Лорел Гамильтон - Кровавые кости

Дольф рассмеялся.

– Если влипнешь в беду, зови на помощь.

– Мне это все на самом деле не нравится, Дольф. Торчать здесь, расследуя убийство, и без всякого официального статуса.

– Видишь, все же тебе нужна табличка. – Я услышала в телефоне вздох. – Слушай, Анита, я бы тебя не бросил там одну, не будь у нас тут своих проблем. У нас тоже мертвое тело. Как только смогу, я тебе кого-нибудь пошлю. Черт побери, я бы хотел, чтобы ты была здесь. Ты же наш местный эксперт по монстрам.

– Дай мне детали, и я попробую сыграть в Крескина, консультирующего по телефону.

– Мужчина, старше двадцати лет, без посмертного окоченения.

– Где находится тело?

– В его квартире.

– Как вы так быстро туда попали?

– Соседи услышали драку, позвонили в 911. Оттуда вызвали нас.

– Имя жертвы?

– Фредрик Майкл Саммерс, Фредди Саммерс.

– Есть старые укусы вампиров на теле? Зажившие укусы?

– Да, много. Похож на подушечку для иголок. Как ты узнала?

– Какое первое правило расследования убийств? – спросила я. – Проверь всех родных и близких. Если у него была любовница-вампир, то должны быть зажившие укусы. Чем дольше связь, тем их должно быть больше. Ни один вампир не может укусить жертву три раза в месяц, не рискуя убить ее и поднять вампиром. Иногда бывает, что у человека укусы разных вампиров, но тогда твой Фредди – вампироман. Проверь у соседей, много ли там народу шлялось по ночам.

– Мне и в голову не пришло, что вампир может быть среди чьих-то родных и близких.

– По закону, они люди. Это значит, у них и возлюбленные есть.

– Я посмотрю радиусы укусов, – сказал Дольф. – Если они подходят одному вампиру, значит, любовница, если разные – значит, наш мальчик развлекался с группами.

– Надейся, что это любовница. Если вамп один, мальчик еще может встать из мертвых.

– Вампы сейчас грамотные, знают, что надо перерезать горло или отрезать голову, – сказал он.

– Убийство не кажется спланированным. Может быть, преступление на почве страсти.

– Может быть. Фримонт там держит для тебя тела. Ждет не дождется твоей экспертизы.

– А как же.

– Анита, не доставай ее.

– Дольф, я не собираюсь ничего затевать.

– Веди себя вежливо.

– Всегда, – сказала я, выражая голосом полную готовность.

Он вздохнул.

– Постарайся не забывать, что дорожники могли никогда еще не видеть расчлененки.

Настала моя очередь вздыхать.

– Я буду хорошая, честное скаутское. Ты знаешь, куда ехать? – Я достала блокнот и ручку, заткнутую в его спиральное крепление. Они у меня в кармане комбинезона. Стала носить блокноты как раз на такой случай.

Он дал мне координаты, полученные от Фримонт.

– Если увидишь на месте преступления что-нибудь подозрительное, оставь все как есть, и я постараюсь кого-нибудь прислать. Если нет, осмотри жертву, сообщи дорожникам свое мнение, и пусть делают свою работу.

– Ты действительно думаешь, что Фримонт даст мне прикрыть ее лавочку и заставить ждать РГРПС?

Секундное молчание.

– Сделай что сможешь, Анита. И позвони, если мы сможем что-то сделать.

– Ладно.

– Ты на месте убийства справишься лучше многих моих знакомых копов.

Надо знать Дольфа, чтобы оценить такой комплимент. Он – полисмен до мозга костей.

– Спасибо, Дольф.

Это я сказала в глухую трубку. Дольф уже отключился. Он всегда так. Я нажала выключатель и постояла минуту.

Не нравилось мне находиться на незнакомой территории, с незнакомой полицией и наполовину съеденными жертвами. Присутствие Команды Призраков мне придавало легитимность, достаточно было сказать «Я в составе группы». У меня даже был нагрудный знак – не полицейский, но достаточно официального вида. Но это дома я могла притворяться, зная, что, если что, Дольф меня прикроет. А здесь, без поддержки, – дело другое.

Полицейским начисто отказывает чувство юмора, если при расследовании убийства под ногами путаются штатские. И мне трудно поставить это им в вину. Я на самом деле не штатская, но официального статуса у меня нет никакого. Надавить нечем. Может, действительно от нового закона будет польза.

Я мотнула головой. Теоретически я могла бы зайти в любой полицейский участок страны и потребовать помощи или вмешаться без приглашения в расследование любого дела. Теоретически. На практике копы проявили бы полное отсутствие восторга. Обрадовались бы мне, как мокрой собаке в холодную ночь. Что федеральные, что местные. И вообще лицензированных истребителей вампиров во всей стране на дюжину не наберется. Я могла бы назвать только восьмерых, и двое уже отошли от дел.

Почти все они специализируются на вампирах, а я – одна из немногих, кто может осматривать и другие виды жертв. Ходил слух о новом законе, относящемся ко всем противоестественным событиям. Тогда многие истребители вампиров останутся за бортом. Это знание передается неформально, от мастера к ученику. У меня диплом колледжа по противоестественной биологии, но это исключение, а не правило. Почти все одичавшие ликантропы, случайно озверевший тролль или другие бестии ликвидировались свободными охотниками за скальпами. Но новый закон не давал специальных полномочий этим охотникам. Истребители вампиров – большинство – работают строго в рамках закона. А может, у нас просто пресса получше.

Я уже много лет ору, что вампиры – монстры. Но пока месяца полтора назад жертвой вампира не стала дочь сенатора, никто даже и не почесался. И вдруг это дело становится знаменитым. Местная легитимная община вампиров доставила предполагаемого преступника в дом сенатора в мешке. Голову и туловище ему оставили нетронутыми – это значит, что он даже и без рук, без ног не умер бы. Он признался в нападении. Он был недавно умерший и просто увлекся на свидании, как мог бы любой мужчина двадцати лет с красной кровью. Ну-ну.

Ликвидацию произвел Джеральд Мэллори, местный истребитель. Он живет в Вашингтоне, округ Колумбия, ему за шестьдесят. Работает молотом и осиновым колом – можете себе представить?

Ходили слухи насчет того, что, если отрезать вампирам руки и ноги, их можно будет держать в тюрьме. Законопроект не прошел, в основном по той причине, что наказание было признано необычным и слишком жестоким. Кроме того, оно не помогло бы против по-настоящему старых вампиров. У них опасно не только тело.

И вообще я против пыток. А если «отрезать кому-нибудь руки и ноги и сунуть навечно в ящик» не называется пыткой, то я тогда уже и не знаю, что называется.

Я подошла к группе и отдала телефон Баярду.

– Надеюсь, не плохие новости? – спросил он.

– Не личные.

Лицо Лайонела стало недоуменным – не такой уж необычный для него вид.

Я обратилась прямо к Стирлингу:

– Мне нужно попасть на место преступления неподалеку отсюда. Где можно арендовать автомобиль?