Лана Синявская - Ночной крик

– Значит, правду говорят, что Эмма ве…занимается колдовством?

– Старухи болтают, – не слишком охотно подтвердил Венька. – Ну что, пойдем?

Он наклонился, чтобы поднять велосипед.

– Пойдем. Мне бы только тварь эту куда-нибудь подальше выбросить, – Вика кивнула подбородком на банку.

– А что там у вас?

– На, посмотри.

Глаза мальчишки загорелись, как только он увидел рогатую пленницу:

– Ух ты, вот это да! Где вы ее взяли?

– Нигде. Само приползло.

– Смотрите-ка, у нее рога из задницы растут.

– Ага. Вот этими рогами она и кусается. Знаешь, что это за тварь? Видел раньше?

– Неа. Зуб даю. У нас такие точно не водятся. Я бы знал. Я здесь всех тараканов поименно знаю. Мне нравятся насекомые.

– Откуда же она взялась?

– Понятия не имею. Она вообще не европейская.

– Это как?

– Обыкновенно. Видите, какая здоровая? По-моему, это Пенсильванская гусеница. Я похожую в атласе насекомых видел, мне его батя из города на день рождения привез. Жалко, названия этой твари не помню, а так – один в один. Слушайте, а можно я ее себе возьму?

– Да пожалуйста,– кивнула Вика, пытаясь сообразить как могла попасть в русскую деревню Константиновка гусеница из Пенсильвании. – Только она уже полудохлая.

– Это от голода. Вы ж ей в банку никаких листьев не набросали. Да и неизвестно еще, станет ли она жрать нашу зелень.

– Откуда ж она взялась? – пробормотала Вика, наблюдая, как мальчик бережно перекладывает извивающуюся жирную гусеницу в еще один спичечный коробок.

– Не знаю. Наверное, от новых русских сбежала. У них мода такая, всяких экзотических тварей разводить. Ну, тараканов, там, бабочек всяких. Я сам слышал, как они об этом в магазине разговаривали.

– Надо бы банку ополоснуть. Вдруг она ядовитая? – Вика невольно прикоснулась рукой к месту предательского укуса неведомой твари.

– Она вас укусила? – произнес Венька с уважением. Не к Вике, к этой кусачей заразе. Вика кивнула, слегка обиженная: никакого уважения у современной молодежи к старшему поколению. Причислив себя к другому поколению, Вика усмехнулась про себя: вот и доросла, рассуждает как ворчливая старуха.

Возле колонки они остановились. Вика сполоснула банку под струей и они двинулись дальше. Венька попытался было сопровождать ее, взгромоздившись на своего верного коня, но Вика шла довольно медленно, велик завихлял и Венька вновь соскочил на землю.

Он уверенно вел велосипед вниз по пыльной дорожке, окаймленной густым кустарником, Вика шагала рядом, с интересом поглядывая на своего спутника.

– Меня Вика зовут, – представилась она с большим опозданием.

– А я знаю.

Вика вопросительно подняла брови. Что-то она не припоминала, чтобы представлялась кому-нибудь кроме Кати.

– В деревне все про всех знают, – пояснил Венька, не глядя на нее. – Особенно про дачников.

Его следующий вопрос поверг ее в столбняк:

– А правда, что вы – частный детектив?

– Что-о-о?!!!

– Я так и думал, что брешут, – кивнул мальчишка с удовлетворением. – Не похожи вы на сыщика.

– Это почему же?

– Ну, детективы совсем не такие.

– Они с мускулами и пистолетами, да? – спросила девушка с иронией.

– Вроде того. А вы… вы какая-то субтильная. И слишком… слишком красивая, что ли…

Парнишка зарделся, выпалив последнюю фразу. Его неловкий комплимент неожиданно приятно согрел Вику. Надо же, несмотря на пунцовые от солнечного ожога щеки мальчишка умудрился разглядеть в ней красавицу.

– Не сейчас, конечно, – спустил он ее на землю. – Сейчас вы больше на вареного рака смахиваете. Но я вас и раньше видел.

Вика только крякнула. Вот они, мужчины. Еще малец, а уже туда же.

Она засмеялась, взглянув на своего двенадцатилетнего кавалера с уважением, почти таким же, какое он выказал мерзкой гусенице.

– Говорят, вас Гаевская наняла, или что-то вроде того. Ну, по поводу своей гостьи, которая в пруду утонула.

Вика обомлела. Она-то считала, что на нее никто не обращает внимания, а оказывается, вся ее деятельность уже замечена и даже классифицирована.

– Что там расследовать-то? – спросила она с деланной небрежностью. – Несчастный случай.

– Фигня, – вставил Венька свое любимое словечко.

– Почему?

– Если уж кто в нашей деревне и ведьма – так это Гаевская, – решительно заявил паренек.

В который раз у Вики отвисла челюсть.

– Побойся бога, зачем клевещешь на старушку? – мягко упрекнула она.

– Я-то? Клевещу? Да вот те крест – ведьма.

– Она же старая и больная. К тому же – известная актриса…

– Ну и что?

Этой короткой фразой он разом отмел все ее доводы. Возразить было нечего.

– Ну, хорошо. Какие у тебя доказательства?

– Да пруд пруди. Кстати, гадина в пруду – ее рук дело, я уверен. Это она тварь из преисподней вызвала.

– Ладно, давай про пруд пока не будем. Что еще?

– Ну, разное, – замялся Венька.

– Что именно? – подначила его Вика. – Что, нечего сказать, а? То-то. А то сразу "ведьма", "ведьма".

– А чего ж она не померла? – отчаянно выкрикнул Венька, очевидно, не желая быть уличенным во вранье, и уж тем более – в клевете.

– Ну, это называется ремиссия. Иногда случается у раковых больных. Ничего удивительного, если честно, – пожала плечами Вика.

– Фигня. Вы ее просто не видели. Она еле ползала, передвигалась только на коляске, голова – и та на плечах не держалась, все время набок свешивалась. А потом вдруг раз – и живехонька-здоровехонька, вроде бы даже помолодела. Сама ходит, без посторонней помощи, гостей созывает. Да что там, я один раз видел, как она ночью над лугом летала.

– Что-о-о? Ну, это ты, братец, загнул.

Вика припомнила единственный раз, когда видела Гаевскую. Старая женщина, чрезмерно раскрашенная в нелепом старомодном платье и таких же нелепых шелковых перчатках, наверняка скрывающих изуродованные артритом пальцы. И это ведьма? Ну , нет. Глупее ничего не придумаешь.

– Ничего я не загнул, – продолжал упорствовать Венька. – Своими глазами видел. Неслась как угорелая.

– И метла была? – с серьезным видом спросила Вика.

– Нет, метлы не было.

– А высоко летела-то?

– Что? Нет, низко.

Венька наконец понял, что Вика попросту издевается и сердито насупился.

– Все, пришли уже. Вон там дыра в заборе. Первой полезете или сначала мне?

Вика не видела ничего, кроме густых зарослей черемухи и орешника, но, когда Венька раздвинул кусты руками, за ними действительно оказался деревянный забор, когда-то крашеный зеленой краской. По странному совпадению Вика оказалась совсем рядом с домом женщины, которую считала, положа руку на сердце, подозреваемой номер один.

Пока Вика боролась с сомнениями в своей душе, решаясь на отчаянную вылазку, ее спутник пристраивал свой драгоценный велик в соседних кустах. Пока он возился, из его кармана на траву спланировала сложенная вчетверо бумажка. Вика наклонилась, чтобы поднять ее. Недавно вырванный из тетради листок развернулся от неловкого движения. Профессиональный редакторский взгляд немедленно зацепился за ровные строчки, нацарапанные угловатым мальчишеским почерком.