Ольга горовая - Игры ночи [СИ]

Мужчина сел возле нее, на место, которое освободил Алекс, пожелавший подвинуться ближе к Саманте.

Все, вновь, вернулись к прерванному разговору, обсуждая последние исследования. Извинились перед Майклом, попытались и его включить в обсуждение. Но он только усмехался, отвечая на вопросы. И, так и не отрывал глаза от Сирины.

А девушке казалось, что она тонет в них, окончательно теряя разум.

«О, поверь мне малыш, я не планировал быть сегодня так близко.

Но ты так манишь меня.

Я не могу удержаться. Я привык поддаваться своим искушениям. А ты — самое большое из них.

Ты так зовешь меня, и я не буду противиться музыке этого зова.

Шаг…, и мы так близко. Я ощущаю твою кожу, наконец, я касаюсь ее без преград.

Ты не веришь. Ты думаешь, что спишь. Это я так пожелал.

Ты утратишь реальность, малыш. Ты погрузишься в меня, в мой мир. И я создам другую реальность, из которой ты не убежишь.

Поворот…, и я скольжу по твоей шее, лаская ее губами… Мои руки, полные твоих локонов…

Твои пальцы, погружающиеся в мои волосы…

О, да, … я знал, что твой стон будет таким. Он поет не хуже аромата твоей крови. Они так идеально дополняют друг друга, воспламеняя меня.

Наклон,…поворот и шаг… ты покоряешься мне. Я покоряю тебя…

Твои волосы… они ласкают меня, словно тьма, они льнут ко мне… ты припадаешь ко мне. Ты желаешь меня. Но я жажду тебя больше.

Еще шаг в нашем танце… ощущение твоего тела подо мной лишает разума… я не могу остановиться. Я отпускаю свою тьму, и она укутывает нас.

Наш танец переходит на другой этап. Я так хочу…

Я веду … ты следуешь за мной. И тебе нравится этот ритм, я ощущаю это, малыш. Ты так неприкрыто наслаждаешься нашим танцем…

Но я не буду пить сегодня тебя, моя милая. Я, и без того, поспешил.

Спи, малыш. Это сон…

Тебе снилась наша шалость. И только я буду знать, что это было…

Тебе нравится наша игра?»

Сирина с трудом открыла глаза. Взгляд уперся в циферблат часов на прикроватной тумбочке. Было без двадцати минут семь. Суббота. Можно еще спать и спать. Учитывая, что легла она около двенадцати.

Тем более что это была первая, за очень долгое время, ночь, когда девушка не проснулась несколько раз. Она спала все это время, и не очень хорошо помнила, что ей снилось. Но, кошмаров не было сегодня, однозначно.

Только обрывки, мимолетные воспоминания сна, которые своим мельканием в ее памяти вызывали румянец на щеках и дрожь в теле.

Господи! Ей, что, в самом деле, снилось, что она занималась сексом с мужчиной, которого впервые увидела только вчера вечером?! Это было… обескураживающее. Особенно то, что она помнила, каким восхитительным казалось это все в ее сне. Лишающим разума…, если попытаться быть честной.

Никогда она не замечала за собой такого раньше. Стоило обдумать все то, что происходило за вчерашний вечер.

Потянувшись, девушка села в кровати. Поежилась, недовольно глядя в открытое окно, и подивилась своей причуде — не закрыть створки в середине сентября, в Праге. В комнате было холодно и зябко. За окном негромко шумел моросящий дождь. Еще раз, потерев плечи, в попытке согреться, она протянула руку к белому халату, небрежно отброшенному ею вчера на спинку кровати, и закуталась в его пушистое тепло.

Поднялась. Постояла задумчиво, прислушиваясь к своим ощущениям. И встряхнула головой, пытаясь вернуться в реальность.

Черт ее попутал…, но, не будь она уверена, что вчера абсолютно одна зашла в эту квартиру, и лично закрыла все двери, могла бы подумать, что все ее сны… были реальностью.

Тело сладко ныло, а мышцы тянуло, словно не приснилось ей скольжение его рук и губ по ее коже. Властные, требовательные поцелуи, от которых голову окутывало дурманом.

Она могла так точно представить себе ощущение его кожи на своей, его губ, ласкающих ее грудь. Его пальцев, скользящих по ее животу, дразнящих нежную кожу рисунками спиралей.

Рина не смогла удержать слабый стон, когда в памяти всплыло ощущение его погружения в нее… сильного, резкого, покоряющего… клеймящего.

Ноги дрожали в предательской слабости. И девушка ухватилась за столбик стойки кровати. Никогда ее сны не были такими яркими… таким завораживающими… и такими пугающими…

Ей казалось, что она уже не такая, какой засыпала вчера. Что-то изменилось в ней. Словно тем сном, тем касанием в ее мыслях, незнакомый мужчина поставил на ней свою метку…

Бред!

Еще раз тряхнув головой, и потерев лоб пальцами, девушка направилась в ванную, предварительно включив чайник на кухне.

Она несколько раз ополоснула лицо холодной водой, пытаясь полностью избавиться от остатков сна, прогоняя будоражащие сознание картинки, возвращая себя в реальность.

И замерла у зеркала, почти с ужасом замечая на своей коже синяк, притаившийся над бешено бьющимся пульсом…

Это просто не могло быть правдой! Не могло. Пораженно покачивая головой, девушка прислонилась к полупрозрачной стенке душевой кабинки, испытывая острую нужду в поддержке.

Ее рациональный ум ученого не мог не признать, что она была бы не против… да что там, она хотела бы иметь вот это все с Майклом… но, желала бы точно знать сон это, или реальность.

Это не могло быть на самом деле, не так ли?

Никто не просыпается утром в одинокой постели пустой квартиры, и не задается вопросом — а был ли тот, околдовывающий, почти забирающий душу, секс реальностью, или же это все приснилось? Не здравомыслящие люди, по крайней мере. Не такие, как она, однозначно.

Рина поняла, что уже несколько минут сидит на холодном кафеле пола ванной, бессмысленно глядя перед собой в пустое пространство.

Ее рука скользнула по шее, ощупывая чуть ноющее место. Там не было царапин или ссадин. Ничего, целая кожа. Только небольшая гематома. И едва ощутимая, ноющая,… возбуждающая возможными причинами своего появления… боль.

Сирина зажмурилась, так сильно сжав веки, что перед глазами вспыхнули яркие искры… Лампы…, наверное, ее вчера задело в баре, а она не почувствовала, не обратила внимания. Вот и все. Простое, реальное, разумное объяснение.

Черт! Не то, чтобы она была против секса с таким мужчиной, как Майкл…да какая женщина могла быть против?

Слепая, разве что? Да и в этом случае, не факт. Его окружало такое поле силы, магнетизма, притяжения, что и незрячая ощутила бы это, испытывая возбуждение.

Он заинтересовал ее вчера. Настолько, что ее мозг, в очередной раз, сыграл столь злую и правдоподобную шутку.

И, пусть теперь, покой понемногу возвращался, вместе с ним пришло и сожаление. Она хотела бы, чтобы это было правдой. Но, не вот так, а в реальности. Чтобы каждое мгновение ее сна было. Яркой, жаркой, влажной и тягучей истиной, каждым движением и касанием врезающейся в тело и память.