Грэхэм Мастертон - Пария

Констанс Бедфорд, несомненно, была красивой женщиной. Однако она была подозрительной несносной снобкой, о чем свидетельствовали узкие щели глаз и морщины вокруг опущенных книзу углов губ. Я посмотрел на Уолтера поверх ее плеча. Видя напряжение на его лице, я догадался, что он просил Констанс следить за своим поведением. Он отчаянно хотел увидеть Джейн и понимал, что в обмен на эту привилегию Констанс должна проявить хоть малую толику сердечности.

Констанс вошла в холл и огляделась.

— Вижу, что ты в последнее время мало что делал дома, — заметила она. Она слегка сморщила нос, как будто до нее донесся какой-то неприятный запах.

— Работа, — объяснил я. — Позвольте, я помогу вам снять жакет.

— Спасибо, пока наверно снимать не буду. Отопление действует не наилучшим образом, так?

— Джейн всегда любила огонь в камине, — ответил я.

— Я тоже люблю огонь в камине, — вмешался Уолтер, стараясь поддерживать товарищеское настроение. — Огонь в камине и стаканчик пунша. Зимой нет ничего лучше. Да и как это романтично.

— И когда это мы с тобой в последний раз сидели у камина с пуншем? жестко спросила Констанс. Она развернулась ко мне с миной, многозначительно показывающей, что Констанс Бедфорд скорее умрет, чем согласится сесть у камина со стаканчиком пунша, даже если бы Уолтер действительно ей это предложил. — Согласно Уолтеру, романтизм — это что-то среднее между второсортной туристской базой в Аспене и картинкой на развороте „Плейбоя“, — заявила она и величаво вплыла в гостиную. — Да, и здесь ты мало что сделал, — каркнула она.

— Дай ей немного времени, — простонал Уолтер. — Пусть она немного успокоится. Она крайне переживает из-за всего этого, она очень нервничает.

— Виски? — спросил я так, будто вообще его не слышал.

— Разве ты пьешь „Шивас Регал“? — заинтересовался Уолтер.

— Конечно. Выпьем немного разбавленного. Констанс, — обратился я, не желаете ли рюмку вина?

— Спасибо. Я не пью до шести и после одиннадцати.

Когда я приготовил Уолтеру виски, мы сели перед камином и посмотрели друг на друга. В окна снова забарабанил дождь. Я слышал, как постукивает на втором этаже незакрепленный ставень.

Констанс подтянула край платья и нетерпеливо спросила:

— Нам надо что-либо сделать? Например, взяться за руки или закрыть глаза и думать о Джейн?

— Это не спиритический сеанс, — ответил я. — Во время сеансов вызываешь духов, и при удачном стечении обстоятельств они отвечают. Если Джейн собирается появиться этой ночью, то она появится, невзирая на то, хотим мы этого или нет.

— Но разве ты не думаешь, что она появится раньше, если узнает, что ее мать находится здесь? — серьезно спросила Констанс.

Я посмотрел на Уолтера. Я мог сказать, что присутствие Констанс не играет совершенно никакой роли. Но не всегда нужно говорить правду, а кроме того, у меня не было никакого желания ссориться. Я был очень измучен после сегодняшних подводных испытаний и мечтал только об одном: лечь в постель и заснуть. Я был так измучен, что втайне радовался, что буду спать один, а не с Джилли.

— Я думаю, ваше присутствие значительно повысит вероятность появления Джейн, — сказал я Констанс и одарил ее самой доброжелательной улыбкой, на какую только еще был способен.

— Дочь всегда приходит к матери со своими хлопотами, — заявила Констанс. — Хоть Джейн была папиной любимицей, но с каждым серьезным делом она приходила ко мне.

Я поддакнул, по-прежнему улыбаясь.

Уолтер посмотрел на часы.

— Почти полночь, — заявил он. — Ты думаешь, она появится?

— Не знаю, Уолтер. У меня нет над ней никакой власти. Я даже не знаю, почему она является и чего хочет.

— Выглядит ли она здоровой? — вмешалась, словно бы садясь в лужу, Констанс.

Я вытаращил на нее глаза.

— Констанс, Джейн мертва. Как может выглядеть здоровым мертвый?

— Не надо мне напоминать, что я потеряла дочь, — окрысилась Констанс. — И не надо мне напоминать, как это случилось!

— Очень хорошо. Потому что у меня нет ни малейшего желания говорить об этом.

— Ах, так, — взбесилась Констанс. — Ты, наверно, считаешь, что ни сколь в этом не виноват?

— А в чем я, по-вашему, виноват?

— Ох, успокойтесь, — вмешался Уолтер. — Не будем раскапывать то, что уже давно зарыто. — И тут же пожалел об этих своих словах. Он выпрямился в кресле и покрылся румянцем.

— Джейн была беременна, — упрямо скрипела Констанс. — Сама идея позволить беременной женщине сесть за руль, уехать так далеко, да во время метели… совсем одной, без какой-либо опеки, в то время как ты сидел себе дома и глазел на какой-то идиотский хоккей… По-моему, это была преступная неосторожность. Это было обычное преступление.

— Констанс! — прикрикнул Уолтер. — Довольно упреков! Это уже в прошлом.

— Он ее убил, убил их обоих, — скулила Констанс. — А я еще не должна волноваться? Моя единственная дочь, мое единственное дитя. Моя единственная надежда на внука. Все потеряно из-за хоккея. Все потеряно из-за мужа, который был слишком ленив и небрежен, чтобы проследить за своей женой и ребенком.

— Констанс, — сказал я. — Выметайся из моего дома. Уолтер, забери ее отсюда.

— Что? — переспросил Уолтер, словно не расслышал.

— Я сказал, чтобы ты ее отсюда забрал. И не привозил больше. Никогда. Еще и пяти минут не прошло, как она здесь, а уже начинает свое. Может, до нее наконец дойдет, что никакой метели не было, когда Джейн поехала к вам. И что если кто-то виноват, то скорее ты, если разрешил ей возвращаться домой, когда погода ухудшилась. И может, до нее наконец дойдет, что я потерял намного больше, чем вы. Я потерял жену, девушку, которая была моей подругой жизни, и сына. Так спокойной ночи, хорошо? Мне жаль, что ты напрасно старался, но я не собираюсь больше выслушивать инсинуации и оскорбления от Констанс, это все.

— Послушай, — запротестовал Уолтер, — мы все перенервничали…

— Я не перенервничал, — ответил я. — Я просто хочу, чтобы ты забрал отсюда Констанс, прежде чем я сделаю что-нибудь невежливое, например, выбью ей все зубы.

— Как ты смеешь так говорить со мной? — взвизгнула Констанс и встала. Уолтер тоже встал, потом сел и снова встал.

— Констанс, — с мольбой обратился он к ней, но Констанс была слишком взбешена, чтобы ее что-то могло смягчить.

— Даже ее дух не находится в безопасности под твоей опекой! провизжала она, угрожая мне когтеподобным пальцем. — Даже когда она умерла, ты не способен ее опекать!

Она ринулась к двери. Уолтер повернулся ко мне и бросил на меня отчаянный взгляд, означающий, насколько я его знал, что он частично осуждает Констанс за ее мерзкое поведение, а частично — меня, за то, что я снова вывел ее из равновесия.