Клод Сеньоль - Меченая

Напротив Анриетты и Антуана находится почти всегда пустующее место Галиотт, служанки покойного хозяина Лану. Добрая, до срока постаревшая женщина, иссохшая так, словно уже лежит в гробу, она походит на женщин, которых можно часто встретить в городах сидящими у фонтана или на камне у двери дома в кружевных чепцах и скромных черных платьях с белыми, тщательно отутюженными воротниками. И при этом у нее быстрые, размеренные и никогда не лишние движения. Кроме того, она чтит привычки и традиции столь же сильно, сколь и религиозные обычаи. Галиотт является частью фермы — ее держат, как держат семейную мебель, вышедшую из моды, но необходимую. В другом торце стола в одиночестве и на самом неудобном месте у двери, откуда доносится дыхание улицы, сидит Люка, юный пастушок. Ленивый парнишка, столь же ловкий в еде, сколь неуклюжий со скотом. Его буквально надо подгонять дубинкой. Люка тринадцать лет, но свежий воздух так закалил его, что он выглядит на все шестнадцать.

Просеменив от стола к дымящемуся на огне котлу, Галиотт наполняет миски одну за другой. Анриетта встает, чтобы помочь, но каждый раз по привычке служанка просит не мешать ей. Быстрая и ловкая, она наполняет миску до краев и ставит на стол. От супа поднимается запах сала, пропитавшего капусту и репу. Каждый с наслаждением принюхивается к этому солоноватому аромату.

Моарк'х живо помнит, когда был простым слугой и сам сидел с краю, там, где сейчас орудует оловянной ложкой Люка. Тогда хозяином Лану был отец Анриетты, Морен. Известный в округе как самый справедливый и честный фермер на склонах Солони, Морен всегда принимал верные решения и никогда не ошибался. Он был из тех, кому доверяли и кто заслуживал этого доверия. Моарк'х постарался остаться на службе у такого хозяина. В то время бретонец орудовал вилами, киркой и лопатой за двоих. И при этом ходил в ангийонскую церковь всего раз в неделю, когда отправлялся в город, чтобы сбрить густую щетину со щек. Его не интересовали ни выпивка, ни девицы. Хотя многих город притягивал только этим. Люди собирались каждое воскресенье в таверне, где с потолка свешивались гирлянды из выцветшей бумаги.

Когда Моарк'х появился в Лану, ему было двадцать шесть лет. Он уже давно покинул земли Бретани, слишком бедные, чтобы прокормить его, последнего из десяти отпрысков. Крепкое сложение, могучее тело с широкой шеей, на которой сидела круглая голова, были для Морена лучшей гарантией. Анриетте, выполнявшей небольшие, но нужные работы, шел тогда одиннадцатый год. Время быстро летело в тяжелой работе, и девчонка превратилась в девушку, в которой угадывалась истинная женщина. Ее грудь и бедра вырвались из девчоночьего тела, наливаясь соком и принимая форму, как медленно наполняющийся зерном мешок. И с этого момента Моарк'ху удалось сохранить в тайне от всех желание, которое пробуждало в нем это юное тело. Сила бретонца состояла в том, чтобы не показать интереса к Анриетте, хотя интерес этот рос день ото дня. Поскольку Моарк'х был самым сильным, наименее предприимчивым и задающимся парнем из тех, кто работал в Лану, девушка стала смотреть на него иными глазами и даже начала кружить вокруг него. Она оттачивала в себе удовольствие от ощущения, что была желанной. Пытаясь завлечь Моарк'ха, Анриетта сама попала в собственную западню.

Сдержанность бретонца по отношению к Анриетте, когда никто не мог заметить, что он буквально сгорает от желания, в конце концов произвела впечатление на Морена. Фермер частенько избавлялся от своих работников. Поскольку с легкостью находил новых. Бывало, сразу являлось по полдюжине. Отвечая на вопросы хозяина, работники нетерпеливо заглядывали за плечо Морена, пытаясь разглядеть его дочь, которая была единственной причиной их торопливости. И вот однажды, после долгих размышлений, фермер понял, что у него уже сложилась определенная мысль: если для одних Анриетта была приманкой и помехой для работы, то для Моарк'ха она стала причиной работать лучше и служить интересам Лану, а потому не стоило колебаться — бретонец мог составить счастье его дочери и взять в руки хозяйство, которое требовало новой головы и крепких рук.

Стараясь не проявлять радости, Моарк'х дал понять, что будет отличным мужем и добрым зятем. Мнения Анриетты никто не спрашивал. По крестьянским обычаям отец отдавал дочь в руки того, кто ему подходил: крестьянам было все равно, каков жених — красавец или урод, парень или старик, — ну а если избранник устраивал и дочь, это было только к лучшему.

Благодаря Господу Анриетта на некоторое время своего добилась. Сожаления пришли к ней лишь на следующий год. Бретонец этому не удивился. Два года спустя злая лихорадка унесла тестя, и Моарк'х стал хозяином Лану.

И через восемь лет после свадьбы Анриетта по-прежнему сидела на этой скамье. Столь же молодая. Столь же желанная и почти девственница. Она все так же сидела рядом с угрюмым бретонцем, черпающим ложкой дымящийся суп. Моарк'х всегда делал и будет делать все возможное, чтобы поддержать жизнь в землях Лану. За счет жены. Он не смог воспользоваться соками этой желанной плоти. Когда-то готовая дрожать от возбуждения, она устала от тщетного ожидания. Антуан знает беду Анриетты. Иногда она ловит на себе его взгляды, приводящие ее в смущение и заставляющие поспешно удалиться. Но Анриетту наполняет чужая воля, помогающая справиться с жизнью и временем. Сердце начинает биться чаще, и Анриетта испытывает порой те же чувства, какие когда-то влекли ее к Моарк'ху. Она поддается этой слабости, не отдавая себе отчета в ней, и тем самым раздувая в Антуане огонь любви и заставляя его страдать. Она пользуется любым случаем, чтобы позвать его на помощь — поднять мешок в таком месте, где можно тесно прижаться друг к другу, набрать поленьев в плохо освещенном закутке. Антуан ни разу не протянул руки, чтобы коснуться ее, но готов на что угодно, лишь бы она принадлежала ему. Хотя Моарк'х, похоже, ничего не замечает и не мешает им, Антуан день ото дня все сильнее ненавидит хозяина. Разжигая в себе злобу, слуга приходит к мысли, что имеет права на фермершу и что один из них в Лану лишний. Он знает, что Анриетту будет сдерживать безмерная верность, пока упрямый бретонец не исчезнет навсегда. Так или иначе Антуан решил действовать и готов на любой поступок.

Моарк'х тщательно вытер коркой хлеба тарелку, потом взял кувшин с сидром и наполнил свою кружку. Выпив сидр, он скрестил руки на груди и окинул взглядом сидящих.

— Так вот, — хозяин покачивает головой, словно заранее ожидая похвалы, — так вот, вы знаете, что я только что сделал хорошую работу… Работу, на которую пока не решился никто…

— Уф. — вздыхает Галиотт, передвигая котел с кипящей водой, ножки которого стоят на пылающих углях.