Ольга Горовая - Голод сердца

Нет, он был рад за напарницу. Искренне. Та действительно казалось довольной, и более счастливой, чем за все три года, что он знал Лину.

Но сейчас, все, что интересовало детектива — это возможность, наконец-то, позвонить Яре. Он настолько сильно хотел услышать ее голос, убедиться в том, что весь непонятный и разъедающий внутренности страх — лишь следствие его ранения и общей напряженной ситуации, что едва кивнул подруге, выдергивая из рук вампира телефон.

Лина кивнула ему в ответ, но Александру уже было не до этого. По памяти набрав номер, он стал вслушиваться в длинные гудки.

Ярина не отвечала.

Это… не успокаивало, черт побери! Наоборот, опасения Алекса, в которых он и сам не мог разобраться, поднялись на новый уровень ненормальности.

Иисусе! Он не знал, серьезно, не знал, что с ним творится. Но отчего-то, был уверен, что его любимой сейчас очень, чертовски очень, плохо.

Когда-то, краем уха, Алекс слышал, что можно ощутить, если с любимым человеком случается беда.

Он считал это полным бредом. Ха! Конечно, а еще скажите, что существует телепатия, инопланетяне и вампиры — всегда хмыкал Александр.

Но, как оказалось, вампиры, в самом деле, существовали. И как теперь можно говорить, что хоть что-то в этом мире — бред?! Дерьмо.

Его трусило. Самым реальным образом. Пальцы с трудом попадали по нужным кнопкам. Но Алекс знал, что номер набран верно. Однако и в этот раз никто не ответил.

Уткнувшись лбом в приятную прохладу камня стены, он снова нажал на дозвон.

И еще раз.

И еще раз десять, все время, вслушиваясь в длинные гудки.

Почему Ярина не отвечала?! Это лишь усиливало грызущее, подтачивающее душу, чувство у него внутри.

Он почти не заметил, как подошла Каталина, и начала что-то ворчливо говорить о ране, и температуре… Да какого черта?! Какая разница хоть кому-нибудь?! Он же еще стоит! Значит все нормально. Алекс не видел проблемы в своем здоровье. И Грег был солидарен с ним, перетягивая схожей репликой на себя внимание Лины. И на том спасибо.

Смахнув со лба ладонь подруги, которая что-то вычитывала Грегори, он отошел, шикнув на напарницу, которая мешала ему собраться с мыслями. И начал набирать сообщение, чтобы хоть так сказать Яре, что он жив.

Но и отправив текст, Алекс не испытывал спокойствия. Его не волновало то, что происходило в комнате. Он просто хотел, чтобы его теперь оставили в покое. Дали возможность сесть в тишине и подумать. От недовольных криков Лины голова просто раскалывалась, и сложно было сосредоточиться хоть на какой-то мысли. Так трудно попытаться понять, что же, все-таки, заставляет его нервничать, и сходить с ума от страха за Ярю.

Серьезно, это даже ему казалось ненормальным, словно бред шизофреника о заговорах и голосах, указывающих, что делать.

Казалось бы, это о своей жизни ему стоило побеспокоиться. Он — Алекс, а не Яря, сейчас сидел в замке вампиров с пробитой головой, и совершенно не представлял, что его хозяева собираются с ним делать.

Однако все, о чем Александр думал — Ярине грозит беда. Почему?

Пристрелите его, но он не смог бы ответить.

Чем Алекс, в конце концов, сейчас отличался от тех маньяков, которых всю жизнь ловил? Только тем, что его помешательство не грозило смертью объекту этой мании?! Обалдеть. Он никогда не мог представить себе, что докатится до подобного помешательства разума.

Но иррациональный, ничем не обоснованный страх, что его Ярине что-то угрожает, когда его нет рядом, чтобы ее защитить — и не думал уходить от подобных укоров разума и попыток самоубеждения.

Ну и плевать на них! Возможно, у него сотрясение. Вероятно — горячечный бред, как пытается доказать своими криками Лина и ему самому, и шкирящемуся вампиру — Алексу было все равно.

Он опять прижался к стене, не замечая целующуюся пару, и начал звонить.

Маньяк.

Он готов был это признать.

Через полчаса подобного времяпрепровождения, Алекс уже был уверен, что совершенно определенно, сошел с ума. Спроси его кто сейчас, и он не смог бы сказать, что именно прорычал Грегори, перед тем, как исчезнуть из комнаты, двадцать минут назад. Хотя, несложно было догадаться, что это имело отношение к Лине. Александр даже оказался в состоянии немного удивиться, что вампир оставил их вместе, похоже, перепоручив детективу заботу о сохранности напарницы. Супер. Именно то, что ему надо для сосредоточенности — Лина, которая мучает его своими попытками поиграть во врача.

Подчинившись требованию подруги, Александр сел на стул, и подставил голову для «экзекуции», которую Каталина, в явном заблуждении, считала помощью. И заново набрал номер.

И тихо чертыхнулся, от боли, из-за того, что там Лина творила на его голове, когда услышал в трубке тихое, едва слышное "да?".

Он не поверил, серьезно, просто не сразу осознал, что она, все же, ответила.

— Яря?! — Алекс вскочил со стула, отходя от чрезмерной заботы Каталины. И внезапно, понял, что не имеет ни малейшего представления, что же собирался ей сказать. — Ярина…

— Саша? — голос девушки был настолько слабым, что ее почти не было слышно. Возможно, это плохая связь? Ведь он даже не представлял, в Румынии ли еще находится. Но едва Алекс открыл рот, чтобы сказать, как любит ее, и какой он дурак, что, как только вернется — ни за что ее не отпустит, Ярина прошептала, ввергая его в ступор. — Я все-таки умерла, да? Только… — она тихо и тяжело, с усилием вдохнула, — я в аду, наверное, Саша…

— Что?! — Алекс сжал кулак, ни черта не понимая, и пытаясь собрать воедино, путающиеся мысли.

И в этот момент, прерывая тихий звук, который слишком напоминал рыдание, раздался какой-то рык в трубке, и треск, словно телефон упал на пол. Александр совершенно не мог понять, что происходит…

— Ах ты, сучка! — низкий мужской голос был настолько громким, что его было прекрасно слышно. Хотя, очевидно, что его обладатель не держал трубку. — Тебе сказали не…

— Цлав! Оставь ее в покое, она должна быть целой… — Голос другого мужчины был последним, что детектив услышал до того, как громкий треск и репение, едва не порвало ему барабанную перепонку, из-за того, что Алекс настолько крепко прижимал телефон, что едва не впечатал его в свое ухо. Словно кто-то, с размаху, наступил на сотовый ногой, ломая динамик.

У Александра не осталось разума, чтобы трезво думать. Он знал, и был совершенно точно уверен в этом знании — что его любимая в опасности. И те мысли, которые после прослушанного разговора приходили в раскалывающуюся голову — были настолько мрачными, что ему стало дико, по-настоящему безумно страшно за Ярину. И ее слова о собственной смерти…, об аде. И эти подонки (а они не могли быть никем другим уже, в его понятии), которые были рядом с ней…