Дождь кончился, солнце… Это знак? Правда? Да?..

Она задохнулась, не в силах продолжать, и Виталий медленно утвердительно покачал головой.

— Думаю, да. Он мертв. Мы живы. Эксперимент это был, или что другое, но это закончилось. Охотиться больше некому. И не на кого, — Виталий протянул руку и сжал ее холодные дрожащие пальцы. — Сейчас мы оденемся. Барахло… к черту его! Я проверю автобус… чтоб никаких сюрпризов. Заберем канистры из подвала. Заправим. И уедем.

— Куда? — губы Алины чуть дрогнули, и Виталий слегка, ободряюще дернул ее за руку. Улыбнулся.

— Куданибудь обязательно приедем. Если будем ехать достаточно долго. Раз все кончилось, то дорога теперь начнется. Как раньше. Не важно, куда. Не важно, кем. Главное, что уедем людьми. То, что снаружи… это пустяки. Мы знаем, кто мы на самом деле. Такого не придумать и не представить. Оно всегда настоящее. В любом месте.

Алина задумчиво посмотрела на листья деревьев, выкрашенные в яркие осенние цвета, на автобус, на мокрые розовые кусты, на свою ладонь и на лицо Виталия.

— Да, — сказала она. — Да. Наверное, ты прав.

Особняк снова, как почти двое суток назад, уплывал, скрываясь за деревьями. Сейчас он был великолепно освещен солнцем и, несмотря на все то, что произошло в нем, казался прекрасным, сказочным замком, с которого сняли злые чары.

Горько только, что остальные не могут так же любоваться этим зрелищем, смотреть, как сияют окна, и как золотятся на солнце деревянные кружева, украшавшие третий этаж. Жаль, что они так и не увидели истинную красоту этого места, созданного на перехлесте их мечтаний.

Алина, покачивавшая в такт движения автобуса и почти прижимавшаяся лицом к заднему стеклу, закрыла глаза, и под веками вдруг промелькнула та, позавчерашняя картина, сцена в зале, очень короткая, но навеки отпечатавшаяся в памяти.

Смеющийся гигант Жора, наклонившийся чуть вперед, отчего рубашка на спине угрожающе натянулась, качающий головой и увлеченно хлопающий ладонью по спинке стула в такт песне. Ольга рядом с ним, чуть склонившая голову набок, с кривоватой неопределенной улыбкой на серебристых губах. Марина, изящно устроившаяся на стуле, чуть прикрыв глаза и рассеянно перебирая пряди своих перекинутых через плечо роскошных волос — перебирая не без доли нарциссизма. Светлана, сверкающая золотом, изящная, хрупкая и в то же время сильная, зажимающая уши и мотающая головой, отчего ее длинные серьги всполошенно летают вокруг головы — движения ее сейчас казались какимито замедленными, вязкими. Кристина с сочетанием иронии и одобрения на лице, шевелящая губами, беззвучно подпевая и не решаясь вплетать свой бархатный голос в грубые жесткие мужские голоса. Алексей, чуть подавшийся вперед и размеренно болтающий коньяк в пузатом бокале, мрачно глядя куда-то в пол. Борис, сидящий очень прямо и смотрящий с выражением аристократического презрения. Весельчак Олег, невероятно суровый, размахивающий бутылкой, грозящей в любую секунду вырваться из его пальцев и улететь к стене, взорвавшись в брызгах стекла и рома…

Мелькнула и исчезла.

Отвернувшись, Алина, одергивая свое пальто, прошла в начало салона и остановилась, глядя на Виталия, который, положив ладони на руль, прищуренными глазами смотрел на мокрую дорогу. Потом наклонилась, придерживаясь за спинку кресла, легко взъерошила его волосы и поцеловала в затылок. Она не видела его лица, но почувствовала, как он улыбнулся. Потом негромко сказал:

— Да.

Алина не задавала вопроса — даже мысленно. Но сразу поняла, на что получила ответ.

Некоторые вещи просто знаешь.

Она села и оперлась на подлокотник, глядя, как убегают назад деревья. Потом закрыла глаза. Было хорошо — так хорошо. Думать, вычислять, прятаться — ничего этого больше не надо. Настоящее или нет, реальность или нет — сейчас это ее почти не волновало. Главное, что ужас, преследовавший их, исчез. А остальное можно пережить.

Если оно есть.

Если оно будет.

Автобус весело мчался по дороге, и мысленно Алина поблагодарила Петра за то, что он действительно отлично разбирался в машинах. Его вещь не умерла вместе с ним. С другой стороны, странно, почему перестал работать генератор, если Олег утверждал, что отлично разбирается в них и даже какоето время ими занимался? А что, если генератор представлял вовсе не Олег?