Мария Барышева - Увидеть лицо

— Для удобства, как это зачем?! Как здесь жарко! — Светлана, прищурившись, смотрела на прикрепленный на стене щиток с кнопками и рычажками. — А что такое лидхт сустем?

— Чего? — Жора подошел к ней и рассмеялся. — Лайт систем! Система освещения. Языки надо учить, девушка. Что тут у нас, — пробормотал он, водя пальцем вдоль надписей. — Наружное освещение… фонари?!.. бассейн, кухня, столовая, игровая, гостиная, зал, первая комната, вторая… господи, зачем такие сложности?

— Ничего не нажимай, — предупредил Олег, идя мимо него к лестнице. Вершинин воровато глянул в его сторону, потом передвинул один рычажок. Петр, наблюдавший за его действиями усмехнулся и хотел было что-то сказать, но тут сверху донесся стук каблуков.

— Эй, народ! — долетел до них голос Алины. — Бросайте все и поднимайтесь! Мы нашли кухню!

Огромная кухня сияла чисто-той и новизной. Блестело полированное дерево бесчисленных шкафчиков. Большой холодильник возвышался в углу, словно суровый идол. С крючков над столом свисали сковородки и кастрюли. Хищно поблескивали прикрепленные на стене наточенные ножи — от совсем коротенького до широкого тесака. На полочках выстроились нарядные баночки со специями, походившие на игрушки. Большая плита выглядела так, будто ею ни разу не пользовались, длинная столешница была без единой царапинки. Лампа здесь была только одна — в нарядном кружевном абажуре, большие темные плиты пола были чисто вымыты. Через большое, во всю стену окно заглядывали сумерки, и видно было, как вдали качает ветвями мокрый лес. На стене задумчиво щелкали квадратные часы. За приоткрытой дверью была погруженная в полумрак большая столовая. Еще одна дверь была плотно закрыта, и на расположенном на ней дисплее светились цифры — там скрывалась большая морозильная камера.

Кухня была абсолютно, идеально новой — казалось, здесь еще никогда не приготовили ни одного блюда, здесь не чувствовалось хозяйской руки, и всю посуду и кухонную технику словно только что привезли из магазина.

Светлана застыла в восхищении, и на ее лице появилось выражение, близкое к умилению — эта кухня так напоминала ее собственную, идеально устроенная и в идеальном порядке. Все было расположено именно так, как ей нравилось, все на своих местах, ничего лишнего. Она даже зажмурилась, представляя, каким удовольствием было бы здесь что-нибудь приготовить, а остальные тем временем уже вовсю хлопали дверцами шкафов и шкафчиков.

— Боже мой! — произнес Олег, открывая дверцу холодильника. — Да здесь еды на месяц! Все, что душе угодно! Ох, сырокопчененькая, моя любимая! — он извлек длинную палку колбасы и с наслаждением потянул носом. — Ребята, это не дом — это оазис!

— Ну, значит хозяева точно скоро явятся, — Жора голодными глазами смотрел на содержимое холодильника. — Иначе, какой смысл забивать все продуктами?

Шкафы были наполнены крупами, макаронными изделиями и консервными банками. Один оказался набит сладостями, а в самом большом скрывалась настоящая алкогольная коллекция — бутылки с водкой, вином, ликерами и коньяками стояли аккуратными рядами, словно войска на параде. Борис вытащил одну из бутылок и прочитал название на этикетке.

— Массандровский «АйСерез», — сказал он с улыбкой. — Люблю это вино. Сколько везде ездил, сколько вин перепробовал, а все равно лучше крымских, по-моему, нет.

— Не знаю, мне больше нравятся французские вина, — заметила Ольга, роясь в одном из шкафчиков. — Например, «Шабли».

— Понты! — фыркнул Олег, который вина вообще не употреблял и даже самое дорогое из них, не задумываясь, сменял бы на бутылочку хорошего прохладного пива. Борис усмехнулся.

— Ну, о вкусах не спорят, к тому же я не любитель сухого вина, но вам повезло — здесь есть «Шабли» и не одна бутылка.

— Чудесно, но в винах вы разбираетесь плохо, потому что «Шабли» сладкое вино, — сказала Ольга, рассматривая банку кофе. Борис покачал головой.

— Нет, вы ошибаетесь.

— Ничего я не ошибаюсь, — Ольга поставила банку на место и открыла другой шкаф, — я постоянно его покупаю и прекрасно знаю вкус. Смотрите, здесь полно хлеба, и он совсем свежий. Похоже, сегодняшний.

Борис пожал плечами, решив не спорить. Но онто хорошо знал, что «Шабли» — сухое вино. Однажды он его пробовал — страшная кислятина, ему больше по душе был сладкий вкус.

— Кто бы ни были хозяева этого дома, у них отличный вкус, — восхищенно сказал Олег, извлекая из холодильника бутылку «Невского». — Не знаю, как вы, а я сдерживаться больше не могу!

Он ловко содрал крышку зубами, опрокинул бутылку надо ртом и начал жадно глотать. По его лицу расползлось блаженное выражение.

Это стало сигналом. Зашелестели разворачиваемые обертки, застучал по столу нож, вкусно захрустел, рассыпая крошки, разламываемый хлеб. Зашумел кран, и вскоре во включенном чайнике сердито забормотала, закипая, вода. Зазвенела посуда, и по кухне поползли запахи аппетитные запахи колбасы и сыра. Все весело переговаривались с набитыми ртами, и только Светлана, несмотря на голод, стояла на месте, с почти священным ужасом наблюдая, во что превращается идеальный кухонный порядок, да Алина так и застыла посередине кухни с банкой консервированных грибов в руке.

— Не стесняйся, присоединяйся, — предложил Жора, активно двигая челюстями. — Вкуснотища!

— Но ведь это не наше. Это… так, вообще-то, нельзя, — Алина растерянно посмотрела на банку и поставила ее на место. Ольга фыркнула.

— Брось, пара бутербродов не введет их в убыток. К тому же, мы все равно им заплатим… Впрочем, тебя никто не заставляет. Можешь вообще вернуться в автобус.

— У каждого свое право выбора, — заметила Кристина, раздраженно поглядывая на кепку, приминавшую рыжие кудри бывшей соседки по автобусу.

— Я позову Марину, — холодно сказала Алина и вышла из кухни. Остальные смущенно переглянулись. Ольга, жуя бутерброд, подошла к двери морозильной камеры, нажала на ручку, с усилием открыла ее, выпустив облако стылого пара, и, негромко вскрикнув, отпрянула, но тут же облегченно рассмеялась.

— Что такое?! — Жора вскочил, но Ольга, продолжая смеяться, покачала головой.

— Ничего. Всего лишь мясо.

Морозильная камера была едва ли вполовину меньше самой кухни. С больших крюков свисали выпотрошенная говяжья туша и две бараньих, а с крюков поменьше, укрепленных на длинных деревянных планках, протянутых вдоль стен, — бледные упитанные куриные тушки. На полках лежали рубленое мясо и упаковки с полуфабрикатами, мороженые рыбины, слепо глядящие стеклянными от холода глазами, и несколько больших параллелепипедов сливочного масла, уложенных в картонные коробки.

— Да, прилично они затарились, — пробормотал Жора, глядя на говядину и представляя себе огромный ломоть мяса, шипящий на сковородке. Он откусил большой кусок хлеба с маслом и сыром и проглотил его, почти не жуя.