Лорел Гамильтон - Кровавые кости

Джеффа и Ксавье не было, и мне это не понравилось. Я открыла рот, чтобы задать вопрос, и Жан-Клод на меня посмотрел. В этот единственный раз взгляда было достаточно. Он был Мастер, я играла слугу. Ладно. Если он будет задавать нужные вопросы.

– Мы пришли, Серефина, – сказал Жан-Клод. – Отдай нам мальчика, и мы уйдем с миром.

Она рассмеялась:

– Но я не отпущу вас с миром, Жан-Клод. – Она повернулась ко мне бледно пылающими глазами. Как будто на меня смотрела пара фонарей – настолько нечеловеческим был этот взгляд.

– Нинья, как я счастлива тебя видеть.

У меня пресеклось дыхание. Нинья-девочка – так называла меня мама. Что-то вспыхнуло в глазах Серефины дальним отблеском огня, потом он сменился тем же холодным дрожащим светом. Она не пыталась подчинить меня взглядом. Почему? Да потому, что и так была во мне уверена.

Я вдруг похолодела. Вот оно что! Я могла бы назвать это самоуверенностью, но я поверила в это. Она предлагала лучшее, чем секс, более заманчивое, чем власть. Дом. И ложь это или нет, это было щедрое предложение.

Ларри тронул меня за руку.

– Ты дрожишь.

Я с трудом сглотнула слюну:

– Никогда не сознавайся вслух, Ларри, насколько ты напуган. Разрушает весь эффект.

– Прости.

Я отступила от него – нет смысла толпиться. Посмотрела на Жан-Клода, будто молча спрашивая, не будет ли это нарушением вампирского протокола.

– Она признала вас, как признала бы другого Мастера. Отвечайте как Мастер.

Его это явно не тревожило. В отличие от меня.

– Чего ты хочешь, Серефина? – спросила я.

Она встала, скользя над ковром. Как будто под этой юбкой колоколом не было ног. Ноги просто не ходят так. Может быть, она левитировала. Как бы там ни было, а она все приближалась. Мне отчаянно хотелось попятиться. Я никак не хотела быть так близко к ней.

Ларри за моей спиной переступил с ноги на ногу. Джейсон придвинулся на шаг к Жан-Клоду. Я не двинулась с места – это было лучшее, на что я была способна.

Что-то мелькнуло в ее глазах, как мелькает что-то движущееся через деревья лесной опушки. В глазах такого не бывает. Я отвернулась и поняла, что не помню, как глядела в ее глаза. Так чего же я отворачиваюсь?

Я ощутила, как она движется ко мне. Перед моими глазами появилась ее рука в перчатке. Я отдернулась и одновременно взглянула вверх, на ее лицо, но этого было достаточно. Ее глаза пылали огнем, горящим в дальнем конце туннеля, будто внутри, в ее голове, лежала дорога в невозможную тьму и какие-то создания зажгли там огонь, чтобы осветить себе путь. И я могла вечно греть руки в тепле этого пламени.

Я закричала. Вскрикнула и закрыла глаза ладонями.

Моего плеча коснулась рука. Я отдернулась и снова вскрикнула.

– Ma petite , я здесь.

– Так сделайте же что-нибудь!

– Делаю.

– К восходу эта будет моей. – Она показала в мою сторону и заскользила к Джейсону. Погладила рукой в перчатке его голую грудь. Он стоял спокойно. Я бы не позволила ей так просто меня коснуться.

– Тебя я отдам Беттине и Паллас. Они тебя научат любить гниющее мясо.

Джейсон смотрел прямо перед собой, только зрачки его стали чуть шире. Беттина и Паллас выдвинулись из-за трона и встали в нескольких футах позади Серефины. Какие, черт возьми, впечатляющие мизансцены!

– А может быть, я тебя заставлю превратиться в волка и так остаться, пока это не станет для тебя более естественной формой, чем человеческая. – Она просунула палец ему под воротник. – Я тебя посажу на цепь во дворе, и будешь ты моим сторожевым псом.

– Хватит, Серефина, – сказал Жан-Клод. – Ночь уходит. Эти мелочные уколы ниже достоинства Мастера твоей силы.

– А у меня сегодня мелочное настроение, Жан-Клод, а скоро у меня будет сила быть настолько мелочной, насколько мне хочется. – Она бросила беглый взгляд на Ларри. – Этот вот пойдет в мое стадо. А ты, Жан-Клод, моя красивая подстилка, будешь всем нам служить – вечно.

Жан-Клод глядел на нее, надменный до последней степени.

– Я теперь Мастер Города, Серефина. Нам не подобает мучить друг друга. И не подобает воровать имущество друг друга, как бы привлекательно оно ни было.

Я даже не сразу поняла, что это «имущество» – мы.

Серефина улыбнулась.

– Я отберу твое дело, твои деньги, твои земли и твой народ, не успеет еще кончиться эта ночь. Неужто Совет действительно думал, что меня устроят крошки с твоего стола?

Если она сейчас его официально вызовет, мы все пропали. Жан-Клод с ней не справится, и я тоже. Отвлечь, ее надо отвлечь.

– У тебя столько бриллиантов, что ты могла бы купить себе собственное дело, собственный дом.

Она повернула ко мне пылающие глаза, и я на миг пожалела, что вообще заговорила.

– Ты думаешь, я живу в этом доме, потому что не могу себе позволить получше?

– Не знаю.

Она скользнула обратно к своему трону и села, оправляя юбки.

– Я не доверяю вашим людским законам. Я живу в тайне, как было всегда, и пусть кто хочет выходит на свет. Я останусь здесь, когда этих современных умников и следа не будет.

Она рубанула воздух ладонью.

Жан-Клод покачнулся. С его лица хлынула кровь, плеснув на белую рубашку и на пиджак алыми пятнами.

Серефина снова сделала рубящий жест, и на другой его щеке вспыхнул новый порез, плеснув кровью на Джейсона.

Жан-Клод устоял на ногах. Он не вскрикнул. Не коснулся ран. Он стоял совершенно неподвижно, только кровь текла по его лицу. Глаза его были сапфировыми озерами, плавающими в кровавой маске.

На его шее дернулся мускул. Блеснула кость на щеке. Это была страшная, глубокая рана, но я знала, что Жан-Клод может ее залечить. Как бы страшно это ни выглядело, это была тактика запугивания. И я повторяла это себе, хоть сердце у меня стучало молотом. Я хотела выхватить пистолет, застрелить эту стерву. Но всех мне не перестрелять. Я даже не была уверена, что Яноша можно застрелить.

– Мне не надо убивать тебя, Жан-Клод. Горячий металл в твои раны, и они останутся навсегда. Твое красивое лицо станет навеки уродливым. Ты можешь притворяться Мастером Города, но править буду я. Ты будешь моей марионеткой.

– Скажи слово, Серефина, – сказал Жан-Клод. – Скажи слово, и покончим с этими играми. – Его голос был обычным, как всегда. Он не выдавал ни страха, ни боли, ни ужаса.

– Вызов – ты этого слова ждешь, Жан-Клод?

– Оно меня устроит.

Сила Жан-Клода поползла по моей коже холодным огнем. Она хлестнула внезапно, пронеслась мимо, как гигантский кулак. Сила ударила в Серефину, рассеяв воздушные потоки. Краем она задела Киссу, и та свалилась, брошенная на подушки.

Серефина запрокинула голову и захохотала. Смех внезапно оборвался, будто и не было. Лицо Серефины стало маской с горящими глазами. Кожа побледнела, побелела, превратилась в прозрачный мрамор. Под ней загорелись голубым огнем вены. Сила потекла по комнате водой, глубже и глубже, грозя затопить нас всех.