Хидеюки Кикути - Вызывающий бури

— Лина… ты не должна… изучать… историю… аристократии…

Глядя, как грудой распласталась пи иолу пропитавшаяся вонючей сукровицей одежда, Лина спросила Ди:

— И это наша судьба?

Ди молчал. Он слушал голос памяти: Ты мой единственный успех.

— Я завидую тебе.

Как воспринял охотник слова Лины?

— Я так завидую, что даже ненавижу тебя. Ты знаешь, когда нас ждет такой вот конец?

— Нет, не знаю.

С отсутствующим видом Лина обвила рукой шею Квора:

— Я планировала исчезнуть отсюда, но мне еще надо предстать завтра перед экзаменационной комиссией. Ты тоже пойдешь туда, да? Исполняя предсмертное желание мистера Мейера, я скажу им, как сильно ненавижу аристократов. Скажу, что у них нет будущего и нет истории — совсем как у нашей четверки.

Неожиданно Квор отступил от Лины.

Онемев от удивления, Лина кинулась за ним, но Ди поймал девушку за руку:

— Он не хочет, чтобы ты видела его.

Неверной, ковыляющей походкой юноша скрылся в недрах мрака. Пришло и его время.

В голубоватом свете, который, по всей вероятности, будет наполнять эти покои до скончания веков, прекрасный охотник и девушка, напрягая зрение, вглядывались в сумрак — каждый на свой лад свидетельствуя о жестокости судьбы.

На следующий день трое экзаменаторов, прибывших в деревню ранним утром, выслушали странное предложение несколько бледноватого мэра. Он заявил, что город желает провести экзамен в развалинах замка, некогда принадлежавшего аристократам.

Выбор человека, которому предстоит строить будущее, пройдет в руинах правителей прошлого? Ну как, пронимает?

Комиссия приняла предложение. И вечером подземное помещение наполнилось рассевшимися на стульях людьми, обладающими правом совещательного голоса.

И хотя члены экзаменационной комиссии нахмурились при виде Лины, тем не менее, увидев ее пленительную улыбку, они безропотно заняли свои места. Горожане выстроились за ними.

Досада читалась лишь на лице одного человека — мэра, которого Ди и Лина буквально заставили собрать народ здесь. Если бы комиссия узнала о его отношениях с приемной дочерью, старик вынужден был бы бежать из города, несмотря даже на то, что он был облечен властью. Но дрожь пробирала мэра не от страха перед разоблачением, а от сверхъестественной ауры дампира.

Ди, укрытый мраком, тихо стоял за спиной Лины.

Когда все расселись, Лина грациозно поклонилась, и мэр поднялся с кресла:

— Перед вами представитель деревни Тепеш: Лина Белан: Результат ее проверочных тестов: двенадцать сотен баллов из двенадцати сотен возможных. Отличной работой заслужила она это место перед очами высокой комиссии.

Экзаменаторы изо всех сил старались выглядеть строгими, но выражение их лиц явно смягчилось. Несмотря на то что результаты были переданы им заблаговременно, представление Лины все же внушало благоговение.

— Чудесно. Теперь, до принятия окончательного решения, я должен задать только один вопрос. Какую науку девушка намерена изучать в Столице?

Напряжение охватило собравшихся.

Многие одноклассники знали желание Лины, которое, произнесенное вслух, перечеркнуло бы все будущее претендентки. Впрочем, они не подозревали, что у Лины нет будущего.

Мимолетная тень грусти коснулась глаз застывшего в тени Ди.

— Прежде чем ответить, мне хотелось бы показать вам кое-что.

Люди вздрогнули от неожиданности. Предложение Лины противоречило негласным правилам. Экзамен, который должен был завершиться кратким ответом, грозил растянуться в долгое, нудное дело.

— Когда-то этот замок являлся главным вычислительным центром аристократов, — начала Лина. — В построенном приблизительно пять тысяч лет назад — ну, если точно, пять тысяч сто двадцать семь лет — здании проводились совершенно секретные эксперименты. Пять тысяч лет — это число не кажется вам знакомым? С исторической точки зрения упадок аристократии начался именно в ту эпоху.

Голубой свет колыхнулся. Что пыталась сказать девушка?

Лина подняла правую руку.

Между ней и аудиторией возникло изображение — цветное, двухмерное, но словно бы обладающее глубиной. Люди, понявшие, что видят перед собой тот самый подземный зал, в котором находятся, недоуменно переглянулись.

Поблескивали приборы, уютно устроившиеся во мраке, мелькали чьи-то тени, над пробирками поднимались клубы дыма. На операционных столах лежали обездвиженные дети, а люди в черном изучали данные, бегущие по странным горящим экранам.

— Это запись эксперимента, — объяснила Лина. — Опыты аристократов были попыткой остановить вырождение расы. Однако их наука уже пришла к выводу, что упадок неизбежен, — что означало неминуемый конец. Как же проклинали судьбу те, кто понял это; возможно, они даже погрязли в глубочайшем отчаянии, и представить это нетрудно. — Тут Лина широко улыбнулась. — И вас это радует, правда, аж тепло по душе разливается?

Толпа собравшихся зашевелилась, напряжение спало. Экзаменаторы дружно рассмеялись. Все еще сияющая Лина продолжила:

— Эти эксперименты стали способом борьбы с отчаянием. Если неминуемость краха записана в их генах, подобно буквам, высеченным на межевых столбах, значит, надо только изменить эти гены. Превратить ночь в день, тьму в свет. Стать существами, обладающими большей тягой к жизни, расой с более высокой потенциальной энергией. Вот так вот они начали пробовать генетически скомбинировать людей и вампиров.

Аудитории потребовалось несколько секунд, чтобы осознать важность сообщения Лины.

На этот раз волны потрясения пробежали по морю слушателей. Мэр и один из экзаменаторов даже вскочили.

— Как… откуда ты все это знаешь? Кто ты?

Словно отвечая на вопрос, висящее в пространстве изображение изменилось.

Один за другим рождались уродливые, деформированные дети, мужчины и женщины преображались в нечто, совершенно непохожее на людей. Часть развалин внезапно объяло пламя, посыпались камни кладки.

— Эти опыты проводились тайно, в отдаленном от Столицы районе Фронтира, и легко представить, что означали бы их результаты для многих аристократов. Нам противно даже думать об этом, но и им была отвратительна мысль о скрещивании с людьми. Вы только что видели результат саботажа, скажем так, оппозиционной фракции. Заинтересованные лица тайно бежали из развалин и тихо правили здесь пять тысяч лет.

Экзаменатор хотел что-то сказать, но наткнулся на взгляд Лины — и прикусил язык. В глазах девушки смешались ненависть и печаль, но могло ли из этого горького коктейля родиться неземное блаженство?

— Десять лет назад развалины ожили. Существо чрезвычайной важности, тот, постичь кого трудно даже мне, взял из нашей деревни четырех детей и подверг их тем же процедурам. Почему так поздно? И почему именно этих ребят? Не знаю. Возможно, у вырождения их расы были свои спады и свои подъемы, что-то вроде биоритмов, и настало оптимальное время для того, чтобы начать все сначала. В любом случае дети стали жертвой эксперимента и вернулись в деревню, ничего не зная об этом. Все воспоминания о случившемся стерлись из их памяти, и они не подозревали, что результаты проявятся в их телах десятилетие спустя. Проявятся в виде…