Антон Вильгоцкий - ЛАВКА УЖАСОВ

Думаете, я в восторге от всего этого?

Да черта с два!

Поезд уносит меня все дальше от ночной Москвы. Я продолжаю думать о странном финне из кафе на Маяковке. Он - первый и пока единственный человек, которому я, напившись, рассказал о своих приключениях. И он поверил - я видел это в его глазах.

Да, мне удалось в конечном итоге выбраться из казавшегося бесконечным виртуального кошмара. Все случилось, как я и предполагал - наши в конце концов сварганили заплатку, и Гайландер стал смертным. Узнав об этом от очередного «героя», явившегося на бой с демоном, я заколол мальчишку и сам отправился в пещеру к патрону. Это был жаркий бой… как, впрочем, и десятки предыдущих. Прикончив демона, я мгновенно проснулся в своей постели. Московской, а не одной из тех, что служили мне ложем на просторах Верхнеземья.

Знаю, что вы сейчас скажете. Дескать, все это было сном, о котором мне давным-давно следовало забыть. Я поначалу и сам подумал так же. И пребывал в счастливом заблуждении вплоть до тех пор, когда обнаружил в аквариуме протухших рыбок, а после, на кухне - подыхающего от голода кота. Чуть позже я узнал от коллег, что целых три недели - а впрочем, радоваться нужно, что их было всего три - не появлялся на работе, не отвечал на звонки и не светился в онлайне. Мне хватило ума объяснить свое отсутствие затянувшимся запоем по случаю триумфального успеха нашей игры. Такое российские начальники, пускай и со скрипом, но прощают.

Превращение в Темного эльфа - ни за что.

С работы я, правда, скоро уволился сам. Сложно было снова привыкнуть к серому и скучному миру без орков, драконов и волшебства. Многое было сложно. Не представляться Ильрангилом - к счастью, меня зовут Илья, и окружающие просто думали, что я слегка заикаюсь. Не хвататься за несуществующий меч в моменты, когда что-нибудь выводило меня из себя. Не озираться в поисках выгребной ямы, когда приспичит по нужде… Думаю, лучше всего меня поймут те, кто хорошо знаком с творчеством Джонатана Свифта.

Три года я пытался вновь адаптироваться к существованию в родном для меня мире.

Потом - плюнул на все и бросил эти попытки. Продал московскую квартиру и переехал жить в станицу Вешенскую Ростовской области. Поближе к Природе, поближе к тому, что каждый день напоминало бы мне о Верхнеземье. Ведь на Земле - я в конце концов это понял - не осталось ничего, что могло бы меня увлечь…

Живя в волшебной стране, я считал эту жизнь невыносимой мукой и думал только о том, как мне вернуться обратно. А вот теперь… Теперь я страстно желаю снова попасть туда. И даже знаю, что для этого нужно. Но знаю также и то, что заветная дверь закрыта для меня навсегда. Ибо при виде системного блока компьютера меня начинает трясти, как наркомана во время ломки.

Ибо я есть дитя Природы.

Сегодняшняя история Тойвонена вовсе не показалась Ангелине страшной. Впрочем, финн ведь и не обещал, что каждый его рассказ будет леденить душу. И, разумеется, готесса не забывала о том, что описанные события несколько лет назад происходили на самом деле. Вот человеку, с которым это случилось - московскому программисту Илье - наверняка было ой-ой-ой, как страшно.

И еще кое-что мешало воспринимать эту историю просто как забавный рассказ о фантастическом приключении…

- Неужели простые человеческие слова способны сделать такое? - спросила она, когда Эйнари замолчал.

- Простые слова, ты говоришь? - улыбнулся скандинав. - Нет, не так уж они и просты…

- Вот она какова - истинная сила человеческих слов - сказал Тойвонен, закончив читать стихотворение Николая Гумилева. Люди забыли это. Как и многое другое, что следовало бы помнить. Вот только ружье стреляет вне зависимости от того, чья рука жмет на курок - ветерана-снайпера или грудного младенца. И в наши дни слова самых обычных людей - не обязательно даже магов - могут доставить серьезные неприятности. Крикнет человеку недруг в спину: «Чтоб ты сдох, зараза!» - и обруганный вдруг попадает под машину, или серьезно заболевает в тот же день. И это далеко не самое худшее, что может случиться из-за дурных слов.

- Эйнари, ты уже не в первый раз говоришь о том, что корни многих нынешних проблем таятся в глубокой древности, - внимательно глядя на собеседника, произнесла Ангелина. - Ты знаешь что-нибудь о тех временах? Расскажешь мне истинную историю нашего мира?

- Прости, но я не знаю всей ее целиком, - улыбнувшись, развел руками Эйнари. - К тому же - об этом я тоже не раз говорил - для этого понадобилось бы больше времени, чем есть у нас обоих. Давай сделаем так, - финн встал и начал прохаживаться взад-вперед вдоль стены хранилища. - Завтра я расскажу тебе одну из историй, в которых современность и древние тайны тесно переплетены между собой. Кстати, - Тойвонен щелкнул пальцами, - она тоже имела место быть в Ростове…

Их было четверо - Владислав Дыбенко, Вячеслав Плахов, Сергей Власов и Евгений Кушнир. Они росли в одном дворе, учились в одной школе, и вместе стали наркоманами. Но если начиналось увлечение «дурью» у всех четверых одинаково - раскурили компанией «косячок» перед походом на дискотеку - то с течением времени каждый пошел по собственной стезе. Влад Дыбенко, поступивший после школы на философский факультет, стал наркоманом-интеллектуалом. Он и пары фраз не мог сказать, не упомянув имени одного из отцов наркокультуры - Карлоса Кастанеду, Кена Кизи или Уильяма Берроуза. Рок-музыкант Плахов черпал в наркотиках вдохновение. Серега Власов был единственным из четверки, кто отслужил в армии. И не просто отслужил, а успел повоевать - именно там, в чеченских горах, он привык расслабляться нетипичным для русского человека способом. А Кушнир - тот и вовсе успел побывать за решеткой, и джанк ему теперь был нужен лишь для того, чтобы отвлечься от тяжелых воспоминаний. К чести его будет сказано - незаконное хранение наркотических веществ было единственным преступлением, которое Женька позволял себе после отсидки.