Светлана Крушина - Тьма... и ее объятья

Уже глубокой ночью он, наконец, успокоился. Он согласился, по настоянию Кристиана, выпить немного вина, но наотрез отказался лечь спать, заявив, что отлично уже выспался "в гостях" у Лючио.

— Кажется, я с ума схожу, — сказал он с какой-то спокойной безнадежностью. — Пока я был в этом доме, я видел Лючио очень часто, каждый день по несколько раз: он приходил и говорил со мной о разных вещах, иногда очень подолгу. Сначала я ненавидел и боялся его, но чем дальше, тем сильнее к ненависти примешивалось обожание. Теперь я не знаю, чего во мне больше: ненависти или любви к нему. Как он это делает, Крис?

— Таковы его чары, малыш. Но, понимаешь, он даже не всегда пускает их в ход. Зачастую бывает достаточно данного ему природой обаяния, чтобы человек влюбился в него в какие-то полчаса разговора. Лючио — он как испускающий аромат цветок, на который слетаются все подряд. Ему остается только выбирать. Не казни себя: ты не мог противостоять ему.

— Вы с ним действительно были друзьями?

— Больше, чем друзьями.

— И как же ты решился расстаться с ним? — спросил Илэр с таким страданием в голосе, что Кристиан содрогнулся.

— Я ведь тоже носферату. Мне было не так… тяжело. Илэр, постарайся не думать о нем и о его словах. Хотя бы сегодня.

— Но вдруг он и впрямь мой отец! Крис, Крис, что мне делать?!

— Для начала: постараться заставить себя не принимать каждое его слово на веру.

— Но ведь это может быть правдой? — настаивал Илэр, и Кристиану пришлось признать: да, может. Хотя вероятность того, что вампир-Лорена смогла забеременеть от носферату-Лючио, была исчезающе малой. Ее, этой вероятности, почти не было.

— Я уже объяснял, что, становясь интимными партнерами, вампиры почти не могут иметь потомства, — добавил Кристиан. — Но теоретически возможно все. Однако, Илэр, ты должен понимать: что бы ни говорил Лючио, это ничего не меняет. Кто бы ни был твоим биологическим отцом, твоим настоящим отцом был и остается Адриен Френе.

— Да, я понимаю. Но если все-таки… — пробормотал Илэр и передернулся. — Крис, меня в дрожь кидает, когда я подумаю, что Лючио может оказаться прав. Это… это существо — и вдруг мой отец!

— Не думай об этом, — попросил Кристиан.

— Я попробую, но это очень трудно, — он помолчал и спросил, нервно взъерошив рукой волосы надо лбом: — А к чему Лючио упомянул Агни? Разве она… тоже замешана?

— Боюсь, уже да. Я не уследил.

— И все из-за меня!..

— Нет, малыш, ты тут ни при чем. Агни пострадала из-за меня. Лючио что-то от меня хочет… я пока не знаю, что.

— И ты впустишь его в свой дом? — очень серьезно спросил Илэр.

Кристиан промолчал.

— А Агни? Где она сейчас?

— У матери.

— С ней ничего не случится?

— До завтра, надеюсь, нет.

— А потом, Крис? Что будет потом?

— Не знаю.

Минут пять они молчали. Илэр, полулежащий на диване, склонил голову на подушку и прикрыл глаза. Кристиан смотрел на него и размышлял над словами Лючио. При всех своих недостатках и отвратных качествах, Лючио не стал бы бросаться подобными заявлениями о возможном родстве без веских на то оснований. Это было слишком серьезно даже для него, ничего не воспринимавшего всерьез. Интересно, что такого он нашел в крови Илэра?

Казалось, Илэр задремал. Кристиан привстал, чтобы выключить свет, но Илэр вдруг поднял от подушки голову и спросил:

— Та «флешка», которую ты отдал Лючио — там действительно записаны работы отца?

— Да.

— Где ты нашел ее?

— В том самом брелоке, который ты взял в доме перед тем, как явился Лючио.

— В ракушке?

— В ней сАмой.

— Как она к тебе попала? — Илэр озадаченно нахмурился. — Она была у меня в кармане и чуть не проткнула мне бок, когда мы с Эриком боролись… а потом я, кажется, выронил ее, да так и не нашел.

— Ее подобрала женщина, которая прислуживала тебе, — с некоторым трудом, предчувствуя неприятные расспросы, сказал Кристиан. — И отдала мне.

Илэр приподнялся и изумленно уставился на него.

— Ты говорил с ней? Вы знакомы?

— Конечно, знакомы. Я знаю всех, кто состоит в клане.

— Значит, ты должен знать и мою мать, — прошептал Илэр. — Ведь в клане не так много вампиров. Сколько их: десять, двадцать?

— Больше, Илэр. Не все же они отсиживаются за городом. Многие ведут вполне обычную жизнь. Как, например, Лючио.

Кристиан надеялся, что Илэр заинтересуется, чем занимается Лючио в «обычной» жизни, но юноша не дал себя сбить.

— Ты ведь знаешь мою мать, Крис. Не отказывайся, ты не можешь ее не знать. Расскажи мне! Я должен знать, кто она.

Кристиан поморщился. Заводить разговор о Лорене ему ох как не хотелось.

— К чему это? У нее не хватило мужества остаться с тобой и Адриеном, она практически отказалась от тебя.

— Разве она виновата? Разве у нее хватило бы сил совладать с чарами Лючио?

— Она могла бы, — очень неохотно сказал Кристиан. — Я бы помог ей, и Адриен тоже. Но она побоялась гнева Лючио и предпочла остаться с ним. Адриен всю жизнь работал, чтобы найти способ освободить ее.

— Так вот ради чего все это было… — медленно проговорил Илэр. — Моя мать до сих пор под властью Лючио?

— Да. Как и все остальные.

— Но освободиться возможно? У тебя ведь получилось.

— Я никогда не был под его властью.

— И ты мог бы освободить ее тоже?

— Я мог бы попытаться. Но только если бы она пожелала.

Илэр снова замолк, а Кристиан вдруг понял, что должен сказать ему.

— В последнюю нашу встречу, — это было несколько дней назад, — я предлагал ей уехать вместе со мной. Обещал ей защиту. Она отказалась. Страх ее слишком велик, смерть Адриена запугала ее окончательно.

Глаза Илэра вспыхнули.

— Так это моя мать дала тебе брелок!

— Да.

— Так значит, это она, — Илэр едва справлялся с рвущимся дыханием, — это она прислуживала мне?! И ни разу, ни разу не заговорила со мной, хотя я так просил ее! Умолял! Она даже не дала мне никак знать, что она…

— Она боится Лючио больше смерти, — тихо напомнил Кристиан, но Илэр его не слышал. Он вскочил с дивана и принялся расхаживать по комнате, сплетая и расплетая пальцы. Это был жест, хорошо знакомый Кристиану: то же самое неосознанно проделывала Лорена, когда сильно волновалась. Кристиан с тревогой наблюдал за юношей. Сколько еще потрясений выдержат его нервы? Еще несколько часов назад казалось, что предел наступил, что Илэр не сможет воспринять ничего сверх того, что на него уже обрушилось.

— И все-таки, — слегка задыхаясь, проговорил Илэр, — все-таки, ты не должен был увозить меня. Мне следовало остаться и разобраться во всем.

— Боже мой, Илэр! В чем, ну в чем ты намерен разобраться?

— Во всем! И в первую очередь, в том, кто я. Лючио рассказывал, что к шестнадцати годам кровь обычно дает о себе знать, и это благоприятный момент для «превращения». Он утверждал, что моя кровь достаточно сильна, чтобы я мог выдержать превращение, и не умереть, и не сойти с ума. Крис, ведь получается, при любом раскладе, что я как минимум — полукровка!