Максим Перфильев - Жажда Смерти

Но все это, вроде бы, казалось ерундой. Гораздо более серьезным было то, что сейчас приходилось расхлебывать Малочевскому. Несколько дней назад произошел другой очень неприятный случай. Женщина среднего возраста, относящаяся к приходу молодого пресвитера, была поражена ужасной болезнью — гангреной. С точки зрения официальной религии, в таком случае за человека обычно молятся и, если он выздоравливает, то воздают хвалу Всевышнему, а если нет — то упрекают больного в недостатке веры. В общем-то, довольно удобная позиция. Но в этот раз все оказалось немного сложнее. Гангрена быстро распространялась по ногам, и оставался только один выход — скорая ампутация нижних конечностей. Врачи поставили пациентку перед фактом. Будучи медиком, Викториус и сам понимал, что в данной ситуации медлить нельзя, и что счет уже шел на дни, если не на часы. Но с позиции священника он видел другой выход — нужно было молиться за исцеление. Естественно, что женщина не хотела остаться инвалидом на всю свою жизнь, но и умирать она тоже не собиралась, хотя в данной ситуации все-таки больше предпочитала именно этот вариант. В своем кабинете, обращаясь в очередной раз к Богу, Малочевский получил ответ — "Нельзя допустить операции". Это значило только одно — его прихожанка исцелится сверхъестественным образом. "Нельзя допустить операции" — потому что, совершенно очевидно, она будет лишней. Это говорил Бог… Или, по крайней мере, так казалось. Позже Викториус еще много раз вспоминал, как в один из вечеров он в белом халате сидит на жестком металлическом стуле перед больничной койкой, на которой лежит бедная измученная женщина, и он говорит ей следующие слова:

— Я знаю, вы стоите сейчас перед ужасным выбором, позволить врачам сделать то, что они вам предлагают или нет. Но так же я знаю: вы исцелитесь. Так сказал мне сам Бог. Вам лишь необходимо верить. Но я не хотел бы оказывать на вас давление. Пожалуйста, примите решение самостоятельно. Это только ваш выбор.

Женщина получила надежду. Она с радостью восприняла слова своего священника и отказалась от операции. Она начала верить. Вместе с ней, этим же вечером, произнося молитву в своем кабинете, перемещаясь из угла в угол, как маятник, верил и сам Викториус. Он действительно верил, что его прихожанка исцелится. И самое главное — он это чувствовал: Бог где-то рядом и Он сказал, что не должно быть вмешательства хирургов, потому что скоро произойдет чудо. Женщина обязана знать это, решение остается за ней, но она обязана знать.

Следующим утром она умерла.

Малочевский был в шоке. Но его шоковое состояние не шло ни в какие сравнения с ненавистью неверующих родственников погибшей. В порыве гнева они обвинили пресвитера в том, что он оказывал психологическое воздействие на свою прихожанку и заставил ее подписать отказ от операции. Они потребовали возбуждения уголовного дела, но в виду отсутствия доказательств, их требование не было удовлетворено. Однако, этот случай получил широкую огласку, а средства массовой информации быстренько подготовили несколько шокирующих репортажей. Это был огромный скандал, сильно дискредитирующий церковь. Активизировались противники религии. Начались митинги и протесты против христианства. Люди, которые всю свою жизнь посвящали распространению этой идеологии, и которые с невероятным трудом десятилетиями добивались доверия общественности, теперь стали предметом ненависти и агрессии со стороны этой общественности. Удивительно, как из одной маленькой неприятности смогла вырасти такая большая проблема.

Викториус раз за разом прокручивал в своей голове все воспоминания. Молитвы, разговор с женщиной, его слова. Он не заставлял ее отказываться от операции, он даже не настаивал на своей вере, он не пытался в чем-то ее убедить, он просто сказал то, что, как ему казалось, он услышал от Бога. Он просто дал надежду. Но ведь он на самом деле был уверен, что все закончится по-другому. Он ведь на самом деле чувствовал это. Он руководствовался теми принципами, в которые верил, и которые были основой всей его жизни. И эти принципы работали, они действовали. Это была отлаженная система — осуществление четко детерминированных процессов — с образованием конкретного результата. Но что-то в этой системе заклинило, что-то дало сбой. Или просто Викториус не до конца разобрался в ее работе?

Последние дни священник только и занимался тем, что снова и снова вспоминал все от начала до конца. Он не понимал, что пошло не так, он не понимал, что он сделал не правильно.

А потом приехал брат Корлинус.

— Ну, так что же все-таки произошло, пресвитер Малочевский? — прозвучал вопрос.

Викториус вздрогнул, очнувшись от своих размышлений, как будто бы пробудившись ото сна.

— Я… — начал он хрипло и тут же запнулся. — Я уже все сказал. Я просто сказал…. что мне Бог сказал, что Он… сказал, что она будет исцелена.

Брат Корлинус приподнял одну бровь.

— Он действительно так сказал?

— Он сказал, что операция не нужна, что ее надо отменить.

— А, так Он все-таки сказал, что нельзя допустить операции?

Викториус скривился, как будто бы от сильной боли.

— Да, но я чувствовал, что Он ее исцелит.

Мудрый священнослужитель понимающе покачал головой.

— Вы говорили женщине про операцию?

— Нет.

— Вы говорили женщине, что Бог сказал вам, что операции не должно быть?

— Нет.

— Ну, хоть это — слава Богу. — выдохнул Корлинус. — А что вы ей говорили?

Малочевский опять скривился.

— То, что Бог сказал мне, что он ее исцелит.

— Вы оказывали на женщину какое-либо психологическое воздействие?

— Нет.

— Вы давили на нее?

— Нет.

— Вы старались ее в чем-либо убедить?

— Не-е-е-е-ет! — раздраженно закричал Викториус.

— Вы уговаривали ее?

— Я же сказал, нет!

— Вы пытали ее?

— Что?

— Простите — увлекся.

Брат Корлинус слегка улыбнулся.

— Вы просто дали ей надежду.

Викториус тяжело вздохнул.

— Да.

— Вы советовали ей что-либо? Подумайте, может, вы сами этого не осознаете.

Пресвитер задумался.

— Не знаю. Возможно. Не навязчиво.

Корлинус вздохнул и постучал ручкой по столу.

— Что ж, я думаю на этом можно закончить.

Малочевский наконец-то почувствовал хотя бы небольшое облегчение.

— Вы знаете, пресвитер, я вам верю. Я вижу, вы действительно боитесь Бога. Вам просто немного… не повезло. Этот случай слишком сильно раздут общественностью и средствами массовой информации. Перед вашей церковью стоят люди с плакатами. Вы стали жертвой просто глупого недоразумения. Постарайтесь в следующий раз лучше следить за своими словами.

— Что будет дальше? — тихо спросил Викториус, тупо уставившись на дубовый стол.