Олег Шовкуненко - И настанет день третий

– Где тут у тебя хлеб, Саид? Что-то никак не могу найти. – Я сделал вид, что лишь секунду назад появился на камбузе, а то еще чего доброго подумают, что подслушивал.

– Алексей Кириллович! – Кок вскочил со стула. – Там в духовке, лепешки. Я сейчас принесу. – Судя по всему, Саид обрадовался моему неожиданному появлению.

– Сиди уже. Я сам.

Не люблю я когда мне прислуживают. На языке цивилизованного человечества это, конечно, называется сервисом, а я вот не могу отделаться от гадкого ощущения раболепия маленькой рыбешки перед рыбешкой покрупней. А, между прочим, человек человеку друг, товарищ и брат! Надеюсь, никто об этом не забыл?

Когда, ввалившись в кают-компанию, я принялся стягивать с себя мокрый дождевик, Григ поинтересовался:

– Ну, как там? – при этих словах бородатый норвежец красноречиво мотнул головой в сторону иллюминатора.

– Скоро начнется.

– По прогнозу семь-восемь баллов. – Проинформировал Йохансен.

– Угу.

Я был знаком с прогнозом синоптиков, и он, откровенно сказать, не вселял оптимизма. Наверняка озабоченность проступила у меня прямо на лбу, так как Григ ехидно осклабился:

– Мы с «Жокеем» бывали и не в таких переделках. Для настоящего моряка восемь баллов это баловство.

Боцман явно мстил за стычку, которая произошла между нами еще в порту, во время погрузки. Крепление караванов из труб меня мягко сказать не удовлетворило. Однако этот проныра, пользующийся полным покровительством капитана, не стал ничего исправлять. В дополнение к уже натянутым найтовым он лишь завел парочку новых тросов и как всегда юркнул за широкую спину Густава.

– Не знаю, в каких передрягах вы там бывали, – я постарался придать голосу твердость стали, – но если хотя бы один из этих чертовых найтовых лопнет, я вышвырну тебя на палубу подпирать трубы своим собственным горбом. – Сказал я это как бы между прочим. Незлобно так сказал, как будто собирался отправить боцмана на обычное рядовое задание. Типа палубу подраить, что ли.

Бывалый моряк не прореагировал на грубость. Собственно говоря, для него это была и никакая не грубость, а привычный стиль общения.

– Да выдержат крепления! Я вам и раньше втолковывал, подпишусь под этим и сейчас.

– Мне бы твою уверенность, – вмешался в спор Йохансен. – В прошлом году на английском сухогрузе караван леса сорвало. Одного матроса по палубе размазало, а боцмана покалечило.

– Чего ты все каркаешь! – Григ машинально перекрестился.

– Ага… ссыш когда страшно, – зареготал электромеханик. – Даже Бога вспомнил, еретик хренов.

– Бог всегда со мной, – по виду боцмана стало понятно, что к вере тот относится серьезно, даже можно сказать трепетно.

– Хватит корчить из себя праведного христианина. Вы, лютеране, слушаете только своих проповедников, а именем Бога прикрываетесь, чтобы не прослыть кончеными язычниками.

Ну, вот… началось. Я вспомнил, каким ярым католиком слыл Йохансен. Теологические споры заводили его еще сильнее, чем красная тряпка разжигает быка. Хорошо, что Йохансен не родился лет так четыреста назад. А то в рядах служителей святейшей инквизиции наверняка появилось бы еще одно «славное» имя.

– Наши священники простые люди. Они лишь помогают каждому из братьев найти свою дорогу к Богу. К истинному Богу! – Григ стукнул по столу, да так, что забрякали стоящие на нем стеклянные стаканы. – А вот твоя вера… она насквозь лживая. Вы поклоняетесь не великому творцу, а золоту и жирным свиньям, наряженным в парчовые рясы. Они подменили собой Бога.

Перепалка возникла как всегда на пустом месте. Слово за слово, упрек за упреком, так и пошло, и поехало. Прикольные люди эти горячие скандинавские парни. Вроде бы приятели, почти друзья, но стоит им начать выяснять, на каком языке петь псалмы… и стычка обеспечена! Свободно и легко могут глотки друг другу перегрызть. Я с тоской посмотрел сперва на Грига, затем на Йохансена. Темные люди. С пеной у рта спорят о несуществующих вещах. Отец, сын и что там еще, святой дух, кажется, потом апостолы, ангелы, мученики, святые, полусвятые, четверть святые и прочие персонажи «Божественной комедии». Короче, намутили! Нормальному смертному, да еще и на трезвую голову в жизни не разобраться. Не даром всей этой белиберде попы учатся не один год.

Нет, мне более по душе теория товарища Дарвина. Все движется, все изменяется, сильные пожирают слабых, выживает тот, кто оскалив зубы дерется, а коль не выходит, то ложится на дно и приспосабливается. Все это я познал на собственной шкуре, а Бог… что-то не встречал я никакого Бога и не видывал его великих чудес.

Рассудив таким макаром, я решил прекратить склоку, грозящую перерасти в нешутейный мордобой. Полагаю, должность старпома дает на это полное право. Решил, но не успел. Меня опередили. Кто? Наш «Жокей».

Бывалый моряк всегда чувствует свой корабль. Гудение его машины, скрип переборок, набатные удары волн в стальные борта – все это становится естественными привычными ощущениями. Их уже не отличаешь от сигналов своего собственного тела. Кажется, ты знаешь, какое у корабля настроение, о чем он думает, и что у него болит. И вот как раз сейчас я услышал стон «Жокея». Грудной и протяжный он словно шел из глубины грузовых трюмов. Нет… прислушавшись, я понял, что скрежещет где-то над головой.

– Тише! – я вскочил со стула и вскинул вверх руку. – Слушайте!

Как эхо от моего голоса корпус сухогруза сотрясла серия гулких ударов.

– Что за хрень такая? – Григ задрал голову и медленно, словно радаром, просканировал взглядом потолок кают-компании. В его глазах вспыхнула тревога и растерянность. Но вряд ли он что-то мог найти на потолке. То, от чего и впрямь впору наложить в штаны, находилось совсем не над головой, а на столе, прямо перед нашими взглядами.

Чай в стакане Грига начал быстро притекать к одной из стенок. Вы скажете качка? Конечно, но будь это простая качка, дымящаяся жидкость уже через секунду должна была отхлынуть назад. Но нет. Она и не думала отступать. Чай упрямо полз к краю сосуда, словно норовя перемахнуть через стеклянный барьер. Однако не успел. Стакан вдруг сам тронулся с места и заскользил по гладкому пластику столешницы. Его никто и не подумал остановить. Все как парализованные сидели и смотрели. И только лишь когда, слетев с края стола, стакан со звоном разбился о стальной пол, оцепенение мигом разжало свои холодные мерзкие пальцы.

– Крен на правый борт и продолжает расти! – заорал я. – Всем наверх! Живо, черт бы вас побрал!

Мозг работал необычайно четко. Корабль заваливается на борт. Причиной этому мог быть либо резкий набор воды, то бишь пробоина, либо проблемы с балластом, ну или самое вероятное – смещение груза. Если крен не ликвидировать, судно захлестнет бушующий океан. Зачерпнем водицы. Зальет машины. Не сможем выйти на волну. Вот тогда всем нам точно кранты. Помочь себе можем только мы сами. А посему – свистать всех наверх!