Джим Батчер - Перемены

Фейри затрясся от возмущения.

— Он русский! И он даже не заметит различия между domovoi и polevoi , когда увидит их в двух футах от себя! — и Тук-Тук горячо затараторил по-русски, тыча в высокого Рыцаря пальцем.

Саня ошарашено слушал, но потом моргнул, отпустил саблю и поднял вверх руки. Он что-то произнес, что прозвучало мрачно и очень формально, и только тогда гнев Тука немного уменьшился. Он сказал Саня одно или два грубо звучавших слова, присовокупил к этому резко вздернутый подбородок, словно воскликнул: «Вот так», и повернулся обратно ко мне.

— Тук, — удивился я. — Неужели ты говоришь на русском языке?

Он удивленно глянул на меня.

— Гарри, — сказал он, словно в этом вопросе не было никакого смысла, — ты только что сказал это, не так ли? — он официально мне поклонился. — Чем могу служить тебе, мой лорд?

Я присмотрелся к нему чуть более внимательно.

— Почему половина твоего лица раскрашена в синий цвет?

— Потому что мы теперь Зимние, мой лорд! — отчеканил Тук. Его глаза несколько раз резко покосились вниз и в сторону. — И… скажи, это ведь не означает, что мы должны будем, есть холодную пиццу, так ведь?

— Конечно, нет, — совершенно серьезно кивнул я.

Тук выглядел успокоившимся.

— Ох. Хорошо. Гм. Так о чем мы говорили?

— У меня есть работа для тебя, — официально начал я, — и для каждого, кого ты сможешь позвать на помощь. — Я кивнул на пиццу. — Тариф обычный.

— Очень хорошо, мой лорд, — отсалютовал Тук. Его взгляд снова скользнул вниз. — Может быть, кто-то должен проверить пиццу. Ты знаешь. На яды и всё такое. Это будет плохо выглядеть, если кто-то отравит твоих вассалов, ты ведь понимаешь?

Я подозрительно посмотрел на него. Затем поднял вверх палец.

— Всё верно. Один кусочек. И после — вперед!

Тук набросился на коробку с пиццей, как большая белая акула набрасывается на тюленя. Он врезался в неё, один быстрым ударом срезал крышку и, схватив самый большой кусок пиццы, начал жадно поглощать его.

Мы с Саней смотрели на это словно загипнотизированные. Тук был похож на человека, пытающегося съесть кусок пиццы величиной с автомобиль. Кусочки подлетали вверх и нанизывались на лезвие его меча. Соус разлетался повсюду, словно ретроспектива событий на Каменном Столе.

— Гарри? — спросил Саня, внимательно глядя на меня. — С тобой всё в порядке?

— Скоро будет, — пробормотал я.

— Это создание служит тебе? — спросил Саня.

— Этот и еще примерно с сотню меньше этого. И в пять раз больше работников я могу призвать на неполный рабочий день время от времени, — я задумался над этим. — Они служат мне не совсем так, как это понимается под деловыми соглашениями, которые мы все так любим. Они помогают мне иногда. За это я регулярно снабжаю их пиццей.

— Которую они… любят, — глядя на уничтожаемую пиццу, сказал Саня.

Тук от удовольствия закружился волчком на пятке и упал на спину с совершенно беззастенчивым восторгом; его животик выпирал так сильно, что казалось вот-вот лопнет. Он пару мгновений полежал там, издавая счастливые, булькающие звуки.

— Нуу, — сказал я. — Да.

В Саниных глазах танцевали чертенята, но его лицо было серьезным.

— Ты — наркоторговец. Такие крошечные фейри. Позор.

Я фыркнул.

— А что он сказал насчет Зимних? — спросил Саня.

— Гарри — новый Зимний Рыцарь! — пробормотал Тук-Тук. — Это фантастика! Старый Зимний Рыцарь главным образом сидел без дела, замученный пытками. Он никогда не отправлялся на приключения или что-нибудь такое, — он помолчал и добавил, — если не считать приключением схождение с ума, я полагаю.

— Тук, — вздохнул я. — Я… так сказать, пытаюсь сохранить всё, связанное с Зимним Рыцарем в тайне.

— Хорошо, — откликнулся Тук. — Почему?

Я перевел взгляд с маленького фейри на Саню.

— Послушай, я, хм… Это личное, хорошо, и…

— Потому что каждое существо в Небывальщине увидело церемонию, — гордо сказал Тук. — Мэб позаботилась об этом! Она отражалась во всех ручьях, прудах, озерах и лужах и в каждой мельчайшей капле воды!

Я уставился на объевшегося фейри, потеряв дар речи.

— Хм, — сказал я. — Эээ. Как это… очень, очень волнительно.

— Это было больно, когда ты целовал Мэб? — спросил Тук. — Потому что я всегда думал, что её губы выглядят такими холодными, что могут обжечь. Как уличные фонари зимой! — Тук внезапно сел, его глаза округлились. — Оооооох. Неужели твой язык примерз к ней, как на том Рождественском шоу?

— Лллааааднооо, — я, с притворным воодушевлением, захлопал в ладони. — Это — слишком личное. Работа. У меня есть для тебя работа.

Тук-Тук подскочил на ноги. Его живот уже практически сжался до нормального размера.

— Да, мой лорд!

Как, черт побери, он запихнул всё это? Я имею в виду…, это просто невозможно для него, съесть так много пиццы и тогда… Я потряс головой. Сейчас не время для этого.

Я показал ему фотографию Сьюзен.

— Этот человек где-то в Чикаго. Мне нужен твой народец, чтобы отыскать её. Её, вероятно, сопровождает человеческий мужчина с белыми волосами, примерно такого же телосложения.

Тук снова поднялся в воздух и ласточкой нырнул вниз, к фото. Он поднял его и, держа на расстоянии вытянутых рук, внимательно изучив, кивнул один раз.

— Могу я взять его, мой лорд, и показать остальным?

— Конечно. Тем не менее, будь аккуратным с ним. Я хочу получить его обратно.

— Да, мой лорд! — козырнул Тук. Он браво отсалютовал мечом, убрал его и молнией взмыл вверх в октябрьское небо.

Саня стоял, не сводя с меня глаз.

Я кашлянул. Я ждал.

— Итак, — наконец начал он. — Мэб.

Я неразборчиво буркнул в ответ.

— Ты попал, — утвердительно заявил Саня.

Я не смотрел на него. Мое лицо пылало.

— Ты, — он до хруста поморщил нос, копаясь в памяти, — вставил этой заднице. Вероятно, это было клёво.

— Саня!

Он низко, раскатисто рассмеялся, покачивая головой.

— Я видел её однажды. Мэб. Неописуемо прекрасна.

— Угу, — насупился я.

— И смертельно опасна.

— Да, — ответил я с акцентом.

— И ты теперь её чемпион, — подвел черту Саня.

— Каждый должен быть кем-то, верно?

Он кивнул.

— Шутишь насчет этого. Хорошо. Тебе потребуется чувство юмора.

— Почему ты говоришь это?

— Потому что она олицетворенный холод, Дрезден. Она знает злобные тайны, которые позабыло само Время. И если она выбрала тебя своим Рыцарем, значит, у неё есть план в отношении тебя, — он медленно кивнул. — Смейся всякий раз, когда сможешь. Это спасет тебя от самоубийства, когда все будет действительно плохо. Это и водка.

— Это какая-то русская поговорка? — спросил я.

— Ты когда-нибудь видел национальные народные танцы? — вопросом на вопрос ответил Саня. — Вообрази себе, что ты танцуешь после выпитой бутылки водки. Больше смейся, и ты переживешь еще один день, — он пожал плечами. — Или сломаешь шею. В любом случае, это — обезболивающее.