Максим Перфильев - Жажда Смерти

— Неплохая штука. — заключил он тонким, немного хрипловатым голосом. — И главное — работает.

Двое военных, кажется, немного лучше других нашли между собой общий язык и, заканчивая чистить свои автоматы, подготавливали их к бою — смахивали последние пылинки и вставляли магазины. Молодой и более энергичный спецназовец Бариус Клавор с сигаретой в зубах взял из рук старшего офицера нож в чехле и пристегнул его на голени.

Посмотрев на молодого парня, Лиус тоже решил закурить и вытащил из кармана пачку сигарет с зажигалкой. Он сидел рядом со священником и не удержался предложить ему отведать немного табака.

— Спасибо, не курю. — ответил тот. Последовало три сдавленных смешка. Викториус бросил взгляд на двоих военных, затем перевел его на автомеханика и надменно улыбнулся им в ответ.

Основателя посреди команды не было. Решив оставить людей наедине, чтобы они, никого не смущаясь, могли лучше, или, вообще, хоть как-то познакомиться между собой, мудрый организатор экспедиции полетел в кабине с пилотом, наблюдая от туда за происходящим через зеркало заднего вида.

Вскоре все начали замечать, что расстояние до земли постепенно сокращается и вертолет, замедляя скорость, идет на посадку.

Разгрузка произошла на каком-то каменистом обрыве, перед деревянным мостом, который был протянут через некое ущелье, и который был достаточно широк для того, чтобы по нему могла проехать машина. После моста начинался лес.

Основатель собрал команду и без лишних эмоций дал последние напутствия.

— За этим мостом начинается другой мир и другая территория, на которой действуют свои законы. Вам необходимо добраться до нужной точки, спасти людей и вернуться обратно. Постарайтесь быть готовыми абсолютно ко всему. Если кто-то испугался и захотел вернуться домой, вы можете сделать это сейчас.

Ответа не последовало. Навряд ли кто-то решится повернуть назад, зайдя так далеко.

— Хорошо, тогда в путь. И последнее — как бы это смешно не звучало — берегите себя.

Два автомобиля, нагруженные продовольствием и различной техникой пересекли обрыв и оказались на другой стороне перед небольшой дорогой, ведущей в темную, густую бездну неизведанного и, как это ни странно, пугающего даже людей, которым уже все в этой жизни, включая боль, казалось безразличным. Так началось их путешествие в мир настоящего зла и настоящей глубокой тьмы.

13.

С наслаждением обсасывая дымящуюся сигарету, Лиус Кварион спокойно вел машину по узкой лесной дороге, стараясь как можно безболезненней (и для себя, и для машины) преодолевать различные ухабы, наполненные водой ямы и хаотично валяющиеся ветки деревьев. Он ехал впереди, пролагая и указывая путь второй группе, которую вез молодой, и уже бывший, сотрудник спецназа. Они прошли на колесах еще довольно незначительное расстояние, но чем дальше они углублялись в этот лес, тем более густой становилась растительность, и тем менее хотелось отклоняться от дороги куда-то в сторону, так как она до сих пор оставалась чуть ли не единственным местом, где солнечные лучи еще попадали на землю. Однако и здесь многовековые деревья, чья высота увеличивалась по мере удаления от моста — последнего признака цивилизации — казалось, яростно стремились закрыть своими ветвями и без того тусклое солнце, угрожающе смыкая между собой могучие верхушки, образуя громаднейшую природную арку, которая не желала пропускать ни одной капли света. Сквозь эту арку, виляя из стороны в сторону, подпрыгивая на неровной земной поверхности, и ехали две машины, и везли не понятно куда шестерых разочаровавшихся и отчаявшихся, а от того — бесстрашных, искателей приключений.

Лиус выплюнул сигарету в очередную лужу, мимо которой проехал, и немного задумался. Несмотря на то, что еще был день, света становилось все меньше, и в данной ситуации, возможно, не лишним было бы включить фары. Собственно говоря, это единственное, что сейчас волновало Лиуса. Он совсем не мучился воспоминаниями о прошлом, не размышлял над своей жизнью, и не ломал голову над тем, как ему выбраться из сложившейся в его судьбе ситуации. И ему это нравилось. Он знал, что скоро сдохнет в этом дремучем лесу, а, соответственно, беспокоиться и волноваться за что-то теперь было уже бессмысленно. И это, на самом деле, здорово. Лиус чувствовал настоящий прилив сил и переживал жизненный подъем. Он был рад, что наконец-то обрел свободу. Свободу от боли, от ожидания и надежды, от разочарования, от необходимости что-то делать, свободу от любви и от ненависти, свободу от одиночества — потому что теперь все, абсолютно все, не имело никакого значения. Ни его здоровье, ни общение с людьми, ни какие-либо достижения и успех — ни что теперь не волновало и не заставляло стремиться к себе, не манило и не шептало: "Достигай меня", не звало и не порабощало, как прежде, не вызывало даже желания и, соответственно, не вызывало боли от того, что желание не удовлетворяется. Все это теперь было ничто. Одно только немного жаль: не успел, или не смог во время сказать то, что хотел, не показал людям того, что хотелось бы показать, и не ответил так, как хотелось бы ответить тем, кто сегодня о нем даже не вспоминал, а если и вспоминал, то только с усмешкой. И немного жаль, что не сделал того, что когда-то хотел сделать, не выполнил своих собственных планов, и не исполнилась мечта, которая долгое время тревожила сердце. Но все это теперь было уже не важно. Лиус готов был оставить и забыть эти вещи, ведь они тоже больше не имели никакого значения. И думать об этом становилось с каждой секундой все приятнее.

— Красиво. — прозвучало где-то здесь, где-то не далеко, где-то в кабине, сбоку. Лиус очнулся от размышлений. В широкой военной машине, кроме него, ехали еще геолог, сидящий рядом, и после него, у окна — ученый. Именно он, все время погруженный в свои расчеты, а сейчас, в силу сложившихся, постоянно трясущихся и подпрыгивающих на неровной дороге, обстоятельств, вынужденный довольствоваться удобным видом из кабины автомобиля — именно он произнес эту фразу.

— Что красиво? — переспросил Кварион.

— Красиво, когда деревья вот так… смыкаются верхушками.

Лиус посмотрел вдаль — действительно было красиво наблюдать за тем, как дорога уходит за горизонт и где-то там, далеко виднеется нечто темное, в сочетании с наклонившимися деревьями похожее на некие врата.

— А я уж думал — ты совсем не от мира сего. Чо-то пишешь постоянно, чертишь.

Ученый Лаен Акрониус улыбнулся, поправил очки и продолжил наблюдать за проскакивающими мимо него деревьями.

Геолог Франкл, сидящий посередине, держал в руках какой-то прибор навигации и постоянно смотрел на его маленький экран. Он занимался наблюдением изменения собственных координат относительно координат заданной точки, которая уже была установлена до него.