Цай Цзюнь - Заклятие

— Ло Чжоу, я не могу быть при тебе все время, мне еще надо расследовать свои дела. Ты сам позаботься о себе. Открой окно, проветри комнату и не бойся, а то ты сам себя удушишь насмерть.

— Спасибо тебе, Е Сяо, — отвечал тот.

— Хорошо, я пойду, до свидания.

Е Сяо вышел и в одиночестве сел в лифт.

Ло Чжоу остался один в квартире. Он медленно подошел к окну, оглядел ночной пейзаж, руки у него тряслись. Он колебался, открывать окно или нет. В конце концов раскрыл окно, и осенний ветер ворвался в комнату, свежим холодом пробирая до костей.

С землистым лицом Е Сяо неподвижно сидел в канцелярии перед компьютером. Вошла сотрудница с посылкой в руке.

— Е Сяо, только что почта прислала для вас посылку экспрессом.

— Мне? Кто отправитель?

Лицо Е Сяо выражало полное недоумение.

— Отправитель не указан. Адрес отпечатан принтером.

— Ну значит, анонимная посылка.

Потом Е Сяо осторожно надорвал упаковку и извлек оттуда видеокассету. Посмотрел на нее в глубоком раздумье.

Е Сяо направился в небольшую комнату с телевизором и видеомагнитофоном. Он вставил видеокассету и нажал на кнопку пульта. На экране телевизора начала проступать картинка.

На экране возник пейзаж пустыни: желтая земля и желтая пыль до самого неба, все одинаково до самого горизонта. Видимо, все это было снято с автомобиля, с переднего места рядом с водителем. Качество картинки было самое обычное, с небольшим общим покраснением, звук очень громкий, вероятно, из-за шума автомобильного двигателя. Потом на дальнем горизонте возникла зеленая полоса. Затем картинка немедленно сменилась горной долиной белого цвета.

Очевидно, начало съемки было вырезано, потом пошли кадры, снятые из бокового окна автомобиля, и в них стали попадаться могилы. Чем дальше ехала машина, тем больше по сторонам дороги было могил, тем печальнее становился пейзаж, и все нагляднее следы редакционной резки. Машина остановилась перед высоким земляным холмом.

Видеокамеру сняли с автомобиля, в кадре стали появляться люди: Вэнь Хаогу, Сюй Аньдо, Чжан Кай, Линь Цзысу. Но были и еще люди, которых Е Сяо не знал. Носил видеокамеру, видимо, Цзян Хэ. То-то его в кадре не было.

Сбоку от земляного холма появилась большая яма, и можно было разглядеть, что эта яма образована взрывом.

Вдруг на экране появились кадры ссоры между Вэнь Хаогу и Сюй Аньдо. Сюй громко кричал:

— Директор Вэнь, такое крупное погребение мы не имеем права раскапывать частным образом. По-моему, мы должны немедленно связаться с руководящими ведомствами музейного дела, получить официальное добро и тогда уж браться за раскопки. Поэтому я считаю, что сейчас нам надо отступиться и вернуться.

— Что ты говоришь? Отступиться и вернуться? — заорал разъяренный Вэнь Хаогу. — Этого случая я прождал больше двадцати лет. Год за годом, месяц за месяцем, и так целых двадцать лет, понял? Благодаря такому важному открытию наши имена будут занесены на скрижали истории, Институт археологии получит громадное финансирование, а труды всей моей жизни получат признание у современников.

Сюй Аньдо не унимался, но Вэнь Хаогу прервал его распоряжением:

— Всем подготовиться к спуску вниз по грабительскому лазу. Проверить, проникли грабители в погребальную камеру или нет.

Потом Линь Цзысу сам вызвался спускаться в грабительский лаз первым, держа впереди специальную лампу, а за ним пошел Цзян Хэ с видеокамерой.

Затем на пленке пошли темные кадры, почти совершенно темные, так что на вытянутой руке не было видно пальцев. Е Сяо даже подумал, что телевизор неисправен, но прислушался к звуку и все понял. Кто-то включил свет — и пространство перед камерой осветилось. Это был длинный туннель, где хватало света на освещение нескольких ближайших метров, а за ними по-прежнему стояла полная темнота. Видимо, Цзян Хэ с видеокамерой пошел впереди всех. Он стремился уловить в кадр дальний план, так что картинка качалась и прыгала, а у Е Сяо заболела голова.

Иногда в кадр попадали туннельный свод и стены, и тогда в слабом свете можно было разглядеть росписи, но очень бледные. При более яркой подсветке появлялись блики, из-за которых вообще ничего нельзя было разглядеть. Так они шли и шли, пока впереди не возникла стена, на которой высветились живописная картина и надпись. Далее весь кадр заняла спина Вэнь Хаогу, который прижался к стене вплотную, чтобы тщательно ее осмотреть, пока не прочитал громким голосом надпись:

«Кто проникнет в эту гробницу, того погубит вечное заклятие».

Звучание вдруг необыкновенно улучшилось, и Е Сяо ясно услышал голос Вэнь Хаогу.

Далее часть записи была вырезана, и сразу показалась стена с уже проделанным лазом. Опять донесся голос Вэнь Хаогу.

— Такая надпись обычно делается хозяином могилы, чтобы предотвратить ее разграбление потомками, вот почему объявляется грозное предостережение. Я полагаю, что все понимают это, и бояться нечего. Ну входите следом за мной.

— Директор Вэнь, я войду. — Это опять был Линь Цзысу, который первым пролез в лаз. Видеокамера Цзян Хэ и спина Вэнь Хаогу вплотную проследовали за ним. После нескольких толчков и прыжков, когда камера не выпускала из кадра спины Линь Цзысу и Вэнь Хаогу, раздался испуганный возглас Линь Цзысу:

— О, небо!

— Словно вошли в гробницу Тутанхамона, — сказал кто-то неизвестный.

— Заткнись, не каркай. — Кто-то вставил эту фразу, вероятно, со страху, что могут повториться беды и несчастья, которыми сопровождалось открытие гробницы Тутанхамона.

Вэнь Хаогу сказал прямо в кадре:

— Настоящее чудо, сохранилась в целости, грабители гробниц здесь не побывали. По моей оценке, этой гробнице более тысячи шестисот лет.

В это время перед камерой других людей не было. В кадре был показан Сюй Аньдо с лампой в руке и сняты все предметы в гробнице. В центре ее стоял гроб по форме удивительный и необычный, похожий на корабль. Объектив был нацелен на этот гроб, постепенно переходя на крупный план, так что можно было разглядеть полихромную роспись гроба, больше похожего на произведение изобразительного искусства.

— Глядите, крышка гроба неплотно закрыта, — вздохнул Сюй Аньдо.

— Директор Вэнь, поскольку он не запечатан, давайте откроем и посмотрим, — появился в кадре Линь Цзысу.

Ответа директора не было слышно, но Сюй Аньдо и Линь Цзысу принялись за работу. Чжан Кай установил лампу и взялся делать рабочие записи, словесно описывая все происходящее.

Сюй Аньдо и остальные надели перчатки и осторожно подняли крышку гроба. Вдруг из раскрытого гроба вырвалось облачко тумана и рассеялось. Сюй Аньдо и Линь Цзысу отвернулись, зажав носы, даже камера в руках Цзян Хэ несколько раз дернулась, и кадр подпрыгнул.