Питер Джеймс - В плену снов

Раздался резкий свист, и на панели прямо перед ней загорелась надпись «Не курить». Потом послышался новый звонок, еще пронзительней, но более мелодичный, вроде сигнала, что лифт пришел: бим-бом. Этот звук раздражал ее.

– Говорит капитан Уолкер. – И его компанейский голос раздражал ее не меньше. Послышалось жужжание, скрип и громкий щелчок. – Мы начали снижение и рассчитываем оказаться на посадочной полосе примерно через двадцать пять минут. Погода в Софии холодная – плюс один градус по Цельсию, идет снег. Мы надеемся, что вам понравился полет вместе с нами и вы приятно проведете время в Болгарии. От имени всего нашего экипажа мне бы хотелось поблагодарить вас за то, что вы совершили полет рейсом «Чартэйр», и выразить надежду, что вы снова выберете нашу компанию.

В голосе слышалась усталость, он говорил скороговоркой, выдававшей отставного военного летчика британских ВВС. Ему приходилось делать усилие, чтобы его голос звучал дружелюбно, как будто это был не очередной чартерный рейс, и он вовсе не устал, и ему не осточертело вываливать еще одну партию туристов на еще один дешевый курорт.

Над спинкой сиденья прямо перед Сэм высунулась голова маленькой девочки.

– Привет, – сказала она.

– Привет, – ответила Сэм.

Голова девочки исчезла, и Сэм услышала хихиканье.

– А я сказала «привет» той даме позади!

Пот струйками стекал по лицу Сэм, ее подташнивало. Она отстегнула свой пояс и неуверенно заскользила вдоль пустых сидений по накренившемуся проходу в сторону туалета, цепляясь за спинки сидений, чтобы не побежать, опасаясь, что ее остановят стюардессы, но те, занятые укладкой товаров, свободных от пошлины, и не заметили ее.

Она добралась, все еще дрожа, до носовой части самолета и очень удивилась, что дверь в кабину пилотов открыта. Сэм пристально вглядывалась в оранжевые датчики приборов, в командира и второго пилота, сидящих в белых рубашках на своих местах. Второй пилот повернул голову к командиру, и она расслышала его слова:

– Дерек, что-то определенно не так.

Командир щелкнул каким-то выключателем и произнес громко и отчетливо:

– Говорит «Чартэйр», 624. Подтвердите наш заход на посадку.

В ответ сквозь треск в микрофоне раздался резкий, металлический голос на очень четком, но ломаном английском языке:

– «Чартэйр», 624. Говорит софийская авиавышка. Мы подтверждаем заход на посадку. Посадочная полоса 21. Мы имеем видимость всего в двести метров. Проверьте ваш посадочный минимум.

– Софийская авиавышка. Это «Чартэйр», 624. Подтвердите посадочную полосу 21.

Командир наклонился вперед и подрегулировал один из датчиков на приборной доске. Второй пилот озирался по сторонам. Она почувствовала его беспокойство, страх сковывал его лицо, словно тонкая ледяная пленка. А микрофон снова затрещал, и Сэм услышала тот же голос, еще более настойчивый:

– «Чартэйр», 624. Мы имеем ваше положение на радаре. Вы находитесь слишком низко. Я повторяю: слишком низко. Немедленно поднимитесь на семь тысяч футов.

– Мы находимся на семи тысячах футов, – с некоторой усталостью в голосе, но подчеркнуто спокойно ответил командир.

Мужчина на авиавышке словно заразился тем же безудержным страхом, что и второй пилот.

– Имеем ваше положение на радаре, – произнес инспектор. – Вы находитесь на четырех с половиной тысячах. Проверьте ваш альтиметр. – От волнения его голос панически срывался на крик. – Поднимайтесь. Поднимайтесь немедленно! Прервите снижение. Я повторяю: прервите свое снижение!

– У меня оба альтиметра показывают семь тысяч. Пожалуйста, проверьте ваш радар. – Сквозь спокойствие в голосе командира пробивалось раздражение.

– Поднимайся, Дерек! – закричал второй пилот. – Там же горы, бога ради! Поднимайся, мать твою!

– Мы в безопасности. У этих гор потолок – пять тысяч.

Послышался резкий щелчок, и дверь туалета открылась. Перед ней стоял мужчина в черном капюшоне с прорезями для глаз и для рта.

Сэм откачнулась назад, но он зажал ей рот рукой в черной кожаной перчатке, резко запрокинул ее голову назад к переборке. Перчатка пахла новой свежей кожей, она отчаянно дернула головой, пытаясь закричать, вырваться, чувствуя, как сзади какая-то рукоятка закрыла все ее лицо, и она, погрузившись в темноту, услышала страшный удар и шипящий свист воздуха, потом вдруг оказалась за бортом самолета, бешено вращаясь в пространстве, при оглушительном завывании морозного ветра и двигателей самолета. А она все вращалась в безумном ледяном водовороте, все падала, падала и падала, сквозь бесконечную черноту, пока не очутилась в холодном сером облаке, в котором она плавала как в воде, отталкиваясь руками. Она продвигалась все дальше и дальше, плывя без всяких усилий, и наконец увидела в отдалении серебристый «боинг». Вокруг самолета, словно стебли гигантских сорняков, водоворотом кружилось облако, а сам самолет стремительно удалялся в сторону неясно вырисовывающегося впереди темно-серого контура, почти неотличимого от этого облака.

Поначалу все было тихо. Казалось, что самолет продолжает лететь к этой внушительной стене гор, и на мгновение ей подумалось, что это плод ее воображения или просто облако причудливой формы. Потом хвостовая часть самолета отвалилась и закувыркалась вниз. На долю секунды от удара о гребень горы ее подбросило, и тут же, словно шампанское из бутылки, что-то резко выплеснулось кверху и поплыло вниз. «Багаж», – сообразила она, и к горлу подступила тошнота. Оторвавшийся хвост самолета подбросило вновь, он взлетел вверх и медленно описал в воздухе дугу. Следующий за ним поток чемоданов подпрыгнул в том же самом месте, повторив траекторию его движения, при этом некоторые чемоданы лопнули, оставив за собой шлейф из трепещущих в воздушном вихре одежд.

Один из пассажиров, пристегнутый к своему сиденью, взлетел вверх сквозь шлейф из одежды, за ним последовал другой, третий, их руки и ноги растопырились в разные стороны, как у игрушек, выпавших из детского стенного шкафа, и они камнем тоже полетели вниз.

Послышался непонятный гул, высоко вверх взлетел огненный шар. Какой-то предмет, неистово пылая ярким пламенем, включился в этот безумный танец и покатился вниз по склону горы, осыпая дождем искр серое пространство вокруг себя. Это был двигатель. Он с шипением бороздил себе дорогу в снегу. Неподалеку там же она разглядела темный обрубок хвостовой секции. Верхняя часть хвостового стабилизатора изогнулась под прямым углом, было отчетливо видно слово «Чартэйр» и часть эмблемы, изображавшей поднявшегося на дыбы тигра, а рядом с ним буквы Г, 3, Т, А и Е.

А потом наступило молчание, испугавшее ее. Облако продолжало водоворотом кружиться вокруг нее, и она уже не могла больше видеть землю, не понимая, лежит ли она лицом вниз или вверх. Ее охватила паника. Хотелось увидеть Ники, обнять его, прижать к себе. Хотелось обнять Ричарда и сказать ему, что она сожалеет, что прощает его и ей жаль, что она так чертовски много работала… «Где же ты?» Она перевернулась, потом еще раз, пытаясь вырваться из кокона холодных серых стеблей, обвившихся вокруг нее.