Мария Барышева - Увидеть лицо

Я — все равно, что господь бог этого места.

Лешка уже участвовал в подобном эксперименте. Он уже был в подобном сне. Кто вернулся из того сна в реальный мир? Лешка? Или его страшная тайна? Его темное желание, убившее своего создателя и поселившееся в его теле? Кто? И почему он тогда сказал, что одного из них не существует? Кого не существует? Олега? Светки? Или, может, его самого?

Виталий до боли сжал пальцы левой руки в кулак и внимательно посмотрел на него, потом закрыл глаза, и Алина за его спиной тотчас встревоженно спросила:

— Что с тобой, м…

Она тотчас осеклась, и Виталий, мгновенно повернувшийся, увидел на ее лице плохо натянутую безмятежность. Он знал, почему она осеклась, и знал, какое слово хотела произнести. Ему хотелось, чтобы она договорила его до конца. Даже несмотря на то, что здесь был Жорка, и он затылком чувствовал его припудренный любопытством взгляд. Даже если бы сейчас здесь стояла половина Волжанска и глазела на них. Виталий удивился тому, насколько важным для него сейчас было это маленькое глупенькое слово.

— А если он и без нас уже знает, где они? — задумчиво произнес он, переведя взгляд на Жору, но тот покачал головой.

— Вряд ли. Иначе бы он нашел всех давным-давно. А по… по сну у него информации нет — ведь в первую ночь его не было в особняке. Ведь тогда бы он в первую очередь нашел бы меня. Как и вы.

— Да, на тебя была самая реальная зацепка, — признала Алина, потом обнаружила в своей правой руке чашку с остывшим кофе и поставила ее на столик. — Но, в таком случае, я не понимаю, как он нашел меня. Он узнал, где я живу, потому что следил за нами… но как он начал за нами следить? Как он вообще узнал, что мы встретились, что мы ищем ответы?

Жора пожал плечами — в который раз.

— Возможно, что о тебе он всетаки знал. Знал, что ты очнулась во время перехода. И время от времени проверял — не вспомнила ли чего лишнего?

— Не вижу смысла. Зачем ему рисковать? Убил бы сразу — и все!

— Может, занят был, — Жора криво усмехнулся. — Может, ему любопытно было. А может, в это время он еще не умел убивать — здесь… Не пробовал еще ни разу убивать не во сне. А после "Жемчужного"…

Он покачал головой, сделал несколько рассеянных шагов, не глядя, куда идет, и чуть не наступил на хвост Мэй, которая, вздыбившись, пружиной вылетела из-под его ног и заскакала на негнущихся лапах.

— Бух! Бух!

Жора проворно метнулся в сторону и запрыгнул в кресло, опасливо поглядывая в сторону разъяренной чау. Виталий недовольно сказал:

— Мэй, помолчи!

Мэй мрачно посмотрела на него, развернулась и горделиво проследовала в спальню. Алина услышала, как податливо вздохнула кровать и улыбнулась.

— Пойду я домой — поздно уже, — сказал Жора из кресла, неуверенно поглядывая в сторону спальни. — Устал, как собака. Да и мама будет беспокоиться.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Алина, и Жора дружелюбно усмехнулся ей.

— Всяко получше тебя. Нет, правда, неплохо. Только устал.

— А как с братом? — поинтересовался Виталий. — Может, помочь?

— Не стоит. Это дела семейные — сами разберемся. К тому же, мне кажется, что он вряд ли сегодня будет ночевать дома.

Жора встал и направился к двери. Виталий нерешительно посмотрел на Алину, потом сказал:

— Погоди, я тебя отвезу.

Жора начал отнекиваться, но больше для приличия, и в его голосе слышалось плохо скрываемое облегчение. Он бы и сам попросил Виталия об этом, но не решался — не хотел показывать, насколько ему не по себе при мысли от возвращения в одиночестве в темноте по засыпающему городу. Случившееся с Алиной не шло у него из головы. Кто знает — не поджидает ли и его сейчас у подъезда помятый "рекорд" с потушенными фарами? Жора попытался вспомнить Лешкино лицо, но не смог — в автобусе он практически не обращал на него внимания. Помнил только, что тот был очень худым, и ему было лет семнадцатьвосемнадать. Почти ребенок. Снаружи. А внутри сидит в засаде хитрый и опасный матерый зверь. Это пугало больше всего. Маньяк был бы не так страшен, если б оказался хотя бы Евсигнеевым. Хуже всего, когда тьма выбирает себе трогательнобеззащитную оболочку.

— Ты посидишь одна минут пятнадцать? — Виталий присел на корточки рядом с диваном и тронул Алину за руку. Она бодро кивнула. — Здесь хорошая дверь, можешь не беспокоиться — никто не вломится. Я быстро.

— Вы только поосторожней — этот псих наверняка где-то рядом.

Вместо ответа он снисходительно улыбнулся и выпрямился, потом вышел из гостиной, а вместо него заглянул Жора — уже в куртке.

— Пока, Аль. До завтра.

— А завтра с новыми силами в бой?!

— А то! Георгий Вершинин так просто не сдается! — Жора подмигнул ей здоровым глазом. — Как сказал Джордж Оруэлл, самый быстрый способ закончить войну — это потерпеть поражение. А меня такой способ отвертеться вовсе не устраивает!

Алина внимательно на него посмотрела.

— А мы уже ведем войну, Жора?

Тот, посерьезнев кивнул.

— Теперь да. Там мы ее проиграли, но уж теперь…

— Там была ничья.

— Не уверен, — задумчиво произнес Жора и исчез. Секундой позже хлопнула дверь. Алина некоторое время молча смотрела на опустевший дверной проем, словно Жора все еще стоял там и ждал ее ответа. Потом встала, тихо ступая прошла на кухню и вернулась в гостиную, крепко сжимая в руке широкий столовый нож. Снова села на диван, а нож положила рядом, глядя на него. Серебристый блеск остро отточенного металла успокаивал — еще больше, чем надежная входная дверь. Она снова вспомнила пронзивший ее слепящий свет фар и ту мысль, которая суетливо толкнулась у нее в мозгу — глупая, нелепая, страшная. Может, ее и не было вовсе? Может, она ей почудилась?

Жора не прав, хотя он просто не знает… Может, они и выиграют эту войну, но она, Алина, проиграет вне зависимости от исхода. Она уже проиграла — еще неделю назад, на старой скамейке возле акациевой изгороди — тихий и безнадежный проигрыш под шум осеннего ветра и плеск древней реки.

Когда Виталий вернулся, в квартире было очень тихо — даже Мэй не выбежала навстречу с привычным гавканьем, цокая когтями по полу. Сбросив ботинки, он быстро вошел в гостиную, но там никого не было. Вначале он хотел окликнуть Алину по имени, но тут же передумал, решив, что та, утомленная всем происшедшим, просто заснула. И все же он чувствовал легкую, непонятную тревогу. Ее пальто висело в прихожей, он увидел его сразу… и все же, кто знает, что могло взбрести ей в голову. Вдруг она воспользовалась его отсутствием и ушла? Либо чтобы в очередной раз доказать свою независимость, либо…

Не дав мысли продолжиться, он быстро вошел в спальню и, к своему облегчению, увидел Алину. Она лежала на середине кровати поверх одеяла, свернувшись на боку и поджав босые ноги. Ее руки, выглядывавшие из рукавов слишком большого для нее халата, казались очень тонкими. Рядом, на одеяле лежал столовый нож, хищно поблескивая острым лезвием. Алина ровно дышала и, казалось, спала, но, обойдя кровать, Виталий увидел, что ее глаза широко раскрыты и безжизненно смотрят в никуда. Их выражение не изменилось, даже когда он оказался на линии ее взгляда, и Виталий, порывисто наклонившись, тронул ее за плечо, испугавшись сам не зная чего. Алина вздрогнула, и в ее взгляде появилась успокоившая его осмысленность.