Алексей Биргер - Стеклодув

Мы вернулись в наш домик около семи вечера и стали собираться в путь. В понедельник с утра Иркиному папе надо было на работу, и маме тоже.

В город мы вернулись около девяти вечера.

– Ты как? - спросила Ирка. - На ночной поезд?

– Еще не знаю, - ответил я. - Может быть, переночую у себя дома и завтра уеду автобусом. Если у тебя нет на завтра особых дел...

– Никаких, - кивнула она.

– ...Тогда бы я тем более задержался, чтобы мы с тобой просто погуляли, а?

– Конечно. Я буду рада, - она посмотрела на меня. - Мне показалось, ты сегодня с утра какой-то грустный и задумчивый.

– Угу. Во-первых, наверно, мне было жалко, что наш отдых на озерах оказался таким коротким...

– А во-вторых?..

– А во-вторых, я все вспоминаю то, что ты мне рассказала. Подействовало на меня, знаешь. И думать не мог, что в нашем городе может твориться такое.

– Мне жаль, что я тебя расстроила.

– Нет, что ты, все правильно! Я должен был знать! Я вот думаю, не поговорить ли с опекуном. Он кого угодно усмирить может. А заплатить всей здешней милиции, какие-нибудь премии дополнительные назначить, чтобы они разобрались со всей этой шпаной - это ему вообще пара пустяков.

– По-твоему, удобно нагружать его этим?

Я пожал плечами.

– Вполне удобно. Это ж моего города касается. И прежде всего, это касается тебя. Мне думать невыносимо, что ты живешь в этом кошмаре.

– Не такой уж кошмар, - заметила она. - Но...

– ...Но будет лучше, если в нашем городе будут тишина и порядок, закончил я за нее.

– Приблизительно так.

Я простился с Иркой и ее родителями, пошел домой.

Дома я сперва посидел и подумал, последний раз взвешивая то, что собирался сделать. Потом я растопил плавильную печь. Я помнил, что горшки и кой-какой инструмент я, уезжая, убрал во встроенный шкаф между кухней и туалетом. Там же должно было оставаться и стекло.

Точно, все было на месте. Я перебрал инструменты и всякие препараты. Немного, только самое-самое основное, но для работы мне вполне хватит. Затем я вытащил из-под кухонных полок деревянный ящик, в котором когда-то у меня хранилось стекло.

Я перенес стекло в мастерскую, разложил инструменты, поставил горшок в печь, чтобы получить стеклянную массу, и стал ждать. В это время и зазвонил мой мобильный телефон.

Это был опекун.

– Приветствую, - сказал он. - Как ты там? Как отдохнулось?

– Замечательно! - сказал я.

– Очень рад. Видишь, я специально не звонил все эти дни, чтобы тебя не отвлекать. Ты где сейчас, дома или в поезде?

– Дома, - ответил я.

– Уедешь сегодняшним поездом или завтрашним?

– Наверно, завтра в ночь.

– У тебя какие-то проблемы?

– Нет, никаких. Просто...

– Просто захотелось поработать в прежней обстановке, понимаю. Да, я и через телефон различаю жар печи, которую ты уже разжег. Верно?

– Верно.

– Что ж, успеха тебе. И все-таки, что тебя смущает? Я по голосу слышу, что у тебя не совсем ладно. Со свой Ириной поссорился?

– Нет, что вы! Я... Тут вот какое дело... - и я рассказал ему о "картежниках".

– Тебя эта история наповал сразила? - хмыкнул он. - Подобное сейчас во многих городках происходит. А есть медвежьи углы, где испокон веку так жили. Напиться да на смертоубийство пойти, вот и все развлечения. Это жизнь, мой милый, и бывает она порой очень жестокой, и надо научиться смотреть в глаза этой жестокости, чтобы не раскиснуть в самый неподходящий момент.

– Я и хочу этому научиться, - сказал я.

– Очень мудрое желание.

– Но неужели ничего нельзя сделать, чтобы жители города чувствовали себя спокойно?

– Прежде всего, чтобы твоя Ирина и ее семья чувствовали себя спокойно, так? Я подумаю над этим. Пожалуй, исправить ситуацию в моих силах. Кстати, припоминаешь наш разговор о докторе Гаасе?

– Да, - сказал я. - И вижу теперь, что вы правы. К таким людям нельзя проявлять милосердие. Их можно только уничтожать. Травить, как тараканов или крыс.

– Рад, что до тебя дошло. Вообще, не надо бояться количества жертв, которые стоит принести ради чистоты общества. Чем меньше мрази ходит по земле, тем лучше. Это я тебе верно говорю. Жить должны только те, кто этого достоин, согласен?

– Согласен.

– Вот и умница. Ладно, не буду отрывать тебя от работы. Иди, твори. Я завтра еще позвоню. Может быть, уже с идеями, как помочь твоему родному городку.

Я отключился от связи и пошел в мастерскую. Стеклянная масса была уже готова, и я взялся за работу.

Я выдувал цельный шар, приблизительно такого же размера, как Ирке в подарок. Я не стал делать внутри изысканные картинки, чтобы не тратить время, тем более что мне нужно было решить одну техническую проблему: как поместить внутрь шара кусочек янтаря, чтобы янтарь при этом не расплавился. Я хотел поместить в центр шара что-то, на чем концентрировалось бы внимание, что-то полупрозрачное и теплых тонов. Сперва у меня разные идеи были, я думал и о том, чтобы сделать гранатовое зернышко из "золотого рубина", и о том, чтобы установить туда "кошачий глаз", были у меня и другие идеи. Но я выбрал кусочек янтаря с рогатым жуком внутри, который так сверкал в янтаре как будто был присыпан золотой пыльцой. Этот кусочек янтаря лежал у нас уже много лет, и я уж не помню, то ли родители привезли его из Прибалтики, где когда-то, задолго до моего рождения, отдыхали, то ли кто-то из друзей им его подарил. В детстве я любил разглядывать этот кусочек янтаря, и сам уж не знаю, почему не забрал его, уезжая в Москву. Может быть, мне хотелось, смутно и подсознательно, чтобы в доме была какая-то мелочь, живо и сразу напоминающая о детстве. А может, просто забыл, в суматохе.

Как бы то ни было, с технической задачей, как поместить этот янтарь внутрь шара, я справился. Работу я закончил в четвертом часу утра, когда уже первые проблески рассвета наметились, и без сил завалился спать. Проспал я совсем недолго, в начале девятого уже был на ногах, как следует отшлифовал и отполировал шар, и получился он просто заглядение. Я обернул его тряпкой и спрятал в нижнее отделение серванта. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел шар, ни соседка, ни даже Ирка.

Впрочем, оказалось, что соседка уже побывала у меня. На кухне я нашел пирожки и вареные яйца. Похоже, она, как всегда, приходила заниматься огородом и, увидев, что я сплю, решила не будить меня, а просто оставить мне кое-что подкрепиться.

Около одиннадцати утра я отправился к Ирке. Ее родители уже ушли на работу, а она меня ждала. Мы выпили какао, и я спросил:

– Куда ты хочешь пойти?

– Даже не знаю. На твое усмотрение.

– Давай тогда прогуляемся к прудам. Там хорошо, наверно.

– Давай, - согласилась она.

Мы вышли к тому пруду, который зимой превращался в каток. Сейчас все цвело и зеленело, в пруду купалось довольно много народу, и время от времени кто-то бегал в кафе на берегу, взять пива или чипсов. Со всех сторон слышалась музыка несколько громких песен перемешивались, и получалось что-то вроде "Красивая девчонка... В лучах заката..." и так далее.