Ирина Баздырева - Песня волка

Работала она аккуратно, методично, не рвалась вперед. Это конечно не говорило о том, что она не хотела сделать карьеру, просто относилась к этому спокойно. Она всегда была на подхвате и похоже ее это устраивало.

— Сколько ты у нас работаешь, Кларк? — спросил Бишоп сосредоточенно перекладывая бумаги на своем столе, просматривая их через очки, которые время от времени подносил к глазам.

— Три года и четыре месяца, сэр.

— Ага… пришло время тебе засучить рукава. Дело простое, так что справишься с ним сама, без напарника. Нужно подтвердить факт смерти некоего Арчибальда Стоуна. На, изучай, — и он протянул ей тоненькую папку.

-

Ого, как у нее загорелись глаза! Но Кларк девочка сдержанная, она просто взяла папку и кивнула. Однако у Бишопа сразу же разыгралось воображение. Он представил себе, как она носится, чтобы расследовать и закрыть первое свое дело.

Первое дело! Бишоп невольно вспомнил, как он худеньким темнокожим пареньком пришел в этот участок, это сейчас он грузный, одышливый негр с сединой в курчавых жестких волосах и трезвым взглядом на эту чертову жизнь. Он тогда крутился, как заводной, переполненный желанием закрыть это свое расследование без сучка и задоринки, чтобы доказать всем, что он настоящий коп. А эта еще и ноги себе умудриться переломать на своих каблучищах и недовольно проворчал:

— Ты без фанатизма там… Поспрашивай врачей от чего этот парень умер и это при том, что он был совершенно здоров. Потолкуй у него на работе. Словом сама знаешь, что делать.

— А сроки?

-

Ей, прямо на месте не стоялось. Готова была сейчас же сорваться и бежать, а он был в этом уверен, к патологоанатому.

— Да какие там сроки, — отмахнулся Бишоп. — Думаю, ты мне уже сегодня предоставишь отчет о том, что этот Стоун помер от заворота кишок…

— Что?

— Шучу… Так что иди и приступай к работе, Кларк, — он показал рукой, что она свободна и шумно вздыхая, склонился над бумагами.

Прежде чем уйти, Эшли с сочувствием оглядела его стол, заваленный бумагами. Насколько она помнила, стол освобождался два раза — во время визита в участок высокого начальства. Бишоп наводил порядок довольно просто — все скопившееся на столе, скидывал в ящики, набивая их под завязку так, что они потом с трудом закрывались.

После этого у Эшли и секретарши Бишопа, Сельмы, прибавлялось работы. Они должны были не просто вернуть эту хаотичную кучу бумаг обратно на стол, а разобрать каждую и подшить к соответствующему делу или сложить в предназначенную ей папку. Потом эти папки отправлялись в архив или ставились в шкаф, позади кресла Бишопа. И все равно большая их часть возвращалась на стол, так как были текущими и срочными.

Капитан, как истинный полицейский, терпеть не мог бумажной работы и может быть потому так ценил Сельму и безотказную Эшли. Она тихо вышла из его кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь. Прошла мимо Сельмы, отстукивающей по клавиатуре, приветливо кивнув ей. Она все отлично поняла. Людей в участке катастрофически не хватало. Ребята были по уши завалены текучкой. Рон тянул три дела подряд и даже увалень Тернер разрывался между двумя убийствами.

И все же, не смотря на это, Бишоп со скрипом дал ей дело не стоившее выеденного яйца. Не то что бы капитан сомневался в ее способностях, просто до сих пор, после стольких лет работы, он переживал потерю своих людей, как глубоко личную трагедию. Рон как-то рассказывал ей, что Бишоп помнит всех погибших поименно. И ее он берег, не понимая, что ей нужно набираться опыта. А может и понимал, но ничего не мог с собой поделать, боясь обременять свою душу и память еще одной жизнью, что была под его началом. И с этим не мог справиться ни один психолог.

Эшли благоразумно решила, что своей работой и спокойной рассудительностью докажет ему, что он может положиться на нее, и поручать более рискованные дела. В участке любили старину Бишопа не смотря на его прямолинейность и взрывной характер и старались не просто считаться с ним, как с шефом, но и как с человеком, щадя его чувства.

Суета участка, треск принтера, телефонные звонки, ругань и крики задержанных, весь этот несмолкаемый гул стоящий вокруг, не мешал ей. Она давно научилась не обращать на это внимание. Она сосредоточилась на важном для нее. Вскрытие Арчибальда Стоун показало, что смерть наступила внезапно, ни с того ни с сего остановилось сердце, а это означало, что ей следовало поговорить с его лечащим врачом, чтобы приложить для коронера его заключение, подтверждающее, в свою очередь, заключение патологоанатома.

— Ну да, — подтвердил патологоанатом, почесывая нос и заглядывая в свой журнал регистраций. — У этого парня все было в порядке. Сразу видно, что человек следил за собой. Организм работал, как хорошо отлаженные часы. Электрокардиограмма показывала нормальный ритм здорового сердца. Наркотиками этот Стоун не баловался, спиртным не злоупотреблял и даже не курил. Представляете?

— Тогда от чего он умер?

— Тут трудно сказать что-то определенное. Можно только предположить.

— Что например?

— Думаю у него был шок, испуг от которого внезапно отдают богу душу.

— Что-нибудь подтверждает это?

— Ну не знаю… Положение тела указывало на то, что он словно терпел сильную боль в животе, но…

— Но?

— Выражение лица было таким, будто его сильно испугали…

— Уверяю вас, — чуть картавя, говорил седовласый лечащий врач Стоуна, — у него не было никаких отклонений. Он имел хорошее сердце и с давлением было все в порядке, никогда ни на что подобное не жаловался.

— Значит у него не было никаких оснований беспокоится о нем? — уточнила Эшли.

— Абсолютно никаких.

— И все же, он довольно часто посещал вас.

— Просто им владело некое опасение о наследственной предрасположенности к онкологии. Поясняю. У матушки мистера Стоуна дед умер от рака, такая же судьба постигла его дядю. Теперь понимаете? Он панически боялся заболеть раком, поэтому любая простуда или незначительное недомогание, превращались для него в первый симптом онкологического заболевания.

-

— Вы позволите снять копии с его медкарты и сделать копию последнего кардиологического снимка.

— Ну разумеется. Мы и сами потрясены смертью Арчибальда. Кто бы мог предположить, что это случиться именно с ним и ведь тут, даже, не какой-то там, упавший с крыши кирпич…

— Как вы думаете, он мог умереть от испуга? Например, испытав сильный шок?

Врач подумал и ответил:

— Чтобы испугать такого, как Стоун нужно очень сильно постараться. Нервная система у этого парня была в полном порядке.

Эшли долго смотрела на снимок, на котором сквозь грудную клетку белым неясным пятном смотрелось сердце, так внезапно отказавшее тридцати двухлетнему Арчибальду Стоун.