Дэвид Сосновски - Обращенные

Идеи. Планы. Принятие желаемого за действительное.

Возможно, лучше было бы засунуть в первое отверстие трубку и наполнить мяч песком. Тогда он стал бы твердым, а мои пальцы оставались бы на виду. Наполненный песком мяч можно тыкать, тыкать, тыкать сколько угодно — чтобы сделать глаз, нос, рот, — а потом высыпать песок и вырезать, вырезать, вырезать…

Возможно, эта было бы разумно.

Возможно, сейчас самое время напомнить, что вампиры, если дело доходит до кровотечения, из кровопийц превращаются в нечто противоположное. Если смертному случилось уколоться, ему придется сдавить уколотый палец, чтобы на месте укола появилась хотя бы одна алая бусинка, в то время как у вампира кровь хлынет потоком. Кровь у нас хлещет из малейшей царапины. Мы обливаемся кровью, как сердце девочки-подростка после встречи со своим кумиром. Кровотечение продолжается недолго, так что к гемофилии это не имеет никакого отношения. Но в течение пары секунд мы действительно истекаем кровью. Расстояние, на которое бьет эта густо-алая струя, может быть достаточно велико, если только она не встретит на пути какое-нибудь препятствие — например, это может быть глаз самого пострадавшего или какой-нибудь невинный свидетель.

Когда вы наблюдаете подобное явление впервые, это может показаться немного диким и вызвать легкую оторопь у обеих сторон — прежде всего у той, которая не истекает кровью и попадает под обстрел.

«О боже…»

«Извиняюсь…»

«Вот дерьмо…»

«Держите платок».

«Наверно, лучше полотенцем».

«Извините…»

Обычно так происходит, если обе стороны — вампиры, которые пребывают в согласии и (как это обычно бывает) не слишком брезгливы в отношении чужой крови.

К сожалению…

Если бы Исузу была взрослой… Или вампиршей… Или была равнодушна к виду крови… Увы, все это не так — при том, что за свою коротенькую жизнь она уже успела насмотреться на кровь, кровь женщины, которую я сейчас изо всех сил пытаюсь заменить.

Кроме того, опять-таки к сожалению, мои рефлексы срабатывают как в ситуации нападения, причем со всей быстротой, присущей настоящему вампиру. Мое сердце не успевает сделать ни одного толчка за тот отрезок времени, который проходит между двумя событиями — когда кончик ножниц вонзается в мой палец и когда я выдергиваю палец наружу.

Выдергиваю, и указываю им прямо на Исузу, которая устроилась на полу, с невинным видом рисуя на бумаге воющего черного кота. Ее ноги согнуты в коленках, щиколотки скрещены. Благодаря некоторым особенностям зрения вампиров, мне кажется, что это тянется целую вечность, и я могу проследить, как протягивается дуга от пульсирующего кончика моего пальца к листу бумаги, над которым она корпела в течение последнего получаса. А потом… ПЛЮХ!

Огромное кроваво-красное пятно Роршаха. [45] В качестве стимульного материала в психологическом тесте Роршаха используются симметрично раздавленные на бумаге чернильные кляксы, черные и цветные. Интерпретация испытуемым формы пятен позволяет сделать выводы об особенностях его личности, наличии или отсутствии психических отклонений и пр. Исузу с отвращением смотрит на меня снизу вверх, когда второе сокращение сердечных мышц вызывает еще один выплеск, и раздается смачный шлепок. Капля приземляется точно на сморщенный лобик. Исузу выглядит так, словно если не ранена, то, по крайней мере, оглушена. Она хлопает глазами, и тут красное пятно начинает стекать у нее со лба — медленно, между глаз, по переносице, к кончику носа… Ее взгляд устремляется вниз, на пол, куда только что упала еще одна капля, и снова на меня — как раз вовремя, чтобы увидеть, как последние несколько капель срываются с кончика моего пальца, прежде чем рана исчезает, как молчаливая улыбка.

Я замираю, готовый к чему угодно — к истерике, к судорожному припадку. Возможно, у нее перед глазами возникнет картина убийства ее матери. К чему угодно, кроме…

— Фу, как неприлично, Марти, — она глядит на меня так, словно я сделал это нарочно. Проводит рукой по лбу таким движением, словно подтирает сопли. — Жутко неприлично.

Это происходит до того, как она оглядывается и смотрит на свой рисунок, на красное пятно Роршаха и черного кота, который истекает кровью. Процесс необратим, и исправлять тут уже нечего. И еще до того, как я вижу, куда устремлен ее взгляд, до того, как замечаю прозрачные капельки, которые — кап-кап — капают на загубленное полотно. Она поворачивается ко мне спиной и плачет — молча, но плачет.

Я жду, когда она повернется. Она не поворачивается. И я ее к этому не принуждаю.

— Прости, что испортил твою картину, детка, — шепчу я, и маленькие лопатки вздрагивают — она пожимает плечами.

В самом деле, надо было использовать песок.

К наступлению Хэллоуина мне удалось кое-что из того, что, в моем представлении, должна была делать мама Исузу. Например, надрезы на кленах, чтобы собрать сок, сделать сахар и изготовить леденцы. Еще я нашел заброшенный сад, где все еще растут яблони. Я даже добыл немного шоколада через «eBay» и вычислил даму, которая изготавливает ароматические свечи и для этого сама выращивает плодовые деревья и сушит фрукты. Я уговорил ее прислать мне по «Федерал Экспресс» несколько сушеных абрикосов, персиков и клюквы по непомерной цене — под предлогом, что у меня, мелкого парфюмера, возникли временные проблемы с поставщиками.

— Да, само собой, — сказала она по телефону — она звонила из Калифорнии, из штата Мэн, — Всенепременно.

Снять на ночь зал для лазертага — конечно, тоже не самое дешевое удовольствие… но, по крайней мере, я получил возможность устроить роскошный финал.

По поводу костюма нам пришлось прийти к компромиссу.

Откровенно говоря, я предпочел бы превратить Исузу в принцессу — одну из тех, которых я придумывал в течение последних нескольких месяцев, пока она спала. Принцесса, чья кожа сделана из более прочного материала, чем у легендарной принцессы на горошине. Принцесса-солдат. Принцесса, которая может постоять за себя, но не считает это необходимым, потому что не находится в плену у подлой, злой или жестокой мачехи, тетки или кого-нибудь еще. Я даже разорился на необходимые материалы — газ, блестки, а также иголки, нитки, ершики для чистки курительных трубок и немного синей сверкающей «либераче». [46] Блестящая ткань названа в честь американского «короля фортепьянного китча» Либераче, который прославился весьма нетрадиционной трактовкой классических произведений… а также афоризмом: «Разница между мужчиной и мальчиком заключается в стоимости их игрушек». Резиновый меч. Армейские ботинки — не по размеру большие. Но Исузу предпочитает классику. Ее сердце отдано той старой дырявой простыне, в которой она прыгнула на меня два недели назад.