Веда Талагаева - Нереально

Она подняла отрубленную голову за волосы и поднесла ко мне, почти к самому лицу. Я опять икнула, глядя на искаженные смертью черты. Потом, поняла, что их исказила не смерть. Наоборот теперь, с ее приходом, они начали разглаживаться и успокаиваться, словно что-то неведомое отступало и освобождало навсегда. Дина бестрепетно засунула мертвой голове два пальца в рот, приподнимая верхнюю губу.

— Видишь?

Пересилив отвращение, я глянула в открытый рот и увидела зубы. Они были слишком белыми и слишком длинными. Странно даже, как они умещались в ротовой полости. Это зрелище было абсолютно нереально и смахивало на…

— Это что…вампирские клыки?! — истерическим шепотом заорала я.

— Ну да, — спокойно подтвердила Дина.

— Нет!

— Увидеть, значит, поверить. Кажется, так говорят?

— Я вижу, — я опять попыталась отползти, — Но я не верю!

— Вот он бы тебя порвал, как бы ты тогда не поверила, — фыркнула Дина и положила голову рядом с телом.

Опираясь руками о землю, я заставила себя подняться на ноги. Желудок сдавила жесткая рука. Противный сладковатый вкус начал подниматься вверх по пищеводу, щекоча горло, и рот наполнился рвотной массой. Я бросилась за угол сарая, где с радостью рассталась с ужином.

— Ох, жизнь моя, жестянка. Да ну ее в болото, — вздохнула Дина, шаря по карманам, — Вампиры атакуют, маман сбежала, сеструха блюет.

Она вынула из кармана небольшой предмет и вложила его в рот отрубленной голове. Вытирая рот ладонями, я осторожно приблизилась к Дине.

— Это что, чеснок? — спросила я, отважившись заглянуть в приоткрытый зубастый рот с почерневшими губами, — Неужто правда помогает?

— А то, — ухмыльнулась Дина, — Ты, наверное, слышала, что даже комары не любят кусать тех, кто поел чесноку? Пора валить, пока не нарисовались другие. А то совсем стемнеет, Глебовы на порог не пустят.

Она зацепила меня под локоть и потянула от колодца прочь.

— А он? — я оглянулась на обезглавленное тело, — Тут оставим?

— Свои подберут. Хотя этот товарищ им больше не товарищ, — зловеще усмехнулась Дина и ускорила шаг.

— Те на мотоциклах? — догадалась я, — Они просили им открыть и Лена тоже, потому что не могли войти в дом без приглашения. Так это все правда? А Лена, ты ее…

— Пойдем, пойдем, — Дина подтолкнула меня в спину.

Мы пробежали по улице в обратном направлении к дому Глебовых. Все больше темнело. Когда мы прошмыгнули в ворота, взбежали на крыльцо и заскочили в терраску, на землю окончательно опустилась ночь. Мы заперли входную дверь на задвижку и прошли в сени. Под дверью горницы горел свет, слышался звук работающего телевизора. Я заглянула и увидела взволнованные лица хозяев, сидевших на диване.

— Воды завтра принесу, — это было все, что я смогла вымолвить.

Не зажигая света, я села на свою кровать. Голова гудела. Все происходящее казалось нереальным, сном. Дина повесила тужурку на спинку стула. Из внутреннего кармана торчала связка кольев. Я вздрогнула всем телом.

— Вот какой запас ты пополняла в лесу? Колов осиновых? А в библиотеке зачем была?

— Чтоб газеты старые посмотреть. Хотела узнать, давно ли здесь вампиры объявились. Судя по заметкам, таких происшествий ранее в Краснорецком и окрестностях не наблюдалось. И на кладбище ходила свежие могилы проверить. Не встает ли кто по ночам погулять.

— Поэтому ты и сказала, что там порядок, раз все умерли? — догадалась я.

— Да. Они же "немертвые", — подтвердила Дина, — Читала Брэма Стокера?

— А, так ты все-таки читаешь книги? — нервно улыбнувшись, сострила я.

— Техническую литературу, — усмехнулась Дина, — Кое-что там туфта. Но есть и полезные сведения. Про зеркало, например, вранье. Отражаются они. Может, со временем научились, приспособились, мутировали как-то.

Мы замолчали. В моей голове продолжал раскачиваться набатный колокол. Дина сидела напротив на своей кровати и наблюдала за мной.

— Так вы с мамой вот этим всегда занимались? — наконец, нарушив молчание, проговорила я, — Поэтому мы все время ездили туда-сюда, а не из-за того, что ушел отец?

Дина молча кивнула.

— И он вовсе не ушел, да? Его убили.

— Когда тебе было полтора года, — голос Дины стал шепотом, — Мы жили в своем доме в Петровске. Это поселок в Московской области. Папа проснулся ночью, ему показалось, что ты плачешь. Мамы рядом не было. Он, наверное, подумал, что она пошла к тебе, и пошел в нашу комнату. Не знаю, что он там увидел, но решил, что все в норме, и пошел обратно к себе. И увидел маму, она засиделась у телевизора, а вовсе не была в нашей комнате. Тогда папа бросился обратно к нам. Маму встревожило его поведение, и она побежала за ним. Когда открыла дверь в комнату, папа лежал на полу в луже крови мертвый. А у окна стоял кто-то…

— Какая-то бестелесная тень, — перебив, прошептала я, — Я видела такой сон несколько раз. Кто это был?

— Злой дух, видимо, — Дина пожала плечами, — Мама говорит, он хотел забрать тебя.

— Меня? — ахнула я.

— Я не знаю, — Дина развела руками, — Я спала, когда услышала крик мамы. Дом начал рушиться. Она всучила мне тебя, велела бежать, а сама осталась в комнате. Надеялась, что папа еще жив. Еле успела выбежать на улицу прежде, чем крыша обвалилась. Дом сложился, как картонная коробка. Потом мы уехали и с тех пор надолго нигде не задерживались.

— Мама пыталась поймать эту штуку, да? И в результате занялась уничтожением всякой нежити?

— Это дело затягивает, — с циничной усмешкой заметила Дина.

Перед моим мысленным взором возник образ матери. Непреклонное выражение лица, энергичная походка, уверенные движения. "Зина, королева воинов", — в шутку называли мы ее.

— И как она всему этому научилась?

— Где сама, а где добрые люди помогли, — ответила Дина.

— Хочешь сказать, таких «ванхельсингов», как она, много?

— Как и нечисти.

— Поэтому она хотела, чтобы мы умели стрелять, драться и воспитывала нас как мальчиков, — заключила я, — Чтоб могли за себя постоять. Чтоб были с ней. Ты и была. И до сих пор этим занимаешься. Но почему я ничего не знала?

— Потому что я была против, — сквозь зубы ответила Дина и отвела глаза, — Я хотела, чтобы у тебя было сколько-нибудь нормальное детство. Думала, момент еще не настал. А потом ты захотела уехать и учиться.

— А мама рассердилась, — я вздохнула, вспоминая, — Она решила, что я ее бросила.

На глаза навернулись слезы. Сидя на кровати, я вспоминала и вспоминала, сопоставляя факты с тем, что только что мне открылось. Впервые мои детские обиды и разочарования получили объяснение, и совсем не такое, как я могла ожидать.

— Ну, что мне тоже пора сопливиться? — Дина села рядом со мной и обняла меня за плечи, — Ложись-ка ты спать, цыпленок.

Цыпленок. Последний раз она называла меня так, наверное, когда мне было лет десять. Нахлынуло знакомое чувство покоя и защищенности. Я маленькая девочка, со мной моя старшая сестра. Она обо мне заботится, пока мамы нет дома.