Лорел Гамильтон - Кровавые кости

Ларри вытаскивал крест из-под футболки.

– Не надо, Ларри. Не надо нам погибать ради Раймонда Стирлинга.

Крест Ларри показался наружу, и он светился, как глаза Серефины. Ларри глядел на меня.

Я вздохнула и вытащила свой крест.

– Очень неудачная мысль.

– Знаю, – сказал он. – Но стоять и смотреть я не мог.

Глядя в его серьезное лицо, я поняла, что он говорит правду. Он не мог стоять и смотреть. Я могла бы. Меня бы это не порадовало, но я могла бы это допустить. Тем хуже для меня.

– Что вы собираетесь делать с этими освященными предметами? – спросил Янош.

– Прекратить вот это.

– Вы хотели их смерти, Анита.

– Не такой.

– Вы бы хотели, чтобы я позволил вам использовать оружие и зря потерять всю эту кровь?

Он предлагал мне их застрелить. Я покачала головой:

– Думаю, что это уже не вариант.

– Это и не было вариантом, – сказал Ларри.

Я не стала отвечать – нет смысла развеивать его иллюзии – и отошла к Паллас и Беттине. Ларри направился к Элли и Ксавье, выставив крест на длину цепочки, будто так он будет действовать лучше. Ничего нет плохого в этом слегка театральном жесте, но надо будет ему намекнуть, что это на самом деле не помогает. Только не сейчас, позже.

Сияние креста усиливалось и наконец превратилось в свет стоваттной лампы на шее. Я видела мир как черный круг за пределами света.

Ксавье стоял на ногах лицом к Ларри, но остальные отползли от добычи, отогнанные светом.

– Спасибо, миз Блейк, – сказал Стирлинг. – Спасибо вам.

Он ухватился здоровой рукой за мою ногу, прижимаясь ко мне. Я подавила желание его оттолкнуть.

– Ларри благодарите, я бы дала вам погибнуть.

Он не слышал. Он чуть не плакал от облегчения, размазывая слезы по моим кроссовкам.

– Отойдите от них, пожалуйста.

Голос был женский, медово-густой.

Я прищурилась на свет креста и увидела, что Кисса держит револьвер. Что-то вроде «магнума», против света трудно сказать. Что бы это ни было, а дыру оно оставит приличную.

– Отойдите от них, немедленно.

– Я думала, что Серефине я нужна живая.

– Кисса застрелит вашего юного друга.

Я задержала дыхание на середине вдоха.

– Если вы его убьете, я не стану с вами сотрудничать ни в чем, что вы хотите сегодня сделать.

– Ты не поняла, Анита, – сказал Янош. – Моему Мастеру не нужно твое сотрудничество. Все, что она хочет от тебя получить, может быть взято силой.

Я глядела на него поверх сияния. Он прижимал к себе Джеффа – этой радости мне только не хватало.

– Снимите кресты и бросьте их в лес, – сказал Янош.

Рукой в перчатке он провел по обеим сторонам лица Джеффа и поцеловал его в щеку.

– Теперь, когда мы знаем, что вы готовы пожертвовать своей безопасностью ради каждого из этих молодых людей, у нас на одного заложника больше необходимого. – Янош взялся за шею Джеффа с двух сторон и просто держал – пока еще ничего плохого не делая. Пока. – Снимите кресты и бросьте их в лес. Третий раз я просить не буду.

Я смотрела на него в упор. Лишаться креста мне не хотелось. Я глянула на Ларри. Он все еще стоял напротив Ксавье, и крест его храбро горел. Черт возьми.

– Кисса, застрели мужчину.

– Не надо, – сказала я и сняла цепочку. – Не убивайте его.

– Не делай этого, Анита, – сказал Ларри.

– Я не могу, чтобы на моих глазах тебя застрелили, если в моих силах этому помешать.

Я спустила цепочку креста в ладонь. Крест сиял сине-белым пламенем, как горящий магний. Выбросить крест – это плохо. Очень плохо. Я бросила крест в лес. Он сверкнул падающей звездой и погас в темноте.

– Теперь твой крест, Ларри.

Ларри затряс головой:

– Придется вам меня застрелить.

– Мы застрелим мальчика, – ответил Янош. – Или я начну есть его на ваших глазах.

Он одной рукой прижал к себе Джеффа, а другой откинул его волосы, обнажив шею.

Ларри поглядел на меня.

– Анита, что мне делать?

– Это ты сам должен решить, – ответила я.

– Они в самом деле его убьют?

– Да, убьют.

Ларри выругался сквозь зубы и выпустил крест. Тот упал на грудь, и Ларри расстегнул цепочку и запустил крест в лес изо всей силы, будто вместе с крестом мог выбросить собственную злость.

Когда свет креста погас вдали, мы остались в темноте. Лунный свет, казавшийся до того таким ярким, был теперь очень тускл.

Ночное зрение возвращалось ко мне постепенно. Кисса подступила ближе, все еще держа нас под дулом револьвера. В первый раз, когда я ее увидела, она излучала сексуальность, силу, а теперь она была покорна и спокойна, будто часть ее силы вытекла. Бледная, истощенная. Ей нужна кровь.

– Почему тебе не позволили есть сегодня? – спросила я.

– Наш Мастер не на сто процентов уверена в лояльности Киссы. Ее надо было испытать, так, моя смуглая красавица?

Кисса не ответила. Она глядела на меня большими темными глазами, но ствол не отклонялся ни на дюйм.

– Ешьте, детки, ешьте.

Паллас и Беттина подошли к Стирлингу, глядя на меня. Я на них.

Стирлинг вцепился мне в ногу.

– Не отдавайте меня им, прошу вас, пожалуйста!

Паллас склонилась к нему, Беттина подошла туда, где стояла я. Она оторвала руку Стирлинга от моей ноги, слегка зацепив меня спиной. Я отступила на шаг, и Стирлинг начал кричать.

Ксавье и Элли уже пили кровь из находящейся в благословенном забытьи миз Гаррисон. Ларри глядел на меня, беспомощный, с пустыми руками. Я не знала, что сказать.

– Не трогайте меня, не трогайте! – Стирлинг заколотил здоровой рукой по рукам Паллас, и вампирша легко перехватила его руку, сдержала.

– Хотя бы возьмите его под свою власть, – сказала я.

Паллас поглядела на меня:

– После того, как он пытался тебя убить? Зачем такое милосердие?

– Может быть, я просто не хочу слышать его крики.

Паллас улыбнулась:

– Для тебя, Анита, – все что хочешь.

Она схватила Стирлинга за подбородок, повернула к себе лицом.

– Миз Блейк, спасите, спа… – Слова замерли в горле.

Я видела, как из его глаз исчезло все, и они стали пустыми и ждущими.

– Иди ко мне, Раймонд, – сказала Паллас. – Иди ко мне.

Стирлинг сел, обняв вампиршу здоровой рукой. Он попытался обнять ее и второй рукой, но она не сгибалась в локте.

Беттина стала загибать сломанную руку вперед и назад, и при этом смеялась. Стирлинг не реагировал на боль. Он прижимался к Паллас. На его лице были радость, счастье. Желание.

Паллас погрузила клыки ему в шею. Стирлинг на миг изогнулся в спазме, потом расслабился и стал издавать горлом тихие счастливые звуки.

Паллас отодвинула ему голову в сторону, присосавшись к ране, но оставив место с другой стороны еще для кого-нибудь. Беттина всадила клыки в подставленную плоть.

Вампирши пили кровь, так тесно сдвинув головы, что их волосы перепутались – золотые и черные. А Раймонд Стирлинг счастливо гукал, пока они его убивали.